(28 ноября 1820, Бармен — 5 августа 1895, Лондон) — немецкий философ, один из основоположников марксизма. Друг, единомышленник и соавтор Карла Маркса.

 «Дела на континенте осложняются. В то время как у вас обеспечена избирательная реформа, — а раз уж камни покатились, они остановятся не так скоро, — в России начало конца  царского всемогущества, так как самодержавие едва ли переживет эту последнюю смену монарха; в Италии дело идет прямо к революции, которая может стоить жизни монархии, а в Германской империи Вильгельмчик хочет во что бы то ни стало перейти через Галис и разрушить обширное царство.

Лучшего момента для основания ежедневной газеты ты не мог бы и пожелать. Материала достаточно и притом такого, который другие партии воспринимают в ложном свете и о котором судят превратно, между тем как наша партия — единственная, которая с самого начала оценит его правильно» (27 декабря 1894 г.).

 «Запрещение газеты «Русская жизнь» уже, по-видимому, знаменует начало реакции. Николай, очевидно, хочет подготовить своих мужиков к свободе, подвергнув их принудительному воспитанию, так что для конституции созреет только грядущее поколение; вот еще новая формулировка для старого варианта: после нас хоть потоп!

«И дам вам пастырей по сердцу Моему, которые будут пасти вас с знанием и благоразумием» (Иер.3:15)

Но потоп этот, как дьявол в «Фаусте». Народец! Дьявол среди них, а им не догадаться. Хоть прямо их за шиворот бери. А уж если дьявол революции схватил кого-либо за шиворот, так это Николая II» (Лондон, 8 февраля 1895 г.).

«Для Пруссии-Германии невозможна уже теперь никакая иная война, кроме всемирной войны. И это была бы всемирная война невиданного раньше размаха, невиданной силы. От 8 до 10 миллионов солдат будут душить друг друга и объедать при этом всю Европу до такой степени дочиста, как никогда еще не объедали тучи саранчи. Опустошение, причиненное Тридцатилетней войной, сжатое на протяжении трех-четырех лет и распространенное на весь континент, голод, эпидемии, всеобщее одичание как войск, так и народных масс, вызванное острой нуждой...

все это кончается всеобщим банкротством; крах старых государств и их рутинной государственной мудрости, — крах такой, что короны дюжинами валяются по мостовым и не находится никого, чтобы поднимать эти короны... только один результат абсолютно несомненен: всеобщее истощение и создание условий для окончательной победы рабочего класса» (1887 г.).

«Не может быть свободен народ, угнетающий другие народы. Сила, нужная ему для подавления другого народа, в конце концов всегда обращается против него самого»  (сравни Ис.33:1, Авв.2:8, Авв.2:10, Матф.7:2).

«Что же касается России, то ее можно упомянуть лишь как владелицу громадного количества украденной собственности, которую ей придется отдать назад в день расплаты» (сравни Ис.33:1, Авв.2:8, Авв.2:10, Матф.7:2).

«Всякая религия является не чем иным, как фантастическим отражением в головах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни,— отражением, в котором земные силы принимают форму неземных»  (Ис.28:15, Ис.30:12, Иер.5:27-31).

«Человек перестал быть рабом человека и стал рабом вещи…»  (сравни  Лук.16:14, 1Тим.6:10, 2Тим.3:2).

«Общество не может освободить себя, не освободив каждого отдельного человека» (сравни Иер.27:16, Иер.34:17, 2Пет.2:19-20, Рим.6:12-14)

 «Среди женщин проституция развращает только тех несчастных, которые становятся ее жертвами, да и их далеко не в той степени, как это обычно полагают. Зато всей мужской половине человеческого рода она придает низменный характер»  (сравни Ис.1:21, Иер.3:3, Иер.5:7, Иез.22:11-12).

