Дивы, дэвы - сверхъестественные существа, встречающиеся в иранской, славянской, грузинской, армянской, тюркской (башкирской, татарской, азербайджанской и др.) мифологиях, в зороастризме - злые духи. Мифологический образ дивов распространён в фольклоре народов Кавказа, Урала (башк. Дейеү), Малой и Средней Азии, Западной Сибири и др. - злые духи, главным образом великан антропоморфного или зооморфного вида (например, в армянской мифологии). Большого роста, сильны, глупы, изображаются с небольшими рожками. В сказках описываются случаи похищения ими женщин с целью сожительства.
Обычно считается, что дэвы живут в горных пещерах и ведут звероподобный образ жизни - хотя в некоторых сказках дэвы живут в домах, носят одежду, содержат скот и т.д. Иногда проявляют сходство с джиннами из арабской мифологии. В индийской мифологии дивы, напротив - боги или полубоги (санскр. - «сияющий», ср. латыш. Dievs - Бог), что во многом объясняется распадом индо-иранской общности. Сергей Александрович Токарев пишет:
Ниже их множество духов, или ангелов - язатов… Им всем противостоит такое же количество духов тьмы - дэвов…Такой резкий дуализм светлого и тёмного начал, составляющий основную мысль Авесты и всего маздаизма, представляет собой явление, для древних религий весьма необычное… Наиболее правдоподобно, даже бесспорно, то, что в дуализме Авесты отразились прежде всего антагонизм и вражда между оседлыми земледельческими племенами и кочевниками-скотоводами… Рознь эта и приняла форму борьбы между поклонниками агуров (иранцы) и почитателями дэвов (индийцы).
Общеарийское слово daiva-, имеющее индоевропейское происхождение, означало род небесных божеств (от корня diu- «светить», «небо»), почитание которых получило особое распространение в индуизме. В ираноязычном мире также прослеживаются рефлексы почитания дэвов/дивов, но уже в древнюю эпоху благодаря влиянию зороастризма, резко осуждавшего почитание дэвов, дэвовские культы вытесняются, а сами дэвы демонизируются. От этого слова происходят современные перс. div, тадж. дев, осет., и другие слова иранских языков, означающие «бес», «злой дух», «чудовище», а также «сумасшедший», «одержимый».
Славянское слово divъ (deiwos) может быть прямым продолжением общеиндоевропейского слова, однако демонизацию этих индоевропейских божеств на славянской почве иногда рассматривают как отражение иранского влияния на древних славян. Дивы встречаются в иранских народных преданиях как сверхъестественные опасные существа, а также как противники великих царей и героев в поэме Фирдоуси «Шахнаме». Дивы у Фирдоуси - это демоны или духи людей, проклявших при жизни бога. Часто они также выступают как воплощения Аримана, тёмного и злого начала в зороастризме и персидской мифологии. По другой легенде, дивы происходили от родов враждующих между собой царей, правивших в древних Мазандеране и Табаристане.
Впервые дивы упоминