- Я часто бывал в командировках в Сибири и знал, какая там замечательная рыбалка, но никак не удавалось выкроить хоть денёк для неё. Поэтому решил в отпуск слетать, чтобы вдоволь порыбачить. Место выбрал заранее - озеро Медвежье в Красноярском крае. На берегу его было село с тем же названием - Медвежье. В нём я и остановился у лесника Ефимыча, жившего бобылём в просторной избе.
На следующий день с утра пораньше я отправился обследовать ристалище, где предстояло мериться силами с сибирскими щуками, судаками и лещами. Озеро оказалось большим - длиной не меньше десяти километров и шириной с километр. Глубина, по словам Ефимыча, не превышала десяти метров, хотя под высоким берегом было много омутов и ям глубиной метров по тридцать.
Мели разделяли озеро на три плёса, кое-где на мелких местах встречались реденькие поросли тростника. Так что ловить можно было любыми снастями даже с берега. Вода в Медвежьем оказалась удивительно чистой, прозрачной и до того холодной, что, когда я ладонью зачерпнул её, чтобы попробовать на вкус, даже зубы заломило. Короче, я заранее предвкушал, каких огромных судаков да лещей буду таскать.
Правда, озадачила меня одна вещь. В маленьком заливчике у кромки водорослей в воде были отчётливо видны тёмные спинки больших карасей, приплывающих в такие места лакомиться молодыми стеблями. Свою трапезу они обычно сопровождают характерным чмоканьем. Но тут карасей не было слышно, словно они воды в рот набрали. Для пробы я сделал несколько забросов, однако наживка осталась нетронутой.
Вечером за чаем я рассказал Ефимычу об этом странном случае. На что тот серьёзно ответил: «Значит, там где-то поблизости Сам был. Он баловства не допущает, его вся рыба слушается». На мой недоуменный вопрос, кто такой «Сам», лесник пояснил: водяной, хозяин здешних озёр. «Те, кто его видел, говорят, что похож на агромаднейшего сома, - всё так же серьёзно закончил Ефимыч. - И раз он объявился в Медвежьем, пока он тут, рыбалки не будет».
Я не придал значения его прогнозу, и, как оказалось, зря. За два последующих дня удалось поймать только несколько маленьких пескарей да ершей. Настоящая рыба не брала, хотя я менял снасти, блесны, мормышек. Было похоже, что водяной недоволен приездом московского гостя и, чтобы на будущее оградить Медвежье от чужаков, решил оставить меня ни с чем.
На третий день произошло вовсе из ряда вон выходящее. Перед вечером к Ефимычу явилась целая делегация встревоженных мужиков и баб. Оказалось, что днём на огороженном жердями выпасе за околицей деревни медведь задрал козу да прямо там и бросил, даже не тронув мясо. Такого раньше никогда не случалось, и поэтому требовалась консультация Ефимыча относительно подоплёки загадочного происшествия.
Выдвинутая им версия показалась мне, мягко говоря, абсурдной: водяному в озере хочется полакомиться свежатинкой, и он попросил лешего отрядить медведя на «мясозаготовки». Чтобы с деревенской скотиной не случились новые неприятности, нужно побыстрее удовлетворить желание нечистой силы. Вердикт лесника ни у кого не вызвал возражений. Задранную козу тут же притащили к нему во двор, разрубили на здоровенные куски, сложили их в ведро, и Ефимыч пошёл ублажать водяного. Я, естественно, увязался за ним.
Мы дошли до конца дощатых мостков, далеко уходивших от берега. Ефимыч сначала бросил в воду небольшие обрезки. Закатное солнце просвечивало её до самого дна, и было хорошо видно, как к лежавшему на песке мясу стали осторожно подплывать небольшие рыбёшки. «Разведчики, - прокомментировал Ефимыч. - Сейчас и остальные пожалуют». Действительно, вскоре показались метровые, судя по силуэтам, щуки и налимы. Они хватали куски мяса, которые он швырял с мостков, и тут же исчезали с ними в глубине. По его словам, сами рыбы мясо не едят, а относят к пославшему их водяному. «Завтра с утра иди рыбалить. Не пожалеешь», - пообещал Ефимыч, когда ведро опустело.
Не знаю, что послужило причиной - жертвоприношение накануне или нечто другое, например, изменившееся атмосферное давление, но клёв на следующий день был просто сумасшедший. Где бы я ни забрасывал удочку, вода сразу начинала бурлить - только успевай подсекай. Шёл и судак, и лещ и окунь, и плотва, и налим. Вечером я потребовал у Ефимыча объяснения.
Из его слов выходило, что водяной и леший вовсе не представители нечистой силы, строящей козни против людей, а братья-коллеги, поставленные Господом блюсти порядок: один - в лесу, другой - в воде. Естественно, что они поддерживают постоянную связь. Скажем, захочет водяной мясца, леший поможет. А если лешаку рыбки захочется, водяной поспособствует. Причём оба не терпят баловства и напрасной травли живности.
- Если кто из людей на озере безобразничать станет. Сам быстро его окоротит: искупает, заставит воды нахлебаться, а то и вообще на дно утянет - поминай как звали, - рассказывал Ефимыч. - Позапрошлый год одного геолога, который вздумал на нересте бить рыбу из ружья дробью, водяной здорово проучил. Тот стоял над обрывом у самого края, земля под ним и обвалилась - водяной под водой берег-то подрыл. Безобразник в омут ухнул. А был в телогрейке, в сапогах. Еле выбрался. Но ружьё, конечно, утопил.