«Первым признаком жизни революции был крик ненависти против старого угнетения, крик сочувствия и любви ко всем угнетенным национальностям. Народы... почувствовали, наконец, тот позор, которым старая дипломатия обременяла человечество, и поняли, что благополучии наций никогда не будет обеспечено до тех пор, пока в Европе хоть один народ будет жить под гнетом... Долой угнетателей! — раздался дружный клич, — слава угнетенным, полякам, итальянцам и всем другим!

Не надо больше завоевательных войн, но надо довести до конца последнюю войну, славную борьбу революции за окончательное освобождение всех народов! Долой искусственные границы, насильственно проведенные конгрессами деспотов на основании так называемых исторических, географических, коммерческих и стратегических соображений!

Не должно быть никаких других границ, кроме тех, которые установит суверенная воля самих народов на основе их национальных особенностей, — естественных границ, проведенных в духе справедливости и демократии. Таков единодушный крик всех народов» (сравни Ис.22:18-19, Иез.22:13-15 , Матф.23:12).

«Коммунизм есть учение об условиях освобождения пролетариата…. Прежде всего, управление промышленностью и всеми отраслями производства вообще будет изъято из рук отдельных, конкурирующих друг с другом индивидуумов.

Вместо этого все отрасли производства будут находиться в ведении всего общества, то есть будут вестись в общественных интересах, по общественному плану и при участии всех членов общества. Таким образом, этот новый общественный строй уничтожит конкуренцию и поставит на её место ассоциацию.… 

Частная собственность неотделима от индивидуального ведения промышленности и от конкуренции. Следовательно, частная собственность должна быть также ликвидирована, а её место заступит общее пользование всеми орудиями производства и распределение продуктов по общему соглашению, или так называемая общность имущества» (сравни Ис.58:7-12, Матф.19:21, Деян.2:44-46, Деян.4:34-37)

«Есть радость борьбы и уверенность в победе, полностью утраченные современными христианами и существующие в наше время лишь на другом общественном полюсе — у социалистов. В самом деле, борьба с всесильным вначале миром и одновременно борьба новаторов между собой — одинаково присущи как первым христианам, так и социалистам»  (сравни  Матф.21:43).

«И опять буду поставлять тебе судей, как прежде, и советников, как вначале» (Ис.1:26-27)

«В истории первоначального христианства имеются достойные внимания точки соприкосновения с современным рабочим движением. Как и последнее, христианство возникло как движение угнетенных: оно выступало сначала как религия рабов и вольноотпущенников, бедняков и бесправных, покоренных или рассеянных Римом народов. И христианство и рабочий социализм проповедуют грядущее избавление от рабства и нищеты; христианство ищет этого избавления в посмертной потусторонней жизни на небе, социализм же — в этом мире, в переустройстве общества.

И христианство и рабочий социализм подвергались преследованиям и гонениям, их последователей травили, к ним применяли исключительные законы: к одним — как к врагам рода человеческого, к другим — как к врагам государства, религии, семьи, общественного порядка.

И вопреки всем преследованиям, а часто даже непосредственно благодаря им, и христианство и социализм победоносно, неудержимо прокладывали себе путь вперед. Через триста лет после своего возникновения христианство стало признанной государственной религией римской мировой империи, а социализм за каких-нибудь шестьдесят лет завоевал себе положение, которое Дает ему абсолютную гарантию победы» (сравни Деян.2:44-46, Деян.4:32).

«Если хотите представить себе, чем были первые христианские общины, присмотритесь к какой-нибудь местной секции Международного Товарищества Рабочих» (сравни Матф.11:28, Матф.25:42-45, Иак.2:5).

«Христианство затронуло струну, которая должна была найти отклик в бесчисленных сердцах. На все жалобы по поводу тяжелых времен и по поводу всеобщей материальной и моральной нищеты христианское сознание греховности отвечало: да, это так, и иначе быть не может; в испорченности мира виноват ты, виноваты все вы, твоя и ваша собственная внутренняя испорченность! И где бы нашелся человек, который мог бы это отрицать?»

«Греховность – причина всех несчастий, отсюда идея избавления, спасения, надежда на Бога – Спасителя. Это центральная идея христианства».