Его призыв в марте 1906 года: «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко!..  Но зачем живописец обманывает нас? Разве это тот Крест, на котором перед тысячами зевак позорилось тело Твое? Та виселица, позорная до соблазна, до безумия в глазах всего мира? Разве так спокойно и благолепно висел Ты там, окровавленный?... 

Грубыми руками злые люди схватили Тебя, бичевали, давали пощечины, били палкою, насыщая свое зверство. Пьяная полиция Иерусалима издевалась над Тобою, наглая челядь духовных и светских начальников пересмеивала Твои слова, тысячи злорадных глаз с безучастным любопытством впивались в Твои муки.

На Тебя плевали, Тебя царапали, поносили у кого сколько хватало изобретательности, – ругались все, начиная от Архиерея, кесарева ставленника, и кончая последним рабом; даже он, пощечиной Страдальцу, спешил выслужиться в хамском усердии пред своим владыкой. На конец всего, руками, знающими убийство да развратные объятья, солдаты – полицейские, солдаты – палачи сорвали с безгрешных членов Твоих одежды, приставшие от крови.

 Страшно было смотреть на истерзанное тело Твое с обнаружившимися мускулами и жилами. В ссадинах, кровоподтеках и синяках, с засохшей кровью обнажено было оно пред тысячами озверелых людей, еще вчера ревевших на весь город: «распни, распни Его!» В ушах стоял еще крик и гиканье кровожадной толпы, возбужденной патриотами – архиереями и патриотами – священниками.

И теперь, когда в руки и ноги Тебе вбиты были грубые гвозди, когда с ударами молота зловещие облака, как бы в ужасе, закрыли небо, ревнители отечества делались все безумнее в своем надругательстве. В невыразимой жажде, с раздирающим криком испустил Ты дух, покинутый грешными людьми и оставленный за грех их праведным Богом.

 Как черный занавес внезапный мрак скрыл от людских взоров последнюю картину самой тяжелой и самой очистительной из трагедий. Безбожное дело, убийство Сына Божия как бунтовщика, развращающего народ, свершилось...

Теперь перенесемся чрез протяжение 19-ти веков в самый христианский центр считающего себя самым христианским из государств. Миллионами уст каждодневно твердится Имя Святое... Миллионами глаз читается на страницах Евангелия история человеческого позора, вечное напоминание совести о нашей вине пред Богом. 

В тысячах храмов возносится за нас искупительная жертва, которая – «суд миру сему» (Иоан.12.31), в которой – и оправдание и осуждение. Без устали работать для дела Христова, все отдать, все претерпеть и все-таки попеременно с радостью примирения краснеть и бледнеть от сознания непоправимого страшного дела, от воспоминания своего позора, бороться день и ночь до болезни, до смерти, до кровей мученических, – вот эта, а не иная должна быть участь народа, мнящего быть христоносным.

 Но «гляжу на землю, и вот на ней разгром и пустота; на небеса, и нет от них света» (Иер.4, 23). Волны крови затопляют родину. Тысячами гибнут сыны ее – вешаются, расстреливаются, тысячами переполняют тюрьмы. Вернулись времена безбожного царя Иоанна. Под видом «умирения» избиваются мирные крестьяне и рабочие.

Людей, неимущих куска хлеба, расстреливает живущий за счет их трудов. Женщин и детей и то не щадят – насилуют, оскорбляют на каждом шагу. Издеваются в безумном озверении. Казнили Христа, и люди молчали, не защищали Его. Терзают тело Его, – и мы опять, опять погружены в бесстыдное, себялюбивое потакательство убийцам и насильникам. О тех, кто, может быть, и сам втайне сочувствует им, даже подумать страшно на этом святом месте…

 Иль вы не понимаете, что это вновь и вновь Христа расстреливают и вешают, и бьют и оскверняют? Не понимаете, что каждый выстрел направлен в тело Христово? Разве не знаете вы, что каждый из братьев и сестер наших – член тела Христова? Иль вы позабыли, что христианин питается св. причастием? Кто из вас был бы так подл, что позволил бы казаку выстрелить в Господа распятого? Кто бы не заслонил Христа своего грудью?

Но неужто от того только, что Христос не виден, стрелять в Него можно? Так сказать, нацелившись в упор, прямо в грудь, зажмурить глаза и спустить курок? Это все творится пред нашими глазами, пред глазами христиан! И мы молчим, все молчим, все умываем руки… не водой уже, как Пилат, а кровью, ибо нет теперь воды, не смешанной с кровью, нет воды, которая смыла кровь с Руси, кроме одной только Воды Живой.

Кровь убитых вопиет к Богу, и заливается ею святая Жертва Евхаристии. Стоны замученных и убиваемых, убитых без покаяния, вопли заключенных и оскорбляемых несутся к алтарю Всевышнего и заглушают там все наши молитвы. Слезы и рыдания тысяч матерей и сестер мешают нашим песнопениям. Бог не может быть с нами: по горло поднялась кровь пролитая; вот скоро захлебнемся в океане собственных преступлений. 

 Людей убивают, христиан терзают. Жалко, невыносимо... Но другое, братья и сестры, другое ужаснее. Христиане убивают, христиане терзают, христиане – православные проливают кровь повсюду, и даже среди золотых маковок Белокаменной. Одни не верят Богу и Спасителю, что убивать – великий грех, а другие не слушают апостола Его, велящего обличать и наставлять друг друга, забывают, что без этого они ответственны за грехи чужие. Иль вы не видите, что своим потакательством ростите грех?

Или вы думаете, что повинующийся безбожнику, слушающийся лицемерного христианина в его кровожадных замыслах чист от убийства? Так ли страдали мученики? Мните, что не убивающий своею рукою чист от крови? Господь спрашивает у вас, где братья ваши? думаете ли отделаться каиновым ответом: «разве мы стражи братьям своим?»

