«Зверь спущен. Вот она, потеха
Разоблаченных палачей.
Звериный лик. Раскаты смеха.
Звериный голос: «Бей! Бей! Бей!»
И вдоль по всей России снова
Взметнулась, грязная всегда,
Самодержавия гнилого
Рассвирепевшая орда.
Удар могучий общей стачки
Их выбил вон из колеи.
Добычи нужно им, подачки
От их Романовской семьи.
Чужое нужно паразитам,
Свобода - гадам не под стать.
И вот они, своим синклитом,
Спустили Зверя погулять.
Но мы не спим, мы чётко видим,
Борцов восстания не счесть.
И тех, кого мы ненавидим,
В свой должный миг постигнет месть.
Гуляй же, Зверь самодержавья,
Являй всю мерзостность для глаз.
Навек окончилось бесправье.
Ты осужден. Твой пробил час» (1907).
«Были у нас и цари, и князья.
Правили. Правили разно.
Ты же, развратных ублюдков семья,
Правишь вполне безобразно
Даже не правишь. Ты просто бедлам,
Злой, полоумно-спесивый.
Дом палачей, исторический срам,
Глупый, бездарный и лживый.
Был в оны годы безумный Иван,
Был он чудовищно-ликим,
Самоуправством кровавым был пьян,
Все ж был он грозно-великим.
Был он бесовской мечтой обуян,
Дьяволам был он игрушка;
Этот, теперешний, лишь истукан,
Марионетка, Петрушка.
Был в оны годы, совсем идиот,
Ликом уродливый Павел,
Кукла-солдатик - но все же и тот
Лучшую память оставил.
Павла пред нынешним нужно ценить,
Павел да будет восхвален:
Он не тянул свою гнусную нить,
Быстро был создан им Пален.
Этот же мерзостный, с лисьим хвостом,
С пастью, приличною волку,
К миру людей закликает, - притом
Грабит весь мир втихомолку.
Грабит, кощунствует, ежится, лжет,
Жалко скулит, как щенята.
Вы же, ублюдки, придворный оплот,
Славите доброго брата.
Будет. Окончилось. Видим вас всех.
Вам приготовлена плаха.
Грех исказнителей - смертный есть грех.
Ждите же царствия страха!»
(«Будто бы Романовым», 1907 г.).
«Ты должен быть убит, ты стал для всех бедой» (сравни Иер.52:1-11)
«Если хочешь смести паутину,
Так смотри и начни с паука.
Если хочешь ты вырубить прорубь, исторгни тяжелую льдину.
Если хочешь ты песню пропеть, пусть же будет та песня звонка.
Если хочешь, живи. Если ж в жизни лишь тюрьмы и стены,
Встань могучей волной — и преграду стремленьем разбей.
Если ж стены сильней, разбросайся же кружевом пены,
Но живёшь — так живи, и себя никогда не жалей» (1907 г.).
«Кто будет говорить о слове примиренья,
Покуда в тюрьмах есть сходящие с ума,
Тот должен сам узнать весь ужас заключенья,
Понять, что вот — кругом — тюрьма.
Почувствовать, что ум, в тебе горевший гордо,
Стал робко ищущим услад хоть в бездне сна,
Что стёрлась музыка — до крайнего аккорда:
Стена, стена и тишина.
Кто будет говорить о слове примиренья,
Тот предаёт себя и предаёт других,
И я ему в лицо, как яркое презренье,
Бросаю хлещущий мой стих» («Преступное слово», 1907 г.).
Пророчество Божьих людей
«По левую сторону, в одеянии страшном,
Души грешные, сумраки лиц.
Свет и тьма выявляются, как в бою рукопашном,
Всё расчислено, падайте ниц.
По правую сторону, в одеяньи лучистом,
Те, которых вся жизнь жива.
Золотые их волосы — в красованьи огнистом,
Как под солнцем ковыль-трава.
Минуты отшедшие, не вспыхнувши золотом,
Тяжёлым упали свинцом.
И в поле не полотом, и в сердце расколотом
Всё размножилось цепким волчцом.
Вы, время забывшие, вы Мира не видели,
Хоть к Миру пиявка и льнёт.
Себя не украсивши, вы Солнце обидели,
Вас Солнце, вас Ветер сомнёт.
Глаза ваши мёртвые как будто бы вделаны,
Как будто они из стекла.
И стрелами будут дела, что не сделаны,
Зачем вас Земля родила?
Лежите в болотах гнилыми колодами,
В жерле ненасытных котлов.
Но к Солнцу — кто солнечный — весёлыми всходами —
Взойдёт до жемчужных садов!» («Зелёный Вертоград», 1909).
Неизбежность
«Убийства, казни, тюрьмы, грабежи,
Сыск, розыск, обыск, щупальцы людские,
Сплетения бессовестнейшей лжи,
Слова - одни, и действия - другие.
Романовы с холопскою толпой,
С соизволенья всех, кто сердцем низок,
Ведут, как скот, рабочих на убой.
Раз, два, конец. Но час расплаты близок.
Есть точный счет в течении всех дней,
Движенье в самой сущности возвратно.
Кинь в воздух кучу тяжкую камней,
Тебе их тяжесть станет вмиг понятна.
Почувствуешь убогой головой,
Измыслившей подобные забавы,
Что есть порядок в жизни мировой,
Ты любишь кровь - ты вступишь в сон кровавый.
Из крови, что излита, встанет кровь,
Жизнь хочет жить, к казнящим - казнь сурова.
Скорее, Жизнь, возмездие готовь,
Смерть Смерти, и да будет живо Слово!»
В заключении пророческий приговор Николаю II:
«Ты должен быть убит, ты стал для всех бедой» (сравни Иер.52:1-11).