К счастью, при мне ничего подобного не случилось. Рыбалка же все две недели, которые я провёл на Медвежьем озере, была отличной. Когда я слушал рассказ Олега, мне вспомнилась одна деталь происшедшего с Тимофеем, которой я в своё время не придал значения. Он глушил рыбу электрическим током. Этот варварский способ ловли рыбы вполне мог вызвать гнев водяного, если таковой существует на самом деле.
А теперь подведём итог. Если абстрагироваться от заранее вызывающего недоверие слова «водяной», то получается, что речь идёт о воздействии неких структур из тонкого мира на ход событий в нашем материальном мире. Сегодня учёные уже не отрицают возможность существования таких дискретных энергетических сущностей, которых в старину называли лешими, водяными, домовыми. Признаётся и то, что они могут вызывать физические изменения в нашем энергетическом пространстве. Другими словами - заставляют животных, в частности рыб или того же медведя, совершать некие действия.
Но зачем, например, водяному привлекать посредников, а не воздействовать непосредственно на человека самому? Этому тоже есть объяснение. Скорее всего высший субъект во вселенском поле квантовой информации - Творец, или Высший Разум, как его ещё называют, заложил в тонкоэнергетические сущности программы и дал свободу действий для их реализации. В то же время Он лишил эти сущности возможности влиять прямо на человека, поскольку тот стоит выше в информационной иерархии. Иначе говоря, для них мы находимся в запретной зоне, и они не могут посылать в наш адрес командные энергоинформационные импульсы соответствующей частоты.
И, наконец, последнее. В случае с библейским пророком волю Господа выполнял кит или какая-то другая огромная рыба. Когда же речь идёт о водяном, то он, по-видимому, выбирает себе на длительное время своеобразного «биоробота» в виде большой рыбы, которая совершает нужные ему действия: утягивает в воду людей или хотя бы сапоги, подрывает береговой обрыв и т. д. и т. п.
Безусловно, всё это может показаться невероятным. Ведь ни словесные, ни какие-либо иные дискретные по своей природе команды рыбы понять не способны. Но почему бы не предположить, что существует в природе какой-то волновой процесс, с помощью которого водяной может управлять своими рыбами-роботами? (Сергей Дёмкин).
Встречи с домовым
Белый дед. Дело было в далекие восьмидесятые годы. Бабушка с мужем жили еще в далекой деревне Александровка, от которой до Красноярска не меньше 4 часов езды на машине. В город они выбирались по праздникам - сыновей-дочерей навестить, но чаще дети сами приезжали к ним в гости.
И вот, в деревню в очередной раз приезжает средний сын - Владимир. Все дни, что он гостил у родителей проходят нормально, но в ночь перед отъездом случается нечто странное... Обычный деревенский дом имеет несколько комнат (как правило, две: зал и спальню), кухню и сени. Окна в доме... как бы это правильно описать... сплошные - то есть, без форточек (крестовая рама, стекла), поэтому проветривается дом через открытые двери. В тот день летний зной стал уж совсем нестерпимым, и бабушка Мотя отправила сына с мужем спать в комнату, а сама легла в сенях, где прохладнее. Далее рассказ пойдет от лица бабушки:
«Проснулась я от того, что мои ноги, словно обручем ледяным, сковали - пошевелить ими не могу, а холод - снизу до колен, аж кости пробивает. Голову поднимаю, а в ногах стоит белый дед и держит меня. Молча стоит, страшно. Я давай кричать, Вовку и деда Сашу (муж) звать. Они меня слышат, да все одно прибежать не могут: сын кричит, что куда не пойдет, все к печке выходит (а комната-то сразу к сеням идет - дверь только толкни, и все), как кружит его кто. Муж мой и вовсе перепугался, меня только по имени зовет. А старик стоит, не уходит.
И смотрю я на него, и каждую нитку на его одежде вижу, каждую волосинку в бороде, а руки - страшные, корявые, холодные, как у мертвеца. Не знаю, долго он меня держал так, но потом каким-то внутренним чутьем поняла я, что спросить надо у него - к добру или к худу. Он как ухнет в ответ: «Ухуд...» и исчез. Сын с мужем тут же прибежали, испуганные, ничего понять не могут.
А я лежу и встать не могу - ноги все равно будто кто-то держит... Потом оказалось, что прав был дедушка-соседушка: скоро мы в город переехали, а скотинку и вовсе раздали соседям, которую продать не удалось. После нас жила в доме семья, да начал он ветшать потихоньку, стареть... Не хотел, видать, домовой отпускать меня в город».
Не к добру...
История, произошедшая примерно в то же время, но уже с моей мамой и бабушкиной сестрой. Летом часто в гости к бабушке приезжали не только ее дети, но и ее сестры (в семье всего четверо было, баба Мотя - старшая). И вот в один из таких приездов пили чай на кухне моя мама (она как раз мной беременная была, на большом сроке уже) и ее тетка - Матренина - сестра Нина. Бабушка с дедом вышли в огород. И тут застучало - в буквальном смысле, стук даже на улице было слышно: как будто стены, пол, крыша ходят ходуном. Конечно, со стороны – дом, как дом, стоял, не шатался, не двигался, но стук был очень громким. Мотя даже пойти закричать на взрослых родственников хотела - что они там шалят, как эти родственники с криком вылетели из дверей в огород, и все стихло. Дальше - от лица мамы:
«Сидели мы с теткой, собирались перекусить и работать пойти, как вдруг раздался стук из-за печки. Сначала - тихий, потом - сильнее и сильнее, казалось, что стучит каждая деревяшка в доме. Мы перепугались, бросились к дверям, а выйти не можем - двери видим, а выход как будто что-то загораживает. Ну, тетка Нина, слышавшая деревенские байки от сестер и соседей, спрашивает: «Дедушка, к добру или ...».