Нет, «душа убиваемых вопиет» (Иов. 24, 2) на вас. Вот уже не я говорю, а Господь Бог: «руки ваши осквернены кровью, и персты ваши беззаконием; уста ваши говорят ложь; язык ваш произносит неправду. Никто не подымает голоса на неправду, и никто не судится по истине» (Ис.56).

И теперь, ступая по лужам крови, мы лицемерно постимся и лживо каемся! Приносим в церковную кружку сребренники с пятнами крови! «Слышите слово Господне, начальники Содома! Когда вы приходите явиться пред лице мое, то кто требует от вас, чтобы вы попирали дворы мои? Не приносите больше лицемерных даров… 

Когда вы простираете руки, я удаляю от вас взор свой; даже когда вы много молитесь, я не слышу: ваши руки полны крови. Омойтесь, очистите себя; научитесь делать добро» (Ис.1).

«Не полагайтесь на обманчивые слова говорящих: здесь храм Господень, храм Господень, храм Господень…. Если не станете обижать пришельца, сироты и вдовицы, не будете проливать невинную кровь на месте сем… Тогда я оставлю вас жить на месте сем… Вот вы надеетесь на обманчивые слова, которые для вас бесполезны». 

Вы творите тысячи преступлений. «Потом приходите вы и становитесь пред Лицем моим в этом доме, который называете Моим именем и говорите: мы спасены, чтобы снова совершать все эти мерзости».

 «Разве вертепом разбойников не стал в глазах ваших этот дом, который называете Именем Моим? Вот Я Сам вижу это, говорит Господь» (Иер.7, 4. 6-8-11)… даже в Великом посту не прекращающий казней, пред Страстною неделей издевающийся над муками Спасителя!

Смотри, Русь святая, не оказаться бы тебе с Иудой и Каином!...  «На одежде твоей видна кровь бедных, невинных (2, 34); Ты говоришь: я невинна, да минует меня гнев Его. Но вот я буду судиться с тобою за то, что ты говоришь: я не согрешила» (Иер.2, 35)…

Лицемерные молитвы наши, доколе не покаемся церковно в творящихся злодеяниях, доколе многими панихидами не вымолим себе прощения от избиенных нашим попустительством. Архипастыри наши молчат, будто не их дело обличать виновных детей церкви, раз только они сильны.

Не осудим архипастырей за молчание: сами мы виноваты своим молчанием: мы забыли о теле Христовом; Христос наказал нас пастырями. Но будем все, непременно все неопустительно молить их и за них, да разгорятся сердца их мужеством. Или они не знают, что «пастырь добрый полагает душу за овец своих».

Или они думают, что мы совсем отреклись от Христовых заветов, оставили их, не пойдем за ними на Божье дело, может быть, на страданье? да, забыли, если они терпят общение с церковию со стороны убийц – начальников, не хотящих знать ни Бога, ни справедливости, если не налагают эпитимии на убийц – подчиненных, выслуживающихся пред теми. 

Да, пастыри забыли свое дело, если не призывают всех к покаянию, если не заставляют покаяться устраивающих бойни, если позволяют кровавым губам насильников касаться св. Причастия. Скажут: «но ведь иные из убивающих и в Бога не веруют». – Может быть они сами наказали себя, сами ушли из церкви. Тогда пусть не пользуются церковным освящением своей силы, пусть заявят себя антихристами. Но другие веруют?

Дело пастырей наставлять и запрещать своим детям, заявляющим на каждом часе о своем православии. Одни сами отлучили себя от Церкви, но другие ведь считают себя детьми ее. Почему позволяют пастыри проливать кровь? Другие не веруют. – Что тебе до того? Ты веруешь, ты и иди за Христом. Ты не убивай, ты не попуская, чтоб убийца прикрывался Церковью, освящал грех свой Именем Святыни. 

 Вот, когда я обдумывал все это, опять, в Крестопоклонную Неделю совершились медленно-обдуманные, хладнокровные убийства, взлелеянные неделями. Люди вмешались в решения Божии, отняли жизнь. Заключенных в темницу можно выпустить, связанного развязать, лишенного прав наградить правами. Но никакими раскаяниями, никакими стараниями не вернуть жизни казненному.

Свершилось дело невозвратимое и бесповоротное, - человеческое предварение суда Божия, – дело безбожное. Оборвана возможность покаяния, и новый грех лег на наши головы. Сам Бог наложил знак на чело Каину, братоубийце, чтобы кто-нибудь не убил его, чтоб на убийце не отомстилось в-восмеро.

И вот, когда со всех концов России говорилось об отмене казни, когда ученые и неученые, мужчины и женщины, девушки и подростки, кухарки и барыни, мужики и писатели, все слои общества, не исключая военных, давали отголосок на готовившееся страшное дело, церковь православная опять не остановила кровопролития, опять, – и это на Крестопоклонной Неделе! – промолчала. 

Церковь, – самое дорогое, что есть для нас на земле, – мост к небу; и он оказался непроходимым. Зато голос крови брата кричит ко Господу.

Вот за литургией выносят св. Чашу, но в нее упала тяжелая капля крови. Смотрите же, не берите на душу еще новых грехов убитых. Церковь не отвергла их при жизни. Как же может она отвергнуть их ныне, как может она не молиться за убитых? Мы должны помолиться не раз, и не два за душу убиенных, за душу казненных.

Смотрите, чтобы не сбылись над нами слова Господа Иисуса: «да приедет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником». Да минует нас сие, Господи Иисусе! Не дай новым фарисеям вновь насмеяться над Твоею смертью, когда воспоминаются страдания Твои. С чистым сердцем дай нам «Кресту Твоему поклониться». 

Аминь».