О суеверии, состоящем в ненадлежащем поклонении истинному Богу

«Кажется, что в поклонении истинному Богу не может быть ничего пагубного. Ведь сказано же в Писании: «Всякий, кто призовет имя Господне, спасется» (Иоиль 2:32). Но тот, кто поклоняется Богу, призывает Его имя. Таким образом, любое поклонение Богу содействует спасению и, следовательно, не может быть пагубным».

«Далее, Церковь не допускает ничего пагубного. Но Церковь допускает различные обряды божественных поклонений, в связи с чем Григорий, отвечая епископу Англии Августину, жаловавшемуся на то, что в тамошних церквях нет единого обычая служить обедню, пишет: «Со всем тщанием разберись и выбери тот, который, по-твоему, будет наиболее угоден Богу, причем независимо от того, идет ли речь о территории Рима, или о галльской земле, или в какой-то иной части Церкви». Следовательно, никакой способ поклонения Бога не пагубен».

«Как говорит Августин, «наиболее пагубной ложью является та, которая связана с касающимися христианской религии вопросами». Затем, если кто-либо внешне обозначает то, что противно истине, то это называется ложью. Но вещь может быть обозначена не только словом, но и делом, и именно в обозначении делом, как было показано выше (81. 7), и состоит внешнее поклонение религии. Следовательно, если при внешнем поклонении обозначается что-нибудь ложное, то такое поклонение пагубно».

«Кажется, что в поклонении Богу не может быть никакого избытка. Ведь сказано же в Писании: «Прославляя Господа, превозносите Его, сколько можете (но и затем Он будет превосходнее)» (Сир. 43:32). Но божественное поклонение определено к прославлению Бога. Следовательно, в нем не может быть никакого избытка».

«Сказанное Августином о том, «что добрый и истинный христианин отличает суеверные измышления от Священного Писания». Но Священное Писание учит нас поклоняться Богу. Следовательно, суеверие может привнести избыточность даже в поклонение Богу».

«Говорят, что избыточность в вещи может наличествовать двояко. Во-первых, со стороны абсолютного количества, и в этом смысле в поклонении Богу не может возникнуть никакого избытка, поскольку что бы ни сделал человек, сделанное все равно будет меньше, чем он должен Богу.

Во-вторых, избыточность может наличествовать в вещи со стороны относительного количества в смысле его неадекватности цели. Так вот, целью божественных поклонений является воздание человеком почестей Богу и покорность Ему умом и телом.

Поэтому в божественном поклонении все то, что человек может делать во славу Божию, а также его подчинение Богу своего ума и тела посредством обуздания вожделений, не является чрезмерным, при условии, что оно происходит в соответствии с заповедями Бога и Церкви, а также обычаев тех, среди которых он живет».

О возмездии

«Кажется, что возмездие незаконно. В самом деле, тот, кто усваивает себе Божие, грешит. Но возмездие принадлежит Богу, о чем читаем в Писании: «Мне отмщение, Я воздам» (Вт. 32:35; Рим. 12:19). Следовательно, любое возмездие незаконно».

«Далее, тот, кто мстит человеку не терпит его. Но мы должны быть снисходительными к порочным, поскольку глосса на слова Писания: «Что лилия между тернами» (Песнь. 2, 2), говорит: «Не добр тот, кто не может быть снисходительным к порочным». Следовательно, мы не должны мстить порочным».

«Далее, когда человек мстит за причиненные ему обиды, о нем говорят как об отмщающем за себя. Но дело представляется так, что даже судьи не вправе наказывать своих обидчиков. Ведь сказал же Златоуст: «Последуем примеру Христа, великодушно прощая причиненные нам обиды, но при этом не будем проявлять снисхождения к тем, кто обижает Бога, ни даже выслушивать их». Следовательно, возмездие представляется незаконным».

«Следующее: мы должны рассчитывать на Бога только в том, что хорошо и законно. Но мы можем рассчитывать на Бога в том, что касается возмездия Его врагам, о чем читаем в Писании: «Бог ли не отомстит за избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь?» (Лк. 18:7), что означает: «Конечно же, отомстит». Следовательно, возмездие сущностно не является чем-либо незаконным и злым».

«Кажется, что возмездие не должно производить посредством общепринятых наказаний. Так, предать человека смерти означает выдернуть его из жизни. Но Господь запретил выдергивать плевелы (Мф.:13, 29), которые обозначают сынов греха. Следовательно, грешников не должно предавать смерти».

«Господь запретил выдергивать плевелы тогда, когда существует опасность выдергать вместе с ними пшеницу. Но иногда зло может быть искоренено смертью не только без опасности, но и с большой пользой для добра. Поэтому в таких случаях грешников можно наказывать смертью».

«Кажется, что мстить нужно и тем, кто согрешил непроизвольно. В самом деле, воля одного человека не следует из воли другого. Однако один человек может быть наказан за другого, согласно сказанному в Писании: «Я... Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода» (Исх. 20:5).

