Здесь люди каждый день слышат войну, видят войну и меряют жизнь ударами артиллерии. Этим людям сложно объяснить тот факт, что они живут по условиям мирного договора. Сама реальность опровергает это утверждение.
В минских соглашениях (как в первой, так и во второй редакции) имеются фундаментальные недостатки, которые мешают их полноценной имплементации. В частности, документ никак не описывает ответственность сторон за срыв условий соглашений. К тому же документом четко не определен арбитр спорных ситуаций. Это — сугубо процедурные моменты. Однако их отсутствие превращает договор в набор благих пожеланий, а не в план конкретных действий.
Есть также и содержательные недостатки. Пункты соглашений об особом статусе отдельных районов Донецкой и Луганской областей не конкретизированы, равно как и положения о выборах местной власти. Отсутствие консенсуса по этим вопросам вызывает у сторон недоверие.
Но самый главный недостаток — разное понимание сторонами географических границ линии размежевания. Из-за этого сейчас происходят боевые столкновения практически по всему фронту.
К единственному позитивному моменту минского процесса следует отнести сдерживание экспансии сепаратистов вглубь Украины и отсутствие военных действий масштаба Дебальцево или Иловайска.
При этом всем очевидно, что выигранное таким образом время стороны используют для наращивания сил. А это означает рост конфликтного потенциала.
Тем не менее минский процесс – это единственная надежда разрешить конфликт в дипломатическом ключе. И усилия сторон сейчас должны быть направлены на совершенствование как формата переговоров, так и исходящих документов. Совершенно очевидно, что необходимо внедрение санкций за нарушение условий договора и определенной в нем последовательности действий. При этом сама эта последовательность должна быть пересмотрена с точки зрения приоритета: сперва надо делать то, о чем есть стопроцентное согласие сторон, а спорные моменты необходимо откладывать на потом.
Фокус усилий сторон должен быть смещен с политического урегулирования на экономическое — в документе необходимо четко разграничить ответственность сторон за социальное обеспечение жителей Донбасса и за восстановление его экономических связей с Украиной.
В качественном усилении нуждается орган по разрешению конфликтов – сегодня это контактная группа на уровне политиков и смешанная контрольная комиссия на уровне армий. Очевидно, что орган разрешения конфликтов должен быть один, к нему должно быть доверие и он должен управляться третьей, незаангажированной в конфликте, стороной.
Учитывая все эти обстоятельства, нам следует ожидать новых редакций соглашений. Хочется верить, что появляться они будут по доброй воле сторон, а не как следствие обострения военного противостояния.
Пункт 4 — «в первый день после отвода (тяжелого вооружения) начать диалог о модальностях проведения местных выборов в соответствии с украинским законодательством и Законом Украины «О временном порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» (закон об особом статусе), а также о будущем режиме этих районов на основании указанного закона».
Почему не реализован этот пункт? Киев хочет разговаривать только с властями, избранными по новому законодательству. Которого по его вине до сих пор и нет.
Вот министр иностранных дел Украины Павел Климкин заявляет, что Киев не может «вести прямого диалога с теми, кто сейчас себя называет представителями Донецка и Луганска». Как можно соглашаться на диалог о проведении выборов лишь с теми, кто должен появиться в результате этих выборов, Климкин не проясняет. Это и невозможно.
Пункт 9 — «восстановление полного контроля над государственной границей со стороны правительства Украины во всей зоне конфликта, которое должно начаться в первый день после местных выборов и завершиться после всеобъемлющего политического урегулирования (местные выборы в отдельных районах Донецкой и Луганской областей на основании Закона Украины и конституционная реформа) к концу 2015 года при условии выполнения пункта 11 — в консультациях и по согласованию с представителями отдельных районов Донецкой и Луганской областей в рамках Трехсторонней Контактной группы».
Но Киев хочет сначала восстановить полный контроль над госграницей, а потом приступать к политическому урегулированию.
Первый вице-спикер Рады заявляет, что если к началу избирательной кампании на территории Донбасса «контроль украинско-российской границы не будет возобновлен силами украинских пограничников и украинских войск, будет невозможно провести избирательный процесс».
Пункт 11 — «проведение конституционной реформы в Украине со вступлением в силу к концу 2015 года новой конституции, предполагающей в качестве ключевого элемента децентрализацию (с учетом особенностей отдельных районов Донецкой и Луганской областей, согласованных с представителями этих районов), а также принятие постоянного законодательства об особом статусе отдельных районов Донецкой и Луганской областей» — также не выполняется.
Киев заявил, что не получал от ДНР-ЛНР предложений об изменениях в конституцию. Хотя их получили все. То есть Киев подготовил реформу основного закона, положения которого не только не учитывают мнение республик, но они даже и не рассматривались.
Пункт 12 — «на основании Закона Украины «О временном порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» вопросы, касающиеся местных выборов, будут обсуждаться и согласовываться с представителями отдельных районов Донецкой и Луганской областей в рамках Трехсторонней Контактной группы. Выборы будут проведены с соблюдением соответствующих стандартов ОБСЕ при мониторинге со стороны БДИПЧ ОБСЕ».