Она даже договорить не успела, как в ответ: «худо, худо, худо...». И все смолкло. Перепуганные, мы наконец-то смогли добежать до дверей и выйти на улицу». И на этот раз не соврал дедушка: на 7 месяце беременности мама попала в больницу - у нее отказывали почки. Врачи долго боролось за ее жизнь, я выжила чудом. Больше бабушка с домовыми не встречалась, ко мне они тоже не приходили.
Домового из Красноярска привезла
Я и сама не молодая, а родители и подавно старички. Восемь лет тому назад исполнилось отцу 89 лет, а маме 82 года, и решили мы с мужем забрать их к себе в Ачинск. Все обговорили: и сроки, и что берем, и куда грузим. Оставалось только переночевать и наутро грузиться и уезжать.
Надо сказать, что родители прожили вместе всю жизнь смолоду, а в этой квартире где-то лет тридцать семь. Жили дружно, не скандалили, любили друг друга, и все у них ладилось. Ну вот, за хлопотами легли поздно, а разбудил нас отец. Он возмущался и говорил, что мама ему ночью поставила свой комнатный тапок прямо на подушку. Он проснулся, а «под носом тапок стоит». Мама удивлялась и отнекивалась: «Ну, прямо с ума я сошла, буду стоптанный тапок да на белую наволочку ставить». Посмеялись, да и стали укладывать оставшееся.
И уже по дороге в Ачинск до меня дошло, что произошло. Это домовой просился с ними. Он видимо понимал, что они уже не вернутся. Да и квартиру предполагали сдавать внаем, что тоже ничего доброго не сулило…. На следующий день я поехала убрать в квартире и забрала домового. Открыла сумку, взяла эти тапочки и сказала: «Дедушка домовой, вот тебе сани, поезжай с нами». Закончила уборку, положила тапки в сумку и уехала домой. Дома открыла сумку. Достала тапки и попросила домового старого, чтобы принял нового с миром. Так как дом большой, то пусть не ссорятся, а мирно ведут свои дела. И пригласила нового домового на жительство.
И вот, что интересно. Наверное, многие заметили, что часто в домах водятся кошки определенного цвета. Или только черные, или пестрые, или полосатенькие. Вот и у нас до этого водились только белые коты. Пробовала заводить другой окраски - пропадали. А тут вскорости кошка родила, и попросили нас оставить котеночка рыженького. Попросили, а не взяли, отказались. И осталась кошечка у нас. Тихая, спокойная и домовитая. Есть народная примета, что какой волос у домового, такие и коты приживаются. Видимо и наш, новый, завел себе игрушку. Кстати, у родителей тоже раньше жили только рыжие коты.
Необъяснимый страх
Это было давно, мы жили и работали в Красноярске, и, как многие молодые семьи, любили отдыхать в выходные дни в тайге. В тот раз приехали большой группой, и пока мужчины устанавливали палатки, готовили место для костра, мы с четырехлетним сыном Антоном пошли прогуляться к ручью. Вокруг красота: сосновый лес с молодой порослью-подлеском, ручей бежит в небольшом ущелье, тепло - начинается настоящее лето. И вдруг на меня нападает бешеный страх! Не могу понять, что случилось, оглядываюсь вокруг - никакой угрозы. А страх какой-то первобытный, животный. Не мерещится, не проходит, и я хорошо ощущаю его. Держу крепко сына за руку, думая, как поступить. И тогда я пошла на источник страха.
Подходим, вижу ручей, через него упало дерево, и на замшелом стволе, лежащем в воде, сотни каких-то белых личинок. Некоторые прямо на наших глазах лопаются и из них вылезают… стрекозы! У них помятые крылышки, но они постепенно расправляются, обсыхают, и вот уже стрекоза - и не маленькая! - взлетает в небо. Мы увидели рождение стрекоз! Мы с сыном долго-долго наблюдали за этим таинством. Личинок было множество, наверное, сотни, и как раз в этот момент они почти все одновременно рождались прямо на наших глазах.
А еще я обнаружила в себе ощущение, что от этих личинок шла волна страха. Словно они напускала этот ужас на всё живое вокруг. Скорее всего, это была защитная реакция сообщества личинок от посягательств со стороны. Беззащитными личинками многие не прочь полакомиться - и птицы, и животные, и, видимо, личинки выставляли своего рода защиту: излучали вибрации страха, отпугивая всех вокруг. Иначе б стрекозам не выжить в этом мире…
Прошло лет восемь с того приключения у ручья, и мы с подросшим Антоном и дочкой Галей возвращались с сопок после прогулки на окраине Красноярска. Стоим на кольце троллейбуса, я поворачиваю голову на склон и глаза в глаза упираюсь взглядом с… черепахой! Немаленькая такая черепаха сидит в траве, и я четко читаю ее мысль: «Не трогайте меня, я иду по своим делам». Я ее прекрасно поняла, но мне хотелось показать редкую находку детям. Тихонько говорю им про черепаху и показываю глазами на склон. Те, естественно, зашумели: «Давай возьмем с собой!..» Я - нет, мы не будем ей мешать, она идет по своим делам. Пересказала мысль черепашки, и дети успокоились.
Но с тех пор - после истории с куколками стрекоз, после черепахи - я поняла, что иногда такие импульсы от живых существ проникают в наше сознание, и мы можем их уловить. Только надо поверить в свои чувства, не гнать их от себя как наваждение или галлюцинации.
