«Церковь хочет быть всемогущей и вездесущей,
потому что таков закон разума человеческого».
«Священники — слуги и фанатики
воображения».
«Трон и алтарь: революционная максима».
«Дразнящий факел в
адской мгле
Иль сгусток
дьявольского смеха,
О, наша слава и
утеха -
Вы, муки совести
во Зле!» («Неотвратимое»).
«Лишь Смерть
утешит нас и к жизни вновь пробудит,
Лишь Смерть -
надежда тем, кто наг и нищи сир,
Лишь Смерть до
вечера руководить нас будет
И в нашу грудь
вольет свой сладкий эликсир!
В холодном инее и
в снежном урагане
На горизонте мрак
лишь твой прорежет свет,
Смерть - ты
гостиница, что нам сдана заране,
Где всех усталых
ждет и ложе и обед!
Ты - Ангел: чудный
дар экстазов, сновидений
Ты в магнетических
перстах ко всем несешь,
Ты оправляешь одр
нагим, как добрый гений;
Святая житница, ты
всех равно оберешь;
Отчизна древняя и
портик ты чудесный,
Ведущий бедняка
туда, в простор небесный!» («Смерть бедняков»)
«Церковь хочет быть всемогущей и вездесущей,
потому что таков закон разума человеческого»
«Любовница
дворцов, о, муза горьких строк!
Когда метет
метель, тоскою черной вея,
Когда свистит
январь, с цепи спустив Борея,
Для зябких ног
твоих где взять хоть уголек?
Когда в лучах луны
дрожишь ты, плечи грея,
Как для тебя
достать хотя б вина глоток, -
Найти лазурный
мир, где в жалкий кошелек
Кладет нам золото
неведомая фея.
Чтоб раздобыть на
хлеб, урвав часы от сна,
Не веруя, псалмы
ты петь принуждена,
Как служка
маленький, размахивать кадилом,
Иль акробаткой
быть и, обнажась при всех,
Из слез невидимых
вымучивая смех,
Служить забавою
журнальным воротилам» («Продажная муза»).
«Мать греческих
страстей и прихотей латинских,
О Лесбос, родина
томительнейших уз,
Где соплеменник
солнц и молний исполинских,
Был сладок
поцелуй, как треснувший арбуз;
Мать греческих
страстей и прихотей латинских.
О Лесбос, где
восторг увенчивал терзанья,
Где водопадами
срываясь без числа,
Невыносимые
кудахтали лобзанья,
А бездна мрачная
рыдающих влекла;
О Лесбос, где
восторг увенчивал терзанья!...
Сафо, погибшая в
день своего паденья,
Когда, презрев
обряд, чарующий сердца,
Она унизилась до
мерзкого раденья
И предала себя
насилию самца,
Сафо, погибшая в
день своего паденья.
И слышится с тех
пор над Лесбосом рыданье,
Хотя земля его
вселенной дорога,
И в темноте ночной
вопит еще страданье,
Пьянящей жалобой
озвучив берега;
И слышится с тех
пор над Лесбосом рыданье!» (Лесбос»).
«Река забвения,
сад лени, плоть живая, -
О Рубенс, -
страстная подушка бренных нег,
Где кровь, биясь,
бежит, бессменно приливая,
Как воздух, как в
морях морей подводных бег!...
На гнусном шабаше
то люди или духи
Варят исторгнутых
из матери детей?
Твой, Гойя, тот
кошмар, - те с зеркалом старухи,
Те сборы девочек
нагих на бал чертей!..
Вот крови озеро;
его взлюбили бесы,
К нему склонила
ель зеленый сон ресниц:
Делакруа!.. Мрачны
небесные завесы;
Отгулом меди в них
не отзвучал Фрейшиц...
«Зов на последнюю битву я внемлю! Каина дети! на небо взберитесь! Сбросьте неправого бога на землю!»
Весь сей экстаз
молитв, хвалений и веселий,
Проклятий, ропота,
богохулений, слез -
Жив эхом в тысяче
глубоких подземелий;
Он сердцу
смертного божественный наркоз!...
Поистине, Господь,
вот за твои созданья
Порука верная от
царственных людей:
Сии горящие,
немолчные рыданья
Веков, дробящихся
у вечности твоей!» («Маяки»).
«О новые цветы,
невиданные грезы,
В земле
размоченной и рыхлой, как песок,
Вам не дано
впитать животворящий сок!
Все внятней
Времени смертельные угрозы:
О горе! впившись в
грудь, вливая в сердце мрак
Высасывая кровь,
растет и крепнет Враг» («Враг»).
«Лишь глянет лик
зари и розовый и белый
И строгий Идеал,
как грустный, чистый сон,
Войдет к толпе
людей, в разврате закоснелой, -
В скоте
пресыщенном вдруг Ангел пробужден.
И души падшие, чья
скорбь благословенна,
Опять приближены к
далеким небесам,
Лазурной бездною
увлечены мгновенно;
Не так ли, чистая
Богиня, сходит к нам
В тот час, когда
вокруг чадят останки оргий,
Твой образ,
сотканный из розовых лучей?
Глаза расширены в
молитвенном восторге;
Как Солнца светлый
лик мрачит огни свечей,
Так ты, моя душа,
свергая облик бледный,
Вдруг блещешь
вновь, как свет бессмертный, всепобедный» («Духовная заря»).
| 