Так, за грех Хама был проклят его сын Ханаан (Быт. 9:25) и за грех Гиезия было поражено проказой его потомство (4 Цар. 5). И кровь Христова легла на потомков требовавших казни евреев, которые говорили: «Кровь Его - на нас и на детях наших» (Мф. 27:25).

Кроме того, мы читаем о том, что сыны Израилевы были преданы в руки врагов за грех Ахана (Нав. 7), и что они же были поражены филистимлянами за грехи сынов Илиевых (1 Цар. 4). Следовательно, человек должен быть наказан даже тогда, когда он не заслуживает этого своей произвольностью».

«Далее, неведенье делает акт непреднамеренным. Но возмездие иногда совершается и в отношении несведущих. Так, хотя дети содомлян и пребывали в полном неведенье, однако они погибли вместе со своими родителями (Быт. 19), и за грех Дафана и Авирона земля поглотила и их детей (Чис. 16). Более того, за грех амаликитян было наказано убить даже скотину, которая лишена разума (1 Цар. 15). Следовательно, возмездие иногда можно заслужить и непроизвольно».

О лицемерии и притворстве

«Кажется, что не всякое притворство является грехом.

Так, в Писании читаем, что Господь «сделал вид, что хочет идти дальше» (Лк.24:28), а Амвросий в своей книге о патриархах пишет об Аврааме, что тот «слукавил, когда сказал своим слугам: «Я и сын пойдем туда, и поклонимся, и возвратимся к вам» (Быт. 22:5). Но делать вид и лукавить - значит притворяться, однако никоим образом нельзя думать, что в Христе или Аврааме наличествовал какой бы то ни было грех. Следовательно, не всякое притворство является грехом»

«Далее, никакой грех не приносит пользы. Но, как говорит Иероним в своем комментарии к словам из «Послания к галатам» «когда же Петр пришел в Антиохию» (fan. 2, 11), «пример царя Израильского Ииуя, который, сделав вид, что хочет поклониться идолам, истребил служителей Ваала, учит нас, что притворство бывает полезным и подчас можно к нему прибегать». И Давид «изменил лицо свое» пред царем Анхусом «и притворился безумным» (1 Цар. 21:13). Следовательно, не всякое притворство является грехом».

«Августин говорит, что «делать вид - не всегда означает лгать; это является ложью только тогда, когда оно не является ссылкой на что-то другое. Но если оно отсылает к некоторому значению, то тогда речь идет не о лжи, а о представлении правды».

В качестве примера он приводит некоторые фигуры речи, в которых вещь служит «ссылкой» потому, что мы хотим, чтобы её понимали не буквально, а как обозначение чего-то иного, о чем мы желаем сказать. Так, Господь «сделал вид, что хочет идти дальше», поскольку Он действовал так, будто бы желал идти дальше, ради того, чтобы этим нечто обозначить - либо, как говорит Григорий, то, что они ещё недостаточно уверовали в Него, либо же, как предполагает Августин, то, что хотя Он и намеревался покинуть их и вознестись на небо, однако был, если так можно выразиться, удержан внизу их радушием.

Авраам тоже говорил фигурально. Поэтому по словам Амвросия, Авраам «предрекал то, чего не знал сам», поскольку он намеревался принести в жертву сына и возвратиться один, но его устами Господь высказал то, что собирался сделать Он. Следовательно, очевидно, что в этом не было никакого притворства».

«Кажется, что лицемерие не является тем же, что и притворство. В самом деле, притворство есть ложь посредством дел. Но лицемерием может быть внешнее обнаружение внутреннего, согласно сказанному в Писании: «Когда творишь милостыню, - не труби пред собою, как делают лицемеры» (Мф. 6:2). Следовательно, лицемерие не является тем же, что и притворство».

«Далее, лицемерие состоит в одном только намерении. Ведь сказал же Господь о лицемерах, что они «все... дела свои делают с тем, чтобы видели их люди» (Мф. 23:5). И Григорий говорит, что «им важно не то, что именно они делают, а то, какое впечатление их дела производят на людей». Но притворство состоит не только в намерении, а и во внешнем действии; так, глосса на слова Писания:

«Притворщики и хитрецы питают гнев Божий» (Иов. 36:13), говорит, что «притворщик прикидывается одним, а делает другое: он прикидывается целомудренным и радуется разврату, он демонстрирует бедность и наполняет свою мошну». Следовательно, лицемерие не является тем же, что и притворство».

«Кажется, что лицемерие всегда является смертным грехом. Так, Иероним, комментируя слова Исайи (Ис. 16:14), говорит: «Уж лучше грешить открыто, чем притворяться святым»; и глосса на слова Писания: «Как угодно было Господу...» и т. д. (Иов. 1:21), говорит, что «лицемерная правосудность - это не правосудность, а двойной грех»; и глосса на слова Писания:

«Наказание нечестия дщери народа моего превышает казнь за грехи Содома» (Плач. 4:6), говорит: «Он плачет о грехах души, которая стала лицемерной, что является большим нечестием, чем грехи Содома». Но грехи Содома - это смертные грехи. Следовательно, лицемерие всегда является смертным грехом».

