В Сирии идет битва с варварами-террористами во имя сохранения всей нашей цивилизации, и мы должны знать имена героев этой войны.

 «Я бы хотел воздать дань памяти и уважения от имени всех порядочных сирийцев памяти двух героев, погибших в последнее время в Пальмире, — русского героя, офицера-спецназовца Александра Прохоренко и героя Халид аль-Асада. Он был предан своему народу, своей стране, своей истории, предан мировой культуре. Вся его жизнь и смерть еще раз подтверждают то, что он был абсолютно предан своему делу», — сказал Ясер Акель, заместитель председателя Русско-арабского культурного центра в Петербурге.

 Жизнь, отданная Пальмире до последнего вздоха. Халид аль-Асад — бывший директор музея — в древнем городе родился. Преданное служение жемчужине пустыни оборвала страшная, мученическая смерть. 82-летнего ученого боевики пытали месяц, обезглавили и прямо перед входом в музей Пальмиры повесили на столбе.

 «Он был настоящий музейщик. Такие были его слава и репутация. Такого другого музейного работника в Сирии больше нет. Боевики требовали от Халида, чтобы он указал, где хранятся сокровища пальмирского музея, в частности, золото. Им же нужны были замечательные предметы, которые обнаружены в Пальмире, для того, чтобы их продать и на это получить капитал. Это варварство, какого не может быть. И это случилось в XXI веке!» — отметил Рауф Мунчаев, член-корреспондент РАН, руководитель сирийской экспедиции Института археологии РАН.

 Рауф Мунчаев с Халидом Асадом — много лет рука об руку в археологических экспедициях. Безграничное уважение. Господин Пальмира — так назвали господина директора музея. Настоящий хранитель наследия. Говорил на языке Христа — арамейском — и даже дочь назвал в честь древней царицы Зинобии. Уже под пулями Халид продолжал вывозить сокровища Пальмиры в Дамаск. Убили его за преданность истории. Но едва ли есть сила, чтобы заставить саму историю молчать.

«Неожиданным образом музейщики оказались на самой передовой этой борьбы с таким откровенным злом. Музеи раздражают людей, которые хотят, чтобы памяти не было. Это очень важная вещь. Мы во всем мире этому противостоим, противостояли и будем противостоять», — заявил директор государственного Эрмитажа, член-корреспондент РАН, востоковед Михаил Пиотровский.

 Эрмитаж хранит пальмирский таможенный тариф II века. На нем еще различимы надписи на греческом и арамейском — размеры пошлин за ввоз и вывоз товаров: благовоний, тканей, пряностей. Тариф был найден российским археологом и в начале ХХ века переехал в Петербург. Две Пальмиры — северная и южная — неразрывно связаны историей. Екатерину сравнивали с могущественной пальмирской царицей Зинобией. А поэты воспевали рукотворные города: один — на болотах, другой — в пустыне.

 Осколки пальмирских колонн, скорее всего, уже разошлись по черным антикварным рынкам. Варварский бизнес процветает. После свержения Саддама разорены музеи в Ираке, после уничтожения Каддафи — в Ливии, эскалация гражданской войны в Йемене лишает возможности даже оценить масштаб потерь и разрушений. И только местные ученые продолжают служение под пулями и без гроша за душой.

 На протяжении 35 лет Александр Седов, генеральный директор Государственного музея искусства народов Востока, доктор исторических наук, работал в Йемене. Неисследованная земля для археологов, каждая минута дарила открытия. Он в своем кабинете в Москве, а душа рвется в пустыню, к древнему городу Баракишу, стены которого видели даже римские легионы, с средневековую Сану.

«Даже разрушение одного дома в старой Сане, удивительно красивом городе, когда ты узнаешь и видишь фотографии, что он при очередной бомбардировке превращен в прах, вызывает слезы. Ты понимаешь, что это — безвозвратная потеря. Это почти как близкий родственник», — признается Седов.

 Еще страшнее — осознание, что памятники разрушают прицельно, бросая вызов всей цивилизации. Так было и в Великую Отечественную, когда фашисты стирали с земли знаменитые пригороды Петербурга: Царское село, Павловск, Петергоф. Но дворцы поднимались с колен, прорастали из пепла, ошеломляя красотой и утверждая великую победу.

«Умение превратить это все в большой символ. Так же мы должны сделать и с Пальмирой. Она должна стать символ того, что культура находится над всем, что все эти разрушенные города все равно встанут», — считает Михаил Пиотровский.