Образ лешего в быличках Красноярского края
Лесовик-леший - дух и хранитель и хозяин леса в славянской мифологии, который живет в лесной чащобе. Образ лесного духа, лешего многогранен и сложен. В России отмечено более полусотни имен лесовика, которые характеризуют различные особенности его облика и занятий. Леший, главный в лесу, властелин – лесной хозяин (Волог.); царь лесной (Новг., Олон., Костр.); он – старший и меж лесными обитателями, и меж людьми, то есть «большак» (Новг., Олон.); «дедушка» (Новг.); «дедюшка» (Вятск.); «другая половина» (Олон.); «сам» (Яросл.).
Он умеет оборачиваться, является в виде дряхлого старика, либо дерева, медведя. Иногда он кричит в лесу и пугает людей. Леший - волчий и медвежий пастух, ему подчиняются все звери в лесу. Он охраняет лес и лесных зверей, потому его опасаются лесорубы и охотники. Прознав, что в какой-то чаще живет леший, люди обходят ее стороной. Она считается заповедной, священной рощей, посвященной Святибору.
Леший начальник над всеми деревьями и зверями, без его разрешенья в лес заходить не стоит. Леший ростом то с траву , то высотой с сосну, а обычно - простой мужичок, только кафтан у него запахнут на правую сторону и обувка обута наоборот; глаза горят зеленым огнем, волосы у Лешего длинные серо-зеленые, на лице нет ни ресниц, ни бровей. Обличьем с человеком схож да только весь с головы до пят шерстью оброс Встречному старается прикинуться человеком, но легко его разоблачить, когда глянешь через правое ухо коня. автор энциклопеди Александрова Анастасия
Леший любит морочить голову путникам и сбивает их с тропинки путая тропы и начиная водить кругами. Леший может обойти вокруг неосторожного человека, и тот долго будет метаться внутри волшебного круга, не в силах переступить замкнутую черту. Но Леший, как и вся живая, природа умеет воздавать добром за добро. А нужно ему только одно: чтобы человек, входя в лес уважал лесные законы, не причинял лесу вреда. И очень обрадуется Леший, если оставить ему где-нибудь на пеньке лакомства, какие в лесу не растут, пирожок, пряник, и сказать вслух спасибо за грибы и ягоды.
Забавное поверье связано в народе с днем 17 октября. «На Ерофея,- считали крестьяне,- лешие с лесом расстаются». Именно в этот день они ломают деревья, гоняют зверей по лесу до тех пор, пока не проваливаются под землю. Не полагалось в эту пору даже заглядывать в лес - там страшно: «леший бесится».
Леший был полноправным господином лесов. Но при этом он не гнушался покинуть свою территорию и досаждать людям в их жилищах. Сказывают, что лешие жили в лесу в избушке, брали в жены заблудившихся девушек, и вели самое обычное хозяйство. Только им ни сеять, ни жать, ни коров доить было не надо. Необходимый скарб и еду лешие добывали в деревне: смотрели, кто из хозяек не благословляет пищу, кто ленится перекрестить домашнюю утварь и одежду, кто не читает молитву перед дойкой или севом,- а затем похищали все это не благословленное добро. Впрочем, одинокие лешие обитали в густых камышах или лесных трущобах, и в основном развлекались заморочиванием Дедушка Леший - худ. Валерий Ерсауловлюдей.
Человеку с лешим лучше всего не встречаться. Является он в разных видах, будучи по своей сути духом бескрылым, бестелесным и безрогим. Излюбленное его обличье - дряхлый старичок, вдруг ни с того - ни с сего возникающий перед путником в лесу. Может он действовать и заочно, издавая дикие, наводящие ужас крики, отчего человек сбивается с пути и затем долго плутает. Довольный, что шутка удалась, леший истошно хохочет и хлопает в ладоши, что, бесспорно, радости заблудившемуся не прибавляет. Единственным средством против этих злых козней в народе считался следующий метод: обнаружив, что пути-дороги потеряны, следует вывернуть и надеть абсолютно всю одежду наизнанку - и тогда чары развеиваются, и горе-путнику удается покинуть страшный лес...
Статья посвящена анализу образа духа леса в быличках Красноярского края. Источниковедческой базой исследования послужили материалы, записанные фольклорными экспедициями КГПУ им. В. П. Астафьева в различных районах Красноярского края в период с 1979 по 2002 гг. Мифологическая проза региона чрезвычайно богата, но если былички о домашних духах и людях со сверхъестественными способностями уже были предметом научного рассмотрения , то былички о персонажах «чужого» пространства изучены недостаточно и описаны только в энциклопедических статьях. Целью работы является описание образа лешего в произведениях жанра не сказочной прозы Красноярья.
Изучением семантики образа лешего занимались Д. К. Зеленин, Э. В. Померанцева, В. П. Зиновьев, Н. А. Криничная, Е. Е. Левкиевская и др. Наиболее четкая и последовательная система идентификации и описания мифологического персонажа дается в работе Л. Н. Виноградовой и С. М. Толстой. Она включает в себя следующие признаки: номинацию, генезис, портрет, локусы обитания, время появления, функции персонажа, по которым в статье будет рассматриваться образ лешего в быличках Красноярского края .