«Далее, заслужить гнев Божий и не быть допущенным пред Лицо Его можно только по причине смертного греха. Но лицемерие заслуживает гнев Божий, согласно сказанному в Писании: «Притворщики и хитрецы питают гнев Божий» (Иов. 36:13), и лицемер не допускается пред Лицо Его, согласно сказанному в Писании: «Лицемер не пойдет пред Лицо Его» (Иов. 13:16).

Следовательно, лицемерие всегда является смертным грехом».

О пьянстве

«Кажется, что пьянство не является грехом.

В самом деле, у любого греха есть соответствующий ему противоположный грех; так, трусость противоположна отваге и превознесение – приниженности. Но нет такого греха, который был бы противоположен пьянству. Следовательно, пьянство не является грехом».

«Пьянство можно понимать двояко. Во-первых, как указывающее на изъян в самом человеке, обусловленный тем, что он пьёт слишком много вина, вследствие чего утрачивает способность использовать разум. В этом смысле пьянство означает не грех, а несовершенство, последующее проступку в качестве наказания.

«И ждал Он правосудия, но вот - кровопролитие; ждал правды, и вот - вопль» (Ис.5:7)

Во-вторых, пьянство может указывать на акт, посредством которого человек становится несовершенным. Этот акт может обусловливать пьянство двояко. Во-первых, постольку, поскольку вино оказывается слишком крепким, о чём пьющий не осведомлён; такое пьянство может иметь место без греха, особенно если оно не связано с небрежением (так, по общему мнению, опьянел Ной, о чём читаем в девятой главе книги «Бытие»).

Во-вторых, пьянство может возникать из неупорядоченного вожделения и употребления вина; такое пьянство является грехом и входит в состав чревоугодия как вид – в род. Действительно, чревоугодие разделяют на «пирование» и «пьянство», которые запрещены апостолом».

«Кажется, что пьянство не является смертным грехом. В самом деле, Августин в своей проповеди о чистилище говорит, что «пьянство, когда ему потакают с усердием, является смертным грехом». Но усердие является тем обстоятельством, которое не изменяет вида греха, и потому оно, как было показано выше (ΙΙ-Ι, 88, 5), не может отягчать грех до бесконечности и превращать простительный грех в смертный. Следовательно, если пьянство не является смертным грехом по какой-то другой причине, то не может им быть и по этой».

«Сказанное в апостольских канонах: «Епископ, священник или дьякон, предающийся игре или пьянству либо побуждающий к этому других, если не уймётся, да будет низложен; иподьякон, чтец или регент, кто совершает подобное, если не уймётся, да будет отлучён; то же самое относится к мирянину». Но такие наказания могут быть наложены только за смертный грех. Следовательно, пьянство является смертным грехом».

«Грех пьянства, как было показано в предыдущем разделе, состоит в неумеренном вожделении и употреблении вина, что может происходить трояко. Во-первых, так, что человек не знает о том, что пьёт неумеренно и от этого опьянеет; в таком случае, как уже было сказано, пьянство может быть без греха.

Во-вторых, так, что он осознаёт, что пьёт неумеренно, но при этом не знает, что опьянеет; в таком случае пьянство может приводить к простительному греху. В-третьих, так, что человек отдаёт себе отчёт в том, что пьёт неумеренно и опьянеет, и всё же предпочитает напиться, чем воздержаться от питья.

Такой человек в прямом смысле слова является пьяницей, поскольку нрав получает свой вид не от происходящего акцидентно и непреднамеренно, а от непосредственно входящего в намерение. В таком случае пьянство является смертным грехом, поскольку человек произвольно и осознанно лишает себя возможности использовать разум, с помощью которого он исполняет дела добродетели и избегает греха, то есть, подвергая себя опасности впасть в прегрешение, тем самым совершает смертный грех.

Поэтому Амвросий говорит: «Нам заповедано остерегаться пьянства, которое препятствует нам избегать тягчайших грехов. Ведь то, чего мы избегаем, когда трезвы, мы неосознанно совершаем, когда пьяны». Следовательно, пьянство в строгом смысле этого слова является смертным грехом».

«Кажется, что пьянство является самым тяжким грехом. Ведь сказал же Златоуст, что «ничто так не тешит дьявола, как пьянство и похоть, мать всех пороков». И в «Декреталиях» сказано: «Духовенству в первую очередь надлежит избегать пьянства, воспламеняющего и питающего все пороки».

«Далее, тяжесть греха изобличается тяжестью наказания. Но строже всего, похоже, наказывается пьянство; так, по словам Амвросия, «не будь пьянства, не было бы и рабства». Следовательно, пьянство является самым тяжким грехом».