Кризис в отношениях России и Запада, «арабская весна», успехи «Исламского государства Ирака и Леванта», гонка вооружений в Азиатско-Тихоокеанском регионе сигнализируют о возможной встряске мирового порядка. Подобная встряска, как правило, носит характер катастрофы: плавное изменение в некоторой критической точке резко ускоряется и приводит к внезапному, лавинообразному изменению обстановки.

Политики, эксперты и многие из тех, кто принимает решения, повторяют мантры о нелинейности – мол взмах крыльев бабочки в одной части света вызывает цунами в другом. Но при этом они продолжают видеть мир линейно и инерционно. В результате катастрофы остаются катастрофами – происходят внезапно, скоротечно и масштабно. Нелинейность стала популярным штампом, но мало кто задумывается над ее природой.

Попробуем разобраться. Нелинейность предполагает непропорциональность результатов и усилий, затрачиваемых на их достижение. В одних случаях воздействие может быть очень сильным, но дает слабый результат. В других – даже влияние случайности или, казалось бы, незначимых факторов приводит к лавинообразным и катастрофическим последствиям. В политике и во многих других социальных процессах подобная непропорциональность определяется ограниченностью ресурсов: любой политический процесс разворачивается в условиях ограниченной ресурсной ниши. Речь идет о самом широком наборе ресурсов – от кадров до финансов и технологий.

Модель «хищник – жертва» – хрестоматийный пример нелинейного процесса

Есть волки и есть зайцы. До тех пор пока зайцев много, волкам не нужно прилагать больших усилий для их отлова. Им также не нужно конкурировать друг с другом за добычу, ведь ее много. Популяция зайцев – это ресурсная ниша для волков, их добыча. Но наступает момент, когда волков становится слишком много, а воспроизводство зайцев не поспевает за воспроизводством волков. Теперь волкам приходится предпринимать гораздо больше усилий для поиска зайцев. И эти усилия приносят намного более скромные результаты, чем раньше. Сокращение ресурсов ведет и к конкуренции между самими волками за добычу.

Рано или поздно этот порядок отношений хищника и жертвы постигнет кризис, и он трансформируется в иное качество: либо волки найдут себе новые жертвы, то есть расширят свою ресурсную нишу, либо будут уничтожать друг друга до тех пор, пока их сокращающееся количество не позволит зайцам снова воспроизводиться. Это тоже способ решения проблемы ресурсных ограничений, хотя для волков он более кровавый и деструктивный. Причем его кровавость будет усиливаться фактором задержки, который свойственен любой социальной или экологической системе. Ведь понимание того, что можно не уничтожать друг друга, так как ресурсов опять достаточно, придет далеко не сразу. Иными словами, задержка приведет к тому, что конкуренция и ее деструктивные последствия будут гораздо большими, чем это необходимо. В этом тоже можно увидеть проявление нелинейности в условиях ограниченной ресурсной ниши. Такой сценарий может зайти слишком далеко: волки погибают в процессе конкуренции или же уничтожают всех зайцев. В этом случае им останется либо искать новую добычу (ресурсную нишу), либо погибать от голода.

На языке политики сокращение ресурсов обостряет конкуренцию за них и ведет к дестабилизации существующего порядка. Подобная дестабилизация приводит к его качественным изменениям (бифуркациям), в которых либо появляются новые ресурсные ниши, либо из игры выбывают конкуренты, а их ресурсы достаются победителям. Кстати, модель «хищник – жертва» широко используется в науке для моделирования политических и социальных процессов, например, отношений государства и налогоплательщиков, мафии и бизнеса, фирмы и покупателей и т.п.

Международные процессы также носят нелинейный характер. Очевидно, что они развиваются в условиях ресурсных ограничений, а государства прилагают усилия, чтобы получить свою долю ограниченных ресурсов. При этом ресурсы неизбежно сокращаются. И чем сильнее ощущается их дефицит, тем интенсивнее меняется мировой порядок. Можно сказать, что давление ресурсного дефицита толкает систему международных отношений к анархии, а их достаток дает возможность сотрудничества и выстраивания порядка в том или ином виде.

У государств есть два способа решения проблемы дефицита: внедрять новые технологии, позволяющие расширить ресурсную нишу, либо сокращать количество претендентов на ресурсы в уже имеющейся ресурсной нише. Но второе решение в любом случае будет тактическим. Ведь оно фундаментально не решает проблему пределов роста. Рано или поздно острота конкуренции все равно вынудит искать новые ресурсы. Такой процесс поиска, как правило, и представляет собой радикальную смену мирового порядка. Понятно, что государства вряд ли согласятся добровольно отчуждать свою долю ресурсов или уступать свое место в мировом порядке во имя «светлого будущего». Поэтому смена мирового порядка обычно сопровождается крупными потрясениями глобального масштаба – войнами, революциями, распадом одних государств и созданием на их месте других.

globalaffairs.ru