Основные признаки персонажа духа леса
1. Номинация. В России бытовали различные наименования лесного духа. О пятидесяти именованиях лешего и их особенностях говорит, основываясь на материалах европейской части страны, М. В. Власова, перечисление номинаций лешего дается в «Мифологическом словаре» под редакцией Е. М. Мелетинского , в работах Е. Е. Левкиевской и др. В Красноярье наименования лешего встречаются в 61 тексте, всего в крае зафиксировано пять обозначений духа.
Леший – традиционное именование, используемое во всех региональных традициях страны. Данная прямая номинация встречается в 48 % текстов Красноярского края (Богучанский (6 упоминаний), Мотыгинский (13 упоминаний), Казачинский (4 упоминания), Тасеевский (3 раза), Бирилюсский (1 раз), Идринский (1 раз), Канский (2 раза), Минусинский (1 раз) районы).
Лешак – обозначение, вероятно, пришедшее в край с территории Русского Севера . В Приенисейской Сибири употребляется только в северных районах (в Кежемском 8 текстов, в Богучанском 2 текста). Данное обозначение в крае встречается в 17 % текстов из указанных 61.
Черт – обозначение лешего как «черт» использовалось в европейской части страны . В Красноярье подобное именование встречалось в Тюхтетском, Бирилюсском, Идринском, Мотыгинском районах, т. е. районах со смешанным населением (по классификации Н. А. Новоселовой). Всего лексема «черт» в отношении лешего употреблялась в 18 % текстов.
Местоименные заменители. Их использование при обозначении лешего отмечали Э. В. Померанцева, Н. А. Криничная и др. В Казачинском и Богучанском районах были записаны именования «он» (3 раза) и «кто-то» (6 раз). Местоименные заменители использовались в 15 % текстов. Лес. Употребление данного наименования в центральной части страны отмечалось как в ранних работах (А. Н. Афанасьев), так и в современных исследованиях . В Приенисейской Сибири эта номинация была единожды зафиксирована в тексте из Тасеевского района .
Отметим, что в крае отсутствуют номинации лисун (полисун), лесовик, лесной хозяин (приводятся в работе А. Н. Афанасьева ), лесной дедушка, лесной житель, лесной царь (перечисляются в работе Е. Е. Левкиевской ), вольный, праведный (зафиксированы в сборнике быличек Восточной Сибири под редакцией С. Н. Зиновьева).
Как отмечает Н. А. Криничная, в различных именованиях лешего «акцентируется внимание на той или иной семантике его образа» . В зафиксированных на территории Красноярья названиях данного персонажа присутствует семантика представителя нечистой силы и лесного духа и отсутствует семантика хозяина зверей и лесов, покровителя охотничьего промысла. Таким образом, в крае всего зафиксировано четыре типа номинаций лешего, при этом количество инвариантов каждого типа номинации в крае ниже, чем в центральной части страны и в Восточной Сибири.
2. Генезис. Подробно вопрос о происхождении лешего рассмотрен в работе Э. В. Померанцевой . Автор выделяет две основные версии генезиса духа. Согласно первой, лешие – это проклятые люди или заложные покойники. По второй, более поздней по происхождению, лешие – низвергнутые с небес ангелы . Правомерно отметить, что не во всех регионах записаны тексты о генезисе духа. К примеру, по материалам В. И. Зиновьева и О. А. Черепановой, в фольклорных традициях Восточной Сибири и Русского Севера не сохранились поверья о происхождении лешего. В подавляющем большинстве приенисейских быличек эти представления также не были зафиксированы. Только в трех текстах из северных районов Красноярья говорилось, что леший – это проклятый родными человек.
Таким образом, в материалах старожильческих районов Красноярья отразилась наиболее ранняя по времени появления версия о генезисе духа. 3. Локальные и темпоральные характеристики лешего. А. Н. Афанасьев отмечает, что лешие «живут в лесных трущобах и пустырях» . Е. Е. Левкиевская пишет, что «леший обитает во всем лесу, однако больше всего любит коряги, вывернутые с корнем деревья, лесные избушки, глухую чащу». На территории края упоминалось о трех возможных местах обитания лешего.
Самая чаща леса – как и повсеместно в Красноярье – локация, которая является главным местом обитания духа. В крае она встречается в 87 % текстов из различных районов края. Дерево. В качестве излюбленного места обитания лешего, по материалам из Карелии, Н. А. Криничная называла вековую ель . В Красноярье на дерево как на место обитания лешего указывалось в одном тексте из Богучанского района. Порода дерева информантом не конкретизировалась.
Дом, похожий на жилье обычного человека. О том, что место жительства лесного хозяина похоже на человеческое жилище, в крае говорилось в семи текстах из Казачинского (2 текста), Кежемского (1 текст), Мотыгинского (3 текста), Тюхтетского (1 текст) районов. В круг локаций, где происходит контакт с лешим или его влиянием, входят 5 мест.
Чаща леса – встречаемое в текстах всех регионов страны место встречи с духом. В Красноярье это наиболее часто упоминаемый локус. Он встречался в Казачинском (6 тек-стов), Кежемском (10 текстов), Мотыгинском (21 текст), Бирилюсском (4 текста), Тасеевском (5 текстов), Богучанском (8 текстов), Березовском (3 текста), Канском (1 текст) Саянском (2 текста) районах.
Лесная дорога. Рассказы о встречах с лешим на лесной дороге встречаются во многих региональных фольклорных культурах (к примеру, в Карелии, Архангельской области и Поморье ). В Приенисейской Сибири данная локация является второй по частоте встреч с лешим. Об этом рассказывалось в Казачинском (3 текста), Кежемском (5 текстов), Богучанском (4 текста), Мотыгинском (13 текстов), Тасеевском (4 текста), Березовском (2 текста) ,Идринском (5 текстов), Тюхтетском (2 текста) районах.
