Шестьдесят лет назад на полигоне на Новой Земле состоялось ядерное испытание, о котором пишут нечасто — в отличие от испытания первого отечественного атомного заряда в августе 1949 года или «супербомбы» (она же «Царь-бомба» и «Кузькина мать») в октябре 1961-го.

Но дата 23 февраля 1958 имела исключительное значение для будущего страны — именно тогда был испытан заряд с условным индексом «49», ставший основой термоядерного арсенала Советского Союза и нынешней России.

Примечательно, что тот прорыв совершили совсем молодые и притом на редкость талантливые люди, сравнительно недавно получившие дипломы вузов и прорвавшиеся со своими идеями через трудности, в том числе скептицизм старших коллег, стоявших у истоков советского атомного проекта.

Путь к термоядерному прорыву

Каким же образом и почему именно заряд (или, как говорят сами разработчики, изделие) «49» стал точкой отсчета истории современного отечественного термоядерного оружия?

Советский Союз, проведя в августе 1949-го первое атомное испытание и лишив США монополии в этой области, в начале 1950-х уже начал отставать от Америки в освоении технологий создания новых, гораздо более мощных термоядерных зарядов.

Термоядерное оружие основано на использовании гигантского количества энергии, выделяющейся в процессе слияния ядер изотопов водорода — дейтерия и трития (отсюда — водородная бомба). Но это возможно лишь при температурах в десятки и сотни миллионов градусов (отсюда другое распространенное название этого вида оружия — термоядерное) и давлении в сотни миллионов атмосфер. Поэтому термоядерную реакцию в водородной бомбе зажигает атомный заряд, в котором используется энергия деления атомных ядер.

Полноценным термоядерным зарядом считается такой, энерговыделение (основная характеристика) которого в большей степени обусловлено энергией термоядерного синтеза, а не деления ядер.

США испытали первый настоящий термоядерный заряд 1 ноября 1952 года на атолле Эниветок в Тихом океане. Мощность взрыва превысила десять мегатонн — это было невиданным рекордом для того времени.

Надо отметить, что взорванное тогда устройство представляло собой установку размером с двухэтажный дом. Но главная особенность нового подхода американских физиков заключалась в применении двух ступеней: после взрыва атомного заряда первой ступени зажигалось термоядерное горючее во второй. Зажигание происходило благодаря радиационной имплозии — очень эффективному способу сжатия термоядерного горючего за счет рентгеновского излучения, испускаемого при взрыве первичного атомного заряда. Таким образом можно создавать термоядерные заряды очень большой (да и практически неограниченной) мощности. Этого советские ученые тогда еще не знали.

Решение к отечественным атомщикам пришло весной 1954 года. Сотрудники главного советского штаба по созданию атомного и термоядерного оружия — Конструкторского бюро-11 (ныне Российский федеральный ядерный центр — Всероссийский научно-исследовательский институт экспериментальной физики в Сарове) поняли, каким как лучше всего использовать принцип радиационной имплозии. Прорывной подход предложил Юрий Алексеевич Трутнев — представитель молодого поколения физиков, приехавших в Саров. Ему тогда было 26 лет — он родился в ноябре 1927 года, а в 1951 году окончил физический факультет Ленинградского государственного университета.

Стало ясно: СССР получил ключ к решению проблемы создания мощных водородных зарядов. На основе нового принципа разработали первый настоящий термоядерный заряд РДС-37, изготовленный сразу для использования в авиационной бомбе. Его успешно испытали 22 ноября 1955 года на Семипалатинском полигоне. Итоговая мощность при взрыве составила 1,6 мегатонны. Советский прорыв к технологиям создания полноценного термоядерного оружия состоялся. Но до оснащения такими зарядами носителей, прежде всего ракет, было еще далеко.

Как вспоминал Трутнев, еще до испытания РДС-37 у него уже была идея более совершенного изделия на основе нового принципа конструирования термоядерного заряда.

«После испытания РДС-37 я на следующий день вечером позвал на берег Иртыша моего друга и коллегу Юрия Николаевича Бабаева и говорю: „Юра, давай мы попробуем сделать вот такую штуку". И он согласился», — рассказывал Трутнев в интервью РИА Новости.

«Особенность нового заряда состояла в том, что при использовании основных принципов РДС-37 в нем удалось существенно уменьшить габаритные параметры за счет нового смелого решения», — писал он ранее, в 2000-х годах.

Бабаев был на год моложе Трутнева и приехал в КБ-11 после окончания МГУ. Вместе они составили чрезвычайно эффективный тандем теоретиков.