По официальным данным, в России первое нападение латиноамериканского монстра на животных было зафиксировано в 2005 году. Со временем сообщения о таких нападениях становятся все более частыми и приходят из разных регионов нашей страны. Так, осенью 2010 года появились сообщения о систематических нападениях диковинного зверя на крольчатники в подсобных хозяйствах села Ануйского Алтайского края.
Несчастные кролики были не просто убиты путем высасывания из них крови, но еще и разложены по группам: отдельно самцы, самки и детеныши. Осень 2011 года и вовсе стала сенсационной - в России появился морозоустойчивый подвид чупакабры, во всяком случае если верить сообщениям очевидцев из Новосибирской области. Там случаи нападений вампира на домашних животных были отмечены сразу в нескольких селах.
2011 год вообще был богат на сообщения о бесчинствах «козьего вампира» -именно так переводится слово «чупакабра». Весной тревожные вести пришли из Нижегородской области. Некоторые местные СМИ сообщали, что деревни в тех местах подвергаются настоящим атакам пришельца из-за океана, что в нижегородских лесах за последние годы уже несколько раз находили скелеты странных существ - с полыми, как у птиц, ребрами, костяными гребнями на спине, длинной шеей и мощными, словно у кенгуру, задними лапами.
Осенью ночным набегам вампира подверглось башкирское село Курдым. Целый месяц чупакабра убивала живность, при этом не ограничиваясь своими любимыми кроликами и нападая на довольно крупных баранов. По селу поползли панические слухи о заокеанском монстре, люди стали бояться отпускать детей одних в лес, а по вечерам - на прогулки по родному населенному пункту.
Примерно в то же время о чупакабре заговорили и в селе Щучьем Тульской области. Там ночной вампир умерщвлял не только кроликов, но и домашнюю птицу. Поскольку на мясо жертв хищник не покушался, насыщаясь одной кровью, местные знатоки на роль главного подозреваемого и выдвинули латиноамериканского монстра.
В 2012 году это подлинное чудовище ночи и вовсе добралось до густонаселенного Подмосковья. Сведения, правда, оказались весьма туманными, что называется, без ссылок на конкретные источники. Монстр якобы сначала нападал на некую ферму в Коломенском районе, а затем переключился на ферму в Мытищинском. В общей сложности якобы было умерщвлено несколько десятков овец. Зато в краснодарском селе Сенном дело слухами и сплетнями не ограничилось - там был предъявлен труп животного, которого местные жители сочли за чупакабру.
Там действительно кто-то нападал по ночам на домашних животных и птицу, труп выглядел диковинно и необычно, так что версия о козьем вампире казалась вполне закономерной. Правда, местные охотники говорили о том, что чупакабра подозрительно похожа на шакалов, которые в последние годы все чаще наведываются в Краснодарский край из Закавказья, но эта версия общественности казалась не очень интересной. (Валдис Пейпиныш).
Реликтовый гоминоид
Он же известный как «снежный человек». Вопреки распространенному мнению, он обитает не только в далеких горах - но и в лесах, даже Европейской части СНГ! Впрочем, вплотную этой популярной темой мы не занимаемся, однако не потому, что сомневаемся в существовании обезьяночеловека - напротив, шансы на его реальности, по нашему мнению, высоки.
Однако заниматься поисками этого, что называется, «по определению» самого умного из всех животных на общественных началах (а именно на них и существует вся криптозоология - за поиск новых видов пока не платят) по нашему мнению бесперспективно. Впрочем, сбор и систематизацию информации о РГ мы ведем, проводили и целенаправленную экспедицию по поиску возможного полуподземного укрытия «снежного человека».
Коркодел
Крокодилоподобное животное длиной до двух метров. В русских (и не только) летописях найдено (в частности, академиком Б.Рыбаковым и другими) много упоминаний о том, что подобные животные были на территории Древней Руси достаточно распространены. В ходе наших экспедиций нами было получено несколько свежих сообщений о наблюдениях крокодилоподобных животных - их замечали на огромной территории, от Урала до Кавказа. Однако, к сожалению, наблюдения очень спорадичны.
Домовик
Складывается впечатление, что во многих местах Европейской части СНГ домашнего духа-домового крестьяне персонифицировали с реальным зверьком, ведущим синантропный, но достаточно скрытный образ жизни. В этнографической литературе нами найдено более сотни сообщений встречах с таким «домашним духом». Известно и порядка десяти недавних наблюдений, однако в настоящее время говорить о целенаправленной «охоте» за домовым пока преждевременно.
Водяной (русалка)
Под происхождение этого широко известного мифологического персонажа основано (в разных регионах) на наблюдениях (при частичном обожествлении в языческие времена) сразу двух криптовидов. Большая часть быличек, несомненно, рассказывает о встречах с каким-то видом реликтовых обезьянолюдей, в далеком прошлом вытеснявшихся гомо сапиенсом в малопривлекательные для него экологические ниши. Второй пласт преданий, возможно, основан на наблюдениях неизвестного вида ластоногого.