Лесная избушка. О том, что леший любит останавливаться в лесных избушках, охотничьих домиках и зимовьях, говорилось в материалах из Смоленской, Томской, Калужской областей . В Красноярском крае рассказы о подобных встречах бытовали лишь в Мотыгинском (2 текста) и Бирилюсском (3 текста) районах, т. е. районах со смешанным населением.
«Дурное» место. Встреча с духом леса происходит в «дурном» месте, где постоянно что-то случается, чудится . О таких местах рассказывали информанты из Мотыгинского (2 текста), Кежемского (2 текста) и Тасеевского (1 текст) районов. Поле около леса. В региональной фольклорной традиции человек сталкивается с влиянием лешего, находясь на поле, примыкающем к лесу. Данная локация является специфической, характерной для микролокальной традиции д. Фаначет Тасеевского района. Говоря о времени появления духа, Н. А. Криничная отмечает, что в контакт с лешим охотник вступает в сакральные периоды (Пасха, ночь на Ивана Купалу, Благовещение) , Е. Е. Левкиевская называет 23 апреля (День весеннего Юрия) датой активности лешего.
1. В народной культуре Приенисейской Сибири практически не сохранились представления о связи активности лешего с сакральными датами и религиозными праздниками. Только в трех текстах говорится, что с лешим столкнулись в особую дату. В Мотыгинском районе рассказывали о контакте с лешим в день поминовения христианских Кирика и Улиты. В других районах (к примеру Идринском) не конкретизировалось, в какой из праздников произошло столкновение с духом, акцент делался на действиях людей, повлекших за собой появление духа.
2. Как и повсеместно, в региональной фольклорной традиции доминирует представление о том, что леший наиболее активен в светлое время суток (78 % текстов). Только в 14 % краевых текстов речь идет о его появлении ночью. Реже всего лесного хозяина встречают утром (4 % текстов) и вечером (4 % текстов). Таким образом, в крае не отражена связь активности хозяина леса с переломными моментами суточного цикла (полдень и полночь), которую отмечала в своей работе Н. А. Криничная .
3. В отличие от представлений, бытующих в центральной части страны, что леший на зиму уходит под землю, в Красноярском крае не отмечено представлений о его зимней спячке . В текстах из Богучанского (1 текст), Казачинского (3 текста), Мотыгинского (2 текста), Тасеевского (3 текста) районов активность духа отмечалась и в зимний период.
Таким образом, в крае определен следующий круг локаций, в которых происходит встреча с лешим: чаща леса (отмечалась в текстах всех фольклорных культур края), лесная дорога (упоминалась только старожилами), лесная избушка, «дурное» место (о нем рассказывали и старожилы, и новопоселенцы), поле около леса (упоминалось только новопоселенцами). Целесообразно указать, что в крае сохранились основные локации появления и обитания лешего, при этом практически утрачиваются представления о связи появления духа с сакральными периодами.
4. Портрет. Описание внешности лешего давали многие исследователи, начиная с С. В. Максимова и до Е. Е. Левкиевской . В данном разделе мы опираемся на труд Н. А. Криничной, в котором дана подробная классификация зафиксированных на европейской территории страны обликов лешего. Автор выделяет фитоморфный, зооморфный, орнитоморфный, антропоморфный облики, а также кантоминантные (фитоантропоморфный, зооантропоморфный) типы обликов духа.
В Приенисейской Сибири портрет лешего дается в 60 текстах, в которых зафиксированы все пять вышеперечисленных типов внешности лешего, а также отмечены два типа, не названные Н. А. Криничной: невидимка и вихрь. Целесообразно отметить, что в одном населенном пункте края могут бытовать представления о нескольких совершенно разных обликах лешего. В быличках п. Таежный Кежемского района леший может быть вихрем, выглядеть как обычный незнакомец, принимать облик лошади.
В д. Яркино Богучанского района леший – вихрь, невидимка, человек без бровей, в д. Галанино Казачинского района – вихрь и козленок, в с. Мотыгино леший описывается жителями как незнакомый мужик, овечка, вихрь, ребенок, мужик без бровей, невидимка . Связано это с тем, что в данных населенных пунктах пересеклись поселенческие потоки из различных регионов страны, вследствие чего и бытовали разнохарактерные описания лешего. Также следует отметить, что в крае отсутствует контаминантный тип внешности духа.
Антропоморфный тип внешности в крае дается в 43 текстах и реализуется в нескольких вариантах. Леший описывается незнакомым человеком в 15 текстах из Мотыгинского, Тюхтетского, Казачинского, Кежемского, Бирилюсского, Богучанского районов. Леший бывает похож на знакомых мужиков – жителей этой же деревни или соседней (6 текстов: 4 из Мотыгинского района, по одному из Богучанского и Тасеевского районов). В Мотыгинском районе бытовали поверия, что леший способен являться в облике умершего человека (6 текстов). Данный инвариант антропоморфного облика достаточно специфичен и, кроме Красноярского края, встречается только в материалах Русского Севера . Как правило, в облике недавно умершего человека обычно появляется другой мифологический персонаж – черт. В 5 текстах из Мотыгинского района леший описывается в виде всадников, которые
приглашают людей прокатиться (подобные представления были распространены в Омской области ).
