| «Двадцатый год —
веселье и тревоги
Делить вдвоем
велел нам вышний рок.
Ужель теперь для
остальной дороги
Житейский нас разъединит
поток?
Заключены в
темнице мира тленной
И дань платя
царящей суете,
Свободны мы в
божнице сокровенной
Не изменять
возвышенной мечте.
Пусть гибнет все,
что правды не выносит,
Но сохраним же
вечности залог,—
Того, что дух
бессмертный тайно просит,
Что явно обещал
бессмертный Бог».
«Повернуло к лету
божье око,
На земле ж всё
злей и злей морозы...
Вы со мною
холодны жестоко,
Но я чую, чую
запах розы.
Я в пророки
возведен врагами,
На смех это дали
мне прозванье,
Но пророк
правдивый я пред вами,
И свершится скоро
предсказанье.
Я пророчу,—
слушайте, дриада!
Снег растает, и
минует холод,
И земля
воскреснет, солнцу рада,
И проснется лес,
как прежде молод.
Я пророчу,— это
между нами,—
Что гулять вы
будете по саду
И впивать и
носом, и глазами
Майской ночи
светлую отраду»
«Безрадостной
любви развязка роковая!
Не тихая печаль,
а смертной муки час...
Пусть жизнь —
лишь злой обман,
но сердце, умирая,
Томится и болит,
и на пороге рая
Еще горит огнем,
что в вечности погас».
«Нет, не верьте
обольщенью,—
Чтоб сцепленьем
мертвых сил
Гибло Божие
творенье,
Чтоб слепой нам
рок грозил.
Видел я в морском
тумане
Всю игру
враждебных чар;
Мне на деле, не в
обмане
Гибель нес
зловещий пар.
Въявь слагались и
вставали
Сонмы адские
духов,
И пронзительно
звучали
Сочетанья злобных
слов.
Мир веществен
лишь в обмане,
Гневом дышит
темный пар...
Видел я в морском
тумане
Злую силу вражьих
чар».
| 