Плавающая копна
Известная, ныне покойная, «искательница «снежного человека» Майя Быкова обошла множество сел и деревень в Западной Сибири и записала немало однотипных рассказов о выныривающем из озер животном, формой и размерами напоминающего перевернутую вверх дном лодку-долбленку: покрыт темной шерстью, выныривает из воды, отфыркивается и вновь прячется. Продолжая эту работу, в литературных источниках мы нашли немало и других упоминаний об этом существе. Однако архив М.Г.Быковой утрачен, и, по видимому, опросную работу придется начинать с нуля... Пока мы провели одну экспедицию, не принесшую особых результатов.
Русская анаконда
Со всей южной части СНГ приходят сообщения о наблюдении необычно крупных змей, длиной до 10 метров и толщиной до 20 сантиметров. Как экология, так и поведение их напоминает питонов и анаконд, экологическими аналогами коих, по-видимому, данные змеи являются. Возможно, речь идет о нескольких видах или подвидах (достаточно уверенно можно выделить два). В настоящее время нами определены несколько популяций весьма обширного ареала, где «суперзмей» встречают достаточно часто, так что можно ставить вопрос и о поисковой экспедиции.
Змея с гребнем
Небольшая змея с гребнеобразным выростом на голове, сведения о наблюдении коей приходят с Северо-Запада СНГ. Подробнее о криптиде можно узнать здесь «Лабиринт» работой по криптовиду занимается с 1999 года. За это время проведены опросы старожилов почти в 50 деревень, две непосредственно поисковые экспедиции.
К сожалению, почти во всех районах, где мы проводили опросы до 2006 года, встречи с «гребнистыми змеями» прекратились или стали очень редкими. Лишь в конце 2006 года нам удалось выйти на районы, в которых доля очевидцев в сельских населенных пунктах достигает 20%. Причем наблюдения, как правило недавние, последних лет! Пожалуй, на сегодняшний день поиски именно этого криптовида наиболее перспективны.
Огневка
Небольшая змея, характерная ярко окрашенной головой и способная совершать прыжки до нескольких метров. Сведения о ней поступают со значительной, преимущественно степной территории, начиная от Новосибирской области и южнее. О криптиде известно в первую очередь благодаря письмам очевидцев, и фольклорно-литературным источникам.
Змея с балабушкой
Небольшая змея с шаром на кончике хвоста. Обликом напоминает обитающих в Северной Америке гремучих змей, экологией же, однако, судя по рассказам, заметно отличается. Сообщения о ней приходят из Прикаспийской низменности и сопредельных территорий. Информацию о криптиде собирала как группа «Лабиринт» в ходе проведенных в двух экспедициях опросах сельских жителей, так и, независимо, астраханский криптозоолог Кирокосьян. В настоящее время нам известны места недавних (последних лет) наблюдений «змей с балабушкой», однако число встречь не очень велико.
Медянка
Хорошо и описаны в литературе известны змеи-медянки и безногие ящерицы-медяницы. Однако, если верить рассказам сельских очевидцев, на западе СНГ обитает и еще один вид змеи, в народе также называемый медянками - поведением и экологией сходный с описанными в этой строке таблицы змеями. Группой «Лабиринт» были проведены опросы в сельских населенных пунктах, записаны сообщения очевидцев, в том числе и о недавних наблюдениях. Однако поиск криптид осложняется крайней труднодоступностью их мест обитания.
Исходя из сходного облика, поведения и экологии всех четырех перечисленных в этой строке криптовидов змей («змея с гребнем», «огневка», «змея с балабушкой», медянка) заманчиво считать их принадлежащими к целому неизвестному науке роду змей, возможно, молодому.
Кошка Чукотки
Получено буквально несколько сообщений о крупном хищнике семейства кошачьих, обитающем на Чукотке. Несмотря на явную нехватку информации, исходит она из заслуживающих доверия источников и к этой теме мы склонны относиться очень серьезно.
Пещерный домовенок
Спелеологи, в том числе и члены нашей группы, даже в подмосковных пещерах неоднократно замечали небольших зверьков, непохожих на известные, описанные на территории Евразии виды. Судя по наблюдениям и косвенным данным, является он почти абсолютным троглобионтом, находящим под землей «и стол, и кров».
Оборотни и обменыши
Вера в оборотней и оборотничество была сильна и в древней, средневековой Руси, и в России XVIII–XIX веков. В конце XIX века известный собиратель русского фольклора Н. Иваницкий писал: «Случаи обращения людей в животных и в деревья до сих пор считаются у вологодского народа вполне возможными и нередкими. Лягушки повсюду признаются обращенными людьми, во многих местах и медведи. Всего же чаще люди обращаются в волков». Поверья и мифологические рассказы об оборотничестве в русских деревнях широко бытуют и по сию пору: нередко крестьяне рассказывают об известных в местной округе случаях превращения людей в животных или неодушевленные предметы.
В народной традиции оборотнем считали человека, который по собственному заклинанию, вследствие магического воздействия других лиц или же в силу прирожденного свойства обращается в зверя. Оборотней называли также «обертышами», «пе-рекидчиками», «опрокиднями», «переходнями». Чаще всего обратившиеся или превращенные принимали облик волка, и поэтому в южнорусской, белорусской и украинской традиции оборотней называли «волколак», «волкодлак». Слово «волкод-лак» образовано из двух частей - общеславянского «уъ1к» и южнославянского «diaka», означающего «шерсть, шкура».
У восточных славян различали несколько типов оборотней. Один из них - колдуны и ведьмы, обращающиеся в то или иное животное по своему желанию. Согласно народным представлениям, они могут принимать облик не только волка, но и медведя, свиньи, коровы, кошки, вороны, сороки, земноводных: лягушки, змеи. Могут колдуны и ведьмы оборачиваться и растениями: кустом, веткой, соломой; природной стихией, например вихрем; каким-нибудь предметом: клубком ниток, веретеном, стогом сена, поленом и т. п. Более того, колдуны и ведьмы, по поверьям, обладают способностью неоднократно менять свой облик.
Так, в одном мифологическом рассказе повествуется о превращениях колдуньи, залетевшей ночью в чужой дом в виде сороки. Хозяева «зааминили» сороку, и та не смогла вылететь из избы, но наутро домочадцам не удалось ее найти. «Знающие» люди подсказали, что нужно искать то, чего не было в доме, и хозяева обнаружили странный осиновый чурбашек, который обстругали и выбросили. И в тот же день в селе стало известно, что попадья, у которой оказалось ободранным все тело, умирает. У восточных славян существовало также верование, что ведьма в одно мгновение может изменять свое обличье двенадцать раз, а потом вновь обратиться в женщину.
Колдуны и ведьмы оборачиваются тогда, когда им это нужно, и вернуть себе человеческий облик они могут в любое время. Обычно превращения осуществляются в ночное время. «Оборотиться», то есть превратиться в животное или неживой предмет, зачастую буквально означало «перевернуться», то есть перекувырнуться через условную черту в виде того или иного предмета, установленного в определенном месте, которое в мифологической системе распределения пространства соотносилось с понятием границы между мирами. Чтобы превратиться в животное или предмет, колдун и ведьма перекидываются, кувыркаются через один или несколько ножей, воткнутых в землю в подполье, или в гладко срубленный пень в лесу.
Среди предметов, через которые кувыркались оборотни, в мифологических рассказах упоминаются также обручи, коромысло и некоторые другие. Изменить свой внешний вид можно было также, набросив на себя пояс из мочала. Чтобы обратно вернуть себе человеческий облик, оборотню следовало забежать с противной стороны границы и перекувырнуться через нее обратно. Но если за время пребывания человека в виде зверя кто-нибудь заберет и унесет нож или подобный предмет-границу, то он навек останется волком. Вот как о таком случае повествует мифологический рассказ, записанный в Приангарье:
Жил мужик да баба. И кажну ночь мужик куда-то уходил, а наутро ворочался домой. Вот дочь и говорит: «Маменька, я узнаю, куда тятька уходит». Вот раз пошел старик прямо в лес, а дочь за ним. Вот остановился старик, а дочь за кустом схоронилась. Старик снял с себя крест, положил ево на один пенек, потом снял ножик и поясок и положил за колоду, потом отошел немного, да с бегу прямо через колодину и перекувырнул-са. Глядит девка - старика-то уж нет, а на место ево матеруш-ший медведь. Тут она испужалась да и побежала домой, а второпях захватила тятькин и крест, и ножик, и ремешок.
Прибегла омой, все в печку и бросила. Наутро надо бы старику домой быть, а ево нет. А он подходил к колоде, перекувырнулся, штоб стариком обворотитца, спину да ноги собе разбил все. Поглядел, нет ево имушшества. Так он тут и взревел. Цели превращения колдунов и ведьм - корыстные: например, проникнуть незамеченным в чужой двор или пристрожить соседскую скотину. Так, в вологодской быличке колдунья обращается в волка, чтобы прогнать овец.
Нередко «знающие» оборачиваются животными или птицами с целью скрыться от преследователей или обмануть их, просто пересечь далекое пространство. Еще в «Слове о полку Игореве» упоминается о том, как князь Всеслав «рыщет волком в ночи», преодолевая огромные расстояния. Былинная колдунья Марина Игнатьевна оборачивается сорокой, чтобы добраться из своего терема к берегу далекого «Турецкого моря».
Архангельская быличка повествует о купце, который, опасаясь, что его ограбят разбойники, оборачивается медведем и бежит прямым путем через леса и болота. В мифологическом рассказе, записанном в Сургутском крае, оборотень-купец «ходит налимом» в реке, отыскивая рыбу. Налима вылавливает мужик, но благодаря жене рыбака ему удается ускользнуть в воду. Через некоторое время рыбак едет в город, и там, на базаре, ему встречается незнакомый купец, который зовет его в гости, щедро угощает и передает подарки для жены:
«Отвези, брат, пожалуйста, от меня своей жене подарочек, что я тебе дам». И начал он тут откладывать мужику разные материи - и шелковы, и атласны, и гарусны, и разные ожерелья, и серьги, и кольца Тут мужик не вытерпел и спрашивает купца: «Скажите же, пожалуйста, кто вы такой будете и за что вы дарите жену мою?» - «Вот за что я ее дарю, - отвечал купец. - Помнишь ты, как раз зимой добыл ты матерого налима и приказал жене сварить из него уху, а она не послушалась тебя?.. Вот этот налим и был я, и за то твою жену дарю, что она не убила меня. Я ходил допоздна в реке, отстал от товарищей и наткнулся на уду, и спасибо жене твоей, а то быть бы мне в ухе, и вот за это ей подарочек»
После этого мужик спрашивает: «Для чего же вы ходите налимом?» - «А видишь ли, братец, мы промышляем на песках рыбу, вот и ходим узнавать, где рыбы останавливается больше, там и делаем промысел» Тогда мужик понял, что перед ним оборотень, взял поскорей подарки - и домой. Меняя внешний вид, колдуны и ведьмы стараются напасть на своего недруга, оставаясь неопознанными, пугают людей, стремятся навредить им, «заморочить» и сбить их с толку, завести на бездорожье, испортить и т. п. В мифологических рассказах мать-ведьма нередко в облике свиньи или собаки преследует своего сына, чтобы не пустить его на свидание с девушкой, которая оказалась ей не по нраву, и разрушить их отношения.
Другой тип оборотней - люди, склонные к оборотничеству от рождения. Ими обычно считались дети, зачатые родителями в дни, которые, согласно предписаниям традиции, являлись запретными для полового сношения. Так, в Волынской губернии считали, что зачатые под Пасху обязательно станут волколаками. Страдая за грехи родителей, они в урочный час - обычно ночью - непроизвольно превращаются в волков. Это превращение для них очень мучительно и сопровождается сильными стонами. На Житомир-щине полагали, что как предопределенное судьбой оборотничество грозит детям, рожденным от связи женщины и волка. На Русском Севере верили, что оборотнями становятся дети, проклятые родителями. Гомельские крестьяне рассказывали о превращении в оборотня того, кто совершил преступление.
Жили-были дед да бабка. Был у них одинокий сын. Уж так он их жмал, жмал, короцки даром не давал. Были у него старики наги, голодны, босы. Вот старик помер, старуха сидит плаце. А сын в избу идет с лопатой, она и скаже:
Зачем, сынок, лопатку берешь? А он говорит: Отця в саду зарою, на попов много нужно, и без попа сгниет.
Тут старуха завыла, да и говорит:
- Лучше я б волка породила, чем такого сына; отця, как собаку, зарыть хочет.
Только она это сказала, как и стал сын волком, хвост поджал, да и в лес побежал. Долго ли он в лесу жил, коротко ли, а только мяса не едал. Разорвет овецецку, да поглядит, где пастухи картошку пекли, да на тех угольях мяско сжарит. Знал видь, что как сырое мясо съист, навсегда волком останется. Прибежал он раз ночью в зиму, под зарод лег, лежит, дрожит весь. Шел мимо добр человек, видит: собака лежит, дрожит, а не лает. Скинул с себя кафтан, да волка прикрыл. Как пал на него кафтан целовеций, стал он опять человеком. Домой пришел, мати в ноги поклонился. Ну мать, известно дело, простила. И сейчас живет, да кто - не скажу.
Действие магических чар «знающих» на жертву достигается разными способами. По поверьям, колдун или ведьма набрасывают на человека звериную шкуру, ленту или пояс или бьют своей палкой. Известен и другой прием: скрученный пояс кладут под порог хаты, и вступивший в него становится волколаком. На Нов-городчине полагали, что ведьма, чтобы обернуть жениха и невесту волками, бросает под копыта лошадей клубок пряжи. По некоторым мифологическим рассказам, ведьма, чтобы навести порчу, перекапывала дорогу, по которой должна была проехать свадьба, небольшим рвом, и когда поезд пересекал это углубление, лошади падали замертво, а люди превращались в диких зверей.
Иногда при оборачивании человека определяется срок его пребывания в облике животного - вплоть до нескольких лет, - после чего жертва вновь обретает человеческий облик. В отличие от колдунов и ведьм, подневольные оборотни не могут свободно менять свой внешний вид. Лишь при особых условиях превращенный в волка колдовством может вернуть себе прежний облик: если волшебный пояс, которым он подпоясан, перетрется, лопнет или будет разорван кем-либо.
Оборотни по принуждению, а также те, кто являются ими от рождения, сохраняют человеческий разум. В народе верили, что оборотня можно отличить от обычного животного или птицы. Так, у волколака, в отличие от волка, белая полоса на шее, а у оборотня в виде сороки нет хвоста. Калужские крестьяне полагали, что волколака легко распознать, так как у него «задние ноги имеют колена вперед, как у человека, а не назад, как у волка». Белорусские поверья говорят о том, что у волколака человеческая тень и он всегда бегает один. На Смоленщине рассказывали, что если оборотень наклонится над водой, то в ней отразится человеческий облик.
У всех восточных славян бытовало представление о том, что под шкурой убитого оборотня обязательно окажутся остатки истлевшей одежды, свадебные украшения, бусы и т. п. Так, на Волгодчине был записан мифологический рассказ об оборотне-волке, занозившем лапу и дважды приходившем за помощью к мужику. Но второй раз мужик убивает волка и обнаруживает под его шкурой человека в кумачной рубахе. Зачастую в мифологических рассказах повествуется о том, что волколаки не едят сырым мясо животного, убитого волчьей стаей, а лишь поджаривая на огне свою долю. По поверьям русских, если оборотень съест сырого мяса, то останется в облике животного навсегда. На Черниговщине вообще считали, что оборотень не ест свою добычу, а только душит.
Во время своих вынужденных скитаний волколаки всегда держатся с подветренной стороны от настоящих волков, опасаясь, чтобы те не напали на них. По поверьям, волколаки никогда не набрасываются на человека и не трогают домашний скот. Нужда заставляет их питаться чем попало, но они по большей части стараются добывать хлеб и мясную пищу, проникая в погреба. Многие крестьяне, заметив убыль продуктов, обычно относят это на счет волколаков и остаются в этом убеждении, если им не случится найти виновника пропажи. Иногда, томимые тоской по человеческой жизни, оборотни приходят под окна родной избы и жалобно воют, желая увидеть своих родственников. Родные же подчас признают в волке своего пропавшего домочадца:
Оборотень этот повадился ходить под ригу и там лежать. Домашние его и подумали: «Не наш ли это сердечный?» - и положили на то место, где он ночью лежал, ломтик хлеба. Утром посмотрели, а ломтя нет: он съеден. На следующую ночь положили больше хлеба, и это он съел. Так они его и кормили, пока он не превратился опять в человека. Прошло семь лет, волчья шкура у него треснула и вся соскочила: он стал человеком. Крест, как был у него на шее, так и остался, да клочок серенькой шерсти против сердца.
Большая часть волколаков - это хозяева-молодые и гости свадьбы, порченной колдунами за неоказание им уважения. После такого несчастья обычно приходится искать знахаря, который смог бы обернуть их обратно в людей. Избавить волколака от звериного облика может любой человек, если снимет с себя пояс, завяжет на нем несколько узлов, каждый раз говоря: «Господи, помилуй», а затем опояшет им вол-колака.
Можно также просто накинуть на оборотня человеческую одежду или обычное полотно. Тогда, по поверьям, волчья шкура спадет и из нее явится обычный человек. Другие способы расколдовать оборотня - накормить его «благословленной едой», хлебом или, встретив его, назвать людским именем. Обретение человеческого облика могло произойти и само собой по истечении срока заклятия - от 9 дней до года или 3, 7, 9, 12 лет. Однако, как полагали украинцы, для оборотня-жертвы существовала опасность: если колдун умрет раньше срока действия заклятия, то человек останется волком на всю жизнь.
Согласно народным представлениям и мифологическим рассказам, при обратном превращении волколак сохраняет признаки оборотня: он наг, не может говорить по-человечески. Окончательное возвращение в мир людей и обретение человеческих признаков происходит при приобщении его, вернувшегося из мира природы, к явлениям культуры: при надевании одежды, вкушении человеческой пищи, мытье в бане; при звуке колокольного звона. Нарушение условий обратного превращения грозило тем, что у человека мог остаться хвост. Мотив превращения звероподобного чудовища в прекрасного царевича характерен для волшебной сказки, где человеческий облик герою возвращает поцелуй его возлюбленной.
Оберегов, которые могли бы предохранить человека от превращения в оборотня, по народным представлениям, практически не существует. К защитным мерам, особенно во время проведения свадьбы, относились приглашение колдуна на свадебный пир и обильное угощение его. Кроме того, на свадебный чин дружки старались выбрать человека, знающего специальные заклинания и обереги.
Мифологизированными образами, как и оборотни, в традиционной культуре являлись так называемые обменыши и подмененные. Обменышем называли ребенка нечистого духа, которым подменялось человеческое дитя. По народным представлениям, почти все нечистые духи - домовой, банник, обдериха, леший, черт - могли обменивать и похищать детей. Особенно опасными для младенцев считались банные хозяева - банник и обдериха, так как крестьянские женщины испокон веку рожали в бане, а также домовой, во владении которого - избе - грудные дети проводили большую часть времени.
Крестьяне полагали, что обменыши отличаются от обычных детей. Чаще всего обменыш был уродлив, плохо рос, не говорил до семи лет и долго не обнаруживал признаков разума. По поверьям, у обменышей есть лишь одна голова без тела или в теле нет костей, но при этом они отличаются невероятной силой. Согласно мифологическим рассказам, обменный ребенок беспрерывно кричал и требовал еды; ежечасно он мог съедать по кринке молока и хлебу-житнику. В быличках обменыш нередко изображается в виде полена, чурки или головешки, обращенной нечистой силой в младенца.
По народным поверьям, обменыши годами оставались в зыбке, ко времени совершеннолетия так и не приобретая навыков сидения, хождения, говорения и измучивая домочадцев своей прожорливостью и уходом за ними. Даже в случаях, когда обменыш вырастал, он отставал от сверстников по физическому и умственному развитию: был слабоумен, оставался немым или заикался. Часто также о подменышах говорили, что у них злобный и своенравный характер. Такие дети не слушались взрослых и приносили несчастье родителям. Некоторые рассказы повествуют о том, что обменыши живут недолго и стараются убежать в лес.
Если в семье ребенок отличался поведением от других детей - медленно рос, долго не научался ходить, много ел, поздно начинал говорить или вовсе не овладевал навыками речи, - то окружающие подозревали в нем обменыша. Такого ребенка показывали повитухе или знахарке, которая должна была «проверить» дитя. Подчас приемы «обследования» носили варварский характер. Так, в Пермской губернии ребенка на два-три часа помещали в печь, а на Вологодчине его клали под перевернутое вверх дном осиновое корыто, по которому рубили топором. Если при подобном испытании ребенок умирал или переставал двигаться, то считали, что это не человеческое дитя, а обменыш.
Кое-где у русских считали, что обменыш растет, ничем не отличаясь от обычных детей. В Вятской губернии полагали, что ребенок лешего, подкинутый людям вместо младенца, от рождения наделен магическим способностями. Он вырастает очень предприимчивым человеком и приносит достаток семье, но при этом он крайне мало находится дома. Такой обменыш старается умереть скоропостижно, чтобы избежать предсмертной исповеди и религиозного напутствия. Поверья гласят о том, что после смерти обменыш становится еретиком, чье тело не принимает земля, и он не находит успокоения до тех пор, пока не разрушатся его кости.
В народе полагали, что крестьянские дети, подмененные нечистой силой, живут и воспитываются у домового или лешего. На Вологодчине считали, что леший посылает проклятых родителями детей в деревни раздувать пожары, а также похищать еду, которую хозяйки не успели или забыли благословить. В некоторых местностях верили, что проклятые живут в подполье дома или в водоемах. Дети-подпольники, по поверьям, иногда возвращаются, но чаще навсегда остаются у домовых.
Девушки-подпольницы вырастают, выходят замуж и иногда, согласно мифологическим рассказам, навещают перед замужеством своих сестер, матерей и приглашают их посмотреть на свое житье. В одном из таких рассказов, записанном на Терском берегу Белого моря, многодетная мать с горя сулит одну из дочерей-двойняшек домовому-подполь-нику, и девочка моментально исчезает. Через семнадцать лет де-вушка-подпольница приходит к своей сестре и приглашает ее посмотреть на свою свадьбу.
Сестра открывает вечером подпол и видит там ярко освещенную избу, множество гостей и красивого жениха. Невеста дарит сестре гостинец и просит закрыть подпол в полночь, после чего там все исчезает. В Олонецкой губернии полагали, что подпольников можно увидеть, встав на третью ступеньку лестницы в подполье, нагнувшись головой вниз и поглядев между ног.
В Костромской губернии был записан мифологический рассказ о том, как несколько мужиков шли ночью около озера и увидали в воде девушку, нагую по грудь; она попросила у них нательный крест, чтобы выйти из озера, и объяснила: «Двадцать пять лет я в озере, проклятая отцом; а если не дадите мне креста, я опять уйду в озеро на двадцать пять лет». Мужики не дали креста, и сразу же она всколыхала озеро так, что земля задрожала, а они упали от испуга.
Чтобы вернуть свое дитя, а чужое возвратить нечистой силе, традицией предписывалось бить обменыша прутьями ольхи перед горящей печью. Для битья можно было использовать также освещенную вербу, а подходящим местом для побоев считались порог или мусорная куча. Тогда мать обменыша, услышав его крики, сжалится над своим чадом и заберет его, а украденного человеческого детеныша возвратит. Однако в народе говорят, что глаза родителей, которым нечистая сила подбросила обменыша, словно застилаются колдовской пеленой, и им не приходит в голову, что их ребенок пропал, а тот, что лежит в люльке, отличается от обычных младенцев.
В связи с этим представлением во многих местах у русских, особенно на Русском Севере, широко распространены мифологические рассказы со следующим сюжетом: проклятая дочь унесена и воспитана лешим; когда она вырастает и достигает брачного возраста, ее находит деревенский парень и женится на ней; молодые приходят к родителям про. клятой, и, когда те не верят, что перед ними настоящая дочь, она со всего маху ударяет об пол голосящее существо, которое много лет пролежало в люльке.
В результате обменыш оборачивается поленом. Выращенная нечистыми духами девушка, достигнув брачного возраста, может появиться возле любой нежилой постройки: и в бане, и в пустом доме, и около амбара. На такую девушку, согласно народным поверьям, надо накинуть крест, и тогда она навсегда останется среди людей.
Чтобы не случилось обмена, крестьяне старались вовремя предпринять предохранительные меры. Младенцев стремились крестить как можно скорее, так как нечистая сила старалась похитить человеческое дитя именно некрещеным. До крещения новорожденного в избе круглосуточно поддерживали освещение.
Первое время после родов роженицу и ребенка не оставляли одних. Рядом с ними около семи-десяти дней постоянно находилась повивальная бабка. Позже при оставлении ребенка в одиночестве принимали особые меры предосторожности: в притолоку двери втыкали нож, у порога или под колыбелью клали веник или топор.
Беря ребенка для кормления или купания, зыбку не оставляли пустой, а клали в нее какой-нибудь острый металлический предмет. В Архангельской губернии маленького ребенка не только не оставляли одного в бане, но до года в этом опасном строении не называли его имени, так как глубоко верили, что банник или обдериха тут же воспользуются нарушением запрета и заберут младенца. Повсеместно у русских матери во избежание опасности обмена старались не ругать малых детей и тем более проклинать их, особенно вечером - в недобрый час, когда активизируется нечистая сила. («Мифология»).
Кикимора
Кикимора - персонаж, свойственный в основном севернорусской мифологической традиции. Ее представляли домовой хозяйкой и иногда - женой домового. Имя этого персонажа состоит из двух частей: «кик» и «мора». Одни исследователи считают, что первая часть, возможно, происходит от глагола «кикать» в значении «кричать, плакать, причитать».
Другие же возводят ее к древнему балто-славянскому корню кик- / кык- / кук-, содержащему значение горбатости, скрюченности. Вторая часть слова «кикимора» - «мора», а также близкое ему в славянских языках слово «Мара» мот быть именами самостоятельного мифологического персонажа, тоже домашнего духа, и восходят к общеславянскому корню моръ-, означающему «смерть».
В местных огласовках имя кикиморы могло звучать как «шишимора». Это слово ученые связывают с глаголом «шишить», существующем в народных говорах и имеющим значение «копошиться, шевелиться, делать что-то украдкой». Нельзя не отметить, что смысловые оттенки всех приведенных корней и слов соотносятся с соответствующими характеристиками образа кикиморы в традиционных представлениях.
В мифологических рассказах кикимора предстает уродливой, сгорбленной старухой, в лохмотьях, неряшливой, с распущенными волосами. Довольно часто ее изображали в бабьем кокошнике на голове. На Вологодчине и в Ярославской губернии кикимору представляли в образе крохотной женщины или старушки. Вологодские крестьяне считали, что кикимора так мала, что, опасаясь быть унесенной ветром, никогда не появляется на улице. В Восточной Сибири кикимору представляли в виде нагой девушки с длинной косой.
В некоторых местах Олонецкой, Новгородской и Вологодской губерний существо, подобное кикиморе, называли «марой», «мокушей» или «мокошей». Ее воображали в виде женщины с большой головой и длинными руками. На основе имени мокоши и причастности ее к женским работам исследователи полагают, что в ней можно видеть трансформированный образ древнесла-вянского божества Мокоши. В некоторых местностях был известен также образ запечельницы, или запечельной мары, который, как и мокоша, был близок по своим характеристикам кикиморе. Запечельницу тоже представляли в виде старухи, в сарафане и бабьем головном уборе, иногда - с непокрытой головой и распущенными волосами.
Происхождение кикиморы в народном сознании связывалось с представлениями о «неправильных» покойниках. Согласно поверьям, она появляется в домах, построеных на «нехорошем» месте: например, на меже, где захоронен «нечистый» покойник. Кое-где полагали, что кикиморами становятся дети, умершие некрещеными. В Вятской губернии и Поволжье среди крестьян бытовало мнение, что кикиморы - это неотпетые покойники или проклятые люди. Известно также народное представление о кикиморах как детях, похищенных или обмененных нечистой силой. А иногда считалось, что кикиморы появляются от любовной связи девушек с нечистым в образе огненного змея.
В крестьянской среде существовало поверье, что в строящийся дом кикимору могут запустить плотники или печники, которые остаются недовольны вознаграждением хозяев. В таких случаях они изготавливали из щепок и лоскутков кукольное изображение кикиморы и закладывали его за матицу с особым приговором. В одном мифологическом рассказе повествуется о том, как может мерещиться в доме от «насаженной» кикиморы:
У нас три чуда было. Вот в этой избе. Заяц бегал, бык, собака и поросенок. Хозяйка ушла за дровами, а в избе поросенок. Она пришла - он на лавку, на стол, везде. А потом в этом доме стала маячить собака. А то двери раскроются. Вдруг все двери - раз - все открылись. А потом что? Стали искать - куколка завязана: будто как платочек личико - или, как сказать? - мордочка перевязана. Сожгли эту куколку - маячить не стало.
Появление кикиморы в доме или хозяйственных постройках считалось плохим предзнаменованием: крестьяне верили, что она будет вредить в хозяйстве и досаждать домочадцам. В рамках крестьянского хозяйства кикимора, согласно поверьям, может обитать в хлеву, во дворе, в курятнике, на чердаке. В северных и восточных губерниях у русских полагали, что она может находиться в пустых постройках, в бане. Но чаще всего ей приписывают местопребывание в доме, за печью или в подполе.
В обычное время кикимора и подобные ей существа невидимы. В Вятской губернии рассказывали, что кикимора, оставаясь невидимой, может проявлять себя голосом: требовать, чтобы неугодные ей жильцы убирались из дома, а также действиями: бросанием предметов, битьем посуды. Домашний дух, мокоша, иногда издает звуки, как будто щелкает веретеном по косяку двери.