Но даже в человеческом облике у лешего во внешности могут проявляться черты, выдающие в нем нечистую силу. В Приенисейской Сибири, например, он не оставляет следов на глубоком снегу и у него отсутствуют брови (в этом представления населения Красноярья совпадают с представлениями в Томской и Воронежской областях). Также в крае в двух текстах отмечено, что у лешего глаза горят огнем . Это является специфической чертой, отмеченной только в Красноярском крае. Полыхающие огнем глаза – деталь портрета, приписываемая черту, реже – более близкому к нему водяному. Появление данной детали в портрете лешего еще раз указывает на наложение на образ лесного хозяина представлений о черте.
Зооморфный тип в крае отмечен в 12 текстах. В региональной традиции леший наиболее часто (в 83 % текстов) появляется в облике домашних животных: козленка, ягненка или овечки, которых люди находят по дороге, садят на телегу и только потом понимают, что это не простое животное (Березовский, Мотыгинский, Казачинский районы). Региональная специфика данного типа внешности лешего проявляется в отсутствии животных черт у лешего-человека, доминировании представлений о том, что леший появляется в виде домашних животных, а не диких зверей.
Фитоморфный облик в крае практически не актуализирован. Связь лешего с растениями отразилась лишь в появлении лешего на пне в двух текстах из Мотыгинского района, а также в том, что после «поездки» (в 6 текстах Казачинского района) с лешим-всадником вместо его «коня» оказывалась береза или сосна. Подобные рассказы также бытовали на территории Омской и Томской областей, в Иркутской области леший мог казаться колодой и чуркой .
Орнитоморфный облик в крае практически перешел в разряд факультативных – только в одном тексте Мотыгинского района он реализуется в звуковом портрете (леший ухает как глухарь). В других регионах страны этот тип внешности был представлен более эксплицитно: к примеру, в Иркутской области характерно представление о лешем, принимающем облик совы .
Невидимый. Леший не проявляется визуально в 9 текстах, записанных на территории Казачинского, Тасеевского, Идринского, Мотыгинского, Бирилюсского и Богучанского районов. Такие представления соотносятся с севернорусской фольклорной традицией. Вихрь. Леший предстает в качестве вихря в 7 текстах, бытующих в Богучанском, Кежемском, Мотыгинском, Казачинском, Тасеевском районах. Таким образом, из выделяемых Н. А. Криничной типов внешности в крае актуализированы только два – антропоморфный и зооморфный, остальные редуцированы. Также, по сравнению с европейской частью страны, в крае отмечаются облики, указывающие на тесную связь с фольклорной традицией Русского Севера.
5. Функции. В исследовательской литературе выделены наиболее распространенные сюжеты о персонаже. Э. В. Померанцева перечисляет следующие: «леший – защитник леса», «леший помогает/мешает охотнику», «леший водит людей», «леший зовет к жене повитуху». М. В. Власова дополняет этот список сюжетом «леший насылает непогоду», Н. А. Криничная включает в него сюжеты «леший помогает пастуху», «леший забирает отданных ему случайным проклятьем» . Е. Е. Левкиевская добавляет в данный ряд сюжет «леший помогает человеку» .
В Приенисейской Сибири в 127 текстах зафиксирован двадцать один сюжет о лешем. Материалы региона позволяют выявить следующий уровень распространения сюжетов:
- три преобладающих сюжета о лешем (леший водит, леший карает, леший пугает);
- семь среднераспространенных сюжетов (леший угощает хлебом, который оказывается навозом/сором, леший уносит проклятых, приходит к тоскующим родственникам, не дает двигаться телеге, в виде всадника завозит на дерево/скалу, губит скот, выгоняет из лесной избушки);
- одиннадцать маргинальных сюжетов (леший поет, выдает себя смехом, покровительствует охотнику, проклятый человек становится лешим, леший приходит в дом к человеку, приводит к жене повитуху, меняется трубкой с человеком, человек убивает лешего, леший
просит перевезти через мост, леший повторяет действия человека, человек в гостях у лешего).
Необходимо указать, что круг сюжетов, описывающих проявления активности лешего, сужен. Отсутствуют:
- сюжеты о лешем, покровительствующем зверям и лесу;
- сюжеты о лешем, помогающем людям (пастухам, охотникам);
- сюжет о лешем, становящемся кумом человеку;
-тексты об отсутствии контакта человека с лешим, наблюдении за лешим со стороны;
- сюжет о лешем, играющем в карты с человеком/другим лешим;
Также в сюжетном составе быличек о лешем присутствуют специфические сюжеты, характерные только для края:
-губит скот – об этом рассказывалось в Кежемском (4 текста) и Богучанском (2 текста) районах;
- просит перевезти через мост – в крае один раз встречается в тексте из Кежемского района;
- меняется трубкой с человеком – в крае один раз встречается в тексте из Кежемского района;
-приходит к тоскующим родственникам – в крае этот сюжет встречается только в Мотыгинском районе;
- чешет волосы – в Красноярском крае он записан четыре раза: по два раза в Богучанском и Кежемском районах;
- леший приходит в дом к человеку – этот сюжет встречается только в Казачинском районе.
Целесообразно отметить, что последние три сюжета присущи другим персонажам «чужого» пространства – черту и хозяевам воды. В данном случае происходит подмена образа одного мифологического персонажа образом другого. Целесообразно указать, что в регионе наблюдается трансформация распространенных сюжетов и мотивов. В Красноярье она проявляется в трех вариантах:
- выпадение сюжетного элемента в сюжете «леший водит», в котором отсутствуют представления о «лешачей тропе» – любимой дороге лесного хозяина. Представления о ней отмечены только в одном тексте из Мотыгинского района;
- включение мотивации появления лешего в сюжет «в виде всадника, который завозит на дерево/скалу», в данном случае акцент смещается на причины появления лешего;
- включение в сюжет новых деталей и вариантов происходит в сюжетах «леший угощает человека хлебом, который потом оказывается навозом/сором» (изменяется список того, чем может угощать леший и перечень того, чем становится «хлеб» лешего после выхода из леса), «леший карает» (здесь добавляется пункт «за нарушение наложенного лешим запрета»), «не дает двигаться телеге» (происходит перенос акцента с лешего-невидимки, который незаметно садится и останавливает телегу, на лешего в зооморфном облике, которого человек сам берет с собой).
Таким образом, в крае наблюдается сужение круга сюжетов о лешем, в том числе выпадение из числа функций лешего таких крупных блогов, как «леший – покровитель зверей и лесов», «леший помогает человеку». Одновременно отмечается наличие в сюжетном составе быличек о лешем специфических сюжетов, характерных только для края, а 15 % сюжетов о лешем в Красноярском крае является переносом функций и сюжетов с других мифологических персонажей: черта и хозяев воды.
Подведем итоги нашего исследования. Нами были рассмотрены 5 основных составляющих образа мифологического персонажа: номинация, генезис, локально-темпоральные характеристики, портрет и функции. Номинация. Мы выявили пять основных обозначений духа (леший, лешак, черт, он, лес). Наиболее продуктивной в крае является прямая номинация – она применена в 65 % текстов, в 18 % употребляется номинация, основанная на сближении с другим мифологическим персонажем (чертом), в 15 % употребляется иносказательная номинация, единожды была записана номинация «лес» (2 %).
Генезис. Анализ показал, что в отличие от подавляющего большинства регионов страны, в старожильческих районах Красноярья сохранились представления о происхождении лешего – это проклятый родными человек (по классификации Н. А. Криничной данная версия является наиболее ранней по происхождению).
Локальные и темпоральные характеристики. В крае определены 6 локаций встречи с лешим (чаща леса, лесная дорога, лесная избушка, «дурное» место, поле около леса), данный перечень совпадает с представлениями, бытующими в европейской части страны и Восточной Сибири. Наибольшие отличия от фольклорных традиций европейской части страны наблюдаются в темпоральных показателях активности духа. Так, в быличках края практически не сохранились представления о связи активности лешего с сакральными датами и религиозными праздниками. Одновременно в отличие от представлений, бытующих в центральной части страны, что леший на зиму уходит под землю, в регионе не зафиксирована информация о зимней спячке лешего – активность духа отмечалась и в зимний период.
Портрет. Материалы края показывают, что в региональной традиции, несмотря на близость с общерусской традицией, есть и специфика в описании внешности лешего. Она проявляется в сокращении числа актуализированных в крае типов внешности лешего: из выделяемых Н. А. Криничной четырех основных типов в крае активно используются только антропоморфный и зооморфный, а орнитоморфный и фитоморфный типы внешности в крае практически не актуализированы.
В крае отмечается четкое доминирование антропоморфного типа внешности лешего. Происходит сокращение числа примет, указывающих на потустороннюю природу лешего-человека, отсутствует гибридность: смесь черт человека и элементов животного или растительного мира. В зооморфном типе внешности лешего происходит перемещение акцента с диких животных на домашних. По сравнению с европейской частью страны в крае отмечаются облики, указывающие на тесную связь с фольклорной традицией Русского Севера.
Функции. В исследуемом регионе зафиксировано четыре преобладающих сюжета о лешем, семь среднераспространенных сюжетов, четырнадцать факультативных сюжетов. Сюжетно-мотивный состав быличек о лешем в Красноярском крае во многом схож с общерусским, но при этом в нем присутствует и региональная специфика, появляется ряд текстов-эндемиков. Из 21 сюжета о лешем, зафиксированных в Приенисейской Сибири, 6 сюжетов являются характерными только для исследуемого региона.
Кроме того, в 5 других сюжетах мы наблюдаем изменения и трансформацию (выпадение сюжетного элемента, включение в сюжет мотивации появления лешего, смещение акцентов, появление новых деталей в сюжете). Также в регионе отсутствуют сюжеты, наиболее четко характеризующие лешего как положительный образ: лесной хозяин не помогает пастухам и охотникам, не является покровителем и защитником лесов. Подобное восприятие данного духа отличается
от существующего в других регионах страны, например, от территорий Русского Севера, где сюжеты о пастухах и охотниках, заключающих сделку с лешим, относятся к наиболее продуктивным. Одновременно в Красноярском крае леший не представляется силой, исключительно враждебной человеку. Его действия не грозят человеку смертью, а являются лишь реакцией на действия людей (нарушение человеком правил поведения в лесу или наложенного самим лешим запрета). Такие различия в восприятии лесного хозяина говорят о наличии ряда специфических черт в сюжетно-мотивном составе быличек о лесном духе в Приенисейской Сибири.
Анализ мифологических рассказов показывает, что образ лешего в приенисейской фольклорной традиции в своей основе типологически сходен с образом лесного духа в быличках других регионов страны. При этом изучение текстов быличек позволяет прийти к выводу, что мифологическая проза Красноярского края имеет и собственную специфику.
В частности в ряде случае происходит подмена образа одного мифологического персонажа другим, и на образ лешего переносятся характерные элементы образов черта и хозяев воды, утрачиваются целые характерные для персонажа блоки сюжетов, что влияет на восприятие и коннотацию образа духа в целом. Все это позволяет говорить о творческом переосмыслении образа лешего и его специфике в Красноярском крае.