Днем кикимора сидит за печкой или в подполе, и ее не видно. По поверьям, она старается не попадать на глаза людям из опасения, что на нее могут накинуть нательный крест, и тогда она останется недвижима. Ночью же кикимора выходит из своего убежища проказить. Она растворяет двери, перебегает из комнаты в комнату, топает, стучит посудой, кидается из подполья луковицами, мешает спать детям. Кикимора очень любит позабавиться с веретенами, прялкой и начатой пряжей.
Этот домашний дух, связанный в первую очередь с печью и с домашним хозяйством, по народным представлениям, имеет отношение к такой женской работе, как прядение. Считается, что ее любимое место для «работы» - правый от входа угол рядом с печью, куда обычно сметают сор со всей избы. Крестьяне рассказывали, что когда кикимора прядет, свист от веретена раздается по всей избе.
Особенностью кикиморы, когда она сидит или прядет, является то, что она постоянно подпрыгивает на одном месте. Кроме того, в народе говорили, что кикимора прядет нитки наоборот, в другую сторону, чем обычно это делают люди. При этом она путает, мусолит и рвет пряжу. Во многих местностях считали, что таким образом кикимора, а также и мокуша, и запе-чельница специально вредят тем, кто после работы оставляет пряжу неубранной, а прялку без благословения.
По народным поверьям, работу, до которой дотронется кикимора, хозяйке после трудно закончить: клок кудели придется прясть целый день; если же она потрудится над недошитой рубашкой, то ее и за неделю не удастся закончить - придется все время распарывать и шить заново. Известно, что кикимора шьет неровно и сама никакую работу до не доводит конца. Неслучайно существует пословица: «От кикиморы рубахи не дождешься». Ленивым девушкам в связи с этим же представлением раньше говорили: «Спи, девушка: кикимора за тебя спрядет, а мать выткет».
В некоторых местах Олонецкой, Новгородской и Вологодской губерний крестьяне считали, что близкая кикиморе мокуша по ночам стрижет овец и прядет шерсть, а если остается недовольной, то отстригает немного волос и у самих хозяев дома. Согласно мифологическим рассказам, кикимора очень не любит ленивых хозяек. Она всячески старается им насолить: тормошит маленьких детей так, что они ночью плачут, пугает подростков блеском своих выпученных глаз и рожками на голове, портит хозяйственную утварь и прядево.
И напротив, как и другие домашние духи, кикимора благоволит к хорошим хозяйкам, умелым и старательным. Чтобы им облегчить работу, она баюкает по ночам маленьких детей, перемывает посуду, устраивает так, что тесто хорошо всходит и пироги выпекаются пышные. Незадачливой хозяйке, чтобы добиться покровительства кикиморы, приходится найти в лесу горький корень папоротника, настоять его на воде и перемыть ею все кринки и горшки. По поверьям, кикимора очень любит папоротник, и за оказанное ей внимание может оставить женщину в покое. Кикимора считалась злым и вредным духом для домашних животных и птицы. Так, в Вологодской губернии был записан мифологический рассказ о том, как кикимора мучила лошадь. («Мифология»).
Водяной
Представления о водяном широко распространены у русских и нашли отражение в разных фольклорных жанрах: в заговорах и пословицах, сказках и былинах, в многочисленных мифологических рассказах. Обычно этого персонажа называют по месту его обитания в воде: «водяником», «водяным дедушкой». В его именованиях нередко также подчеркивается статус хозяина стихии - «водяной хозяин» или «царь». Вместе с тем названия типа «водяной дьявол», «черт» указывают на принадлежность водяного к разряду нечистой силы.
В народном воображении внешний облик водяного, как и лешего, рисуется преимущественно антропоморфным. Обычно его представляли в виде безобразного старика: черного, косматого, с большой бородой, с зелеными волосами и плешью на голове, с огромным брюхом. Нередко его облику приписывались черты утопленников - одутловатость, синий цвет лица, голова и все тело в тине. В связи с этим показательно существовавшее поверье о том, что некоторые из утонувших людей становятся водяными. Вологодские крестьяне представляли водяного так: «мужик, очень широкий в плечах, с тонкими ногами.
По народным представлениям, водяного можно увидеть сидящим на камне и расчесывающим волосы или моющимся. На Новгородчине полагали, что у водяного голова огромная, «неохватиста, что твой котел», и свои волосы - тину - он расчесывает сучьями, поскольку обычным гребнем не расчесать, так как он «горазд кудрявый уродился». Вот и говорили о водяном: «как он это чесанет с себя с сердцов-то волосья на сучьях и остаются… Он вытащит-то прядь, а на место ее чуть что не копна вырастет».
По поверьям, водяной мог воплощаться в образе полурыбы-получеловека или в виде рыбы, иногда с крыльями снизу. В разных местностях его представляли также в виде сома с двумя усами, щуки, черной рыбины, а также в виде свиньи и коровы, собаки и черной кошки. Кое-где верили, что водяной может появиться в образе водоплавающей птицы - лебедя, селезня, гуся. Показываясь людям, он может также принимать облик их родственников, соседей и знакомых, видеться ребенком, женщиной, кем угодно. («Мифология»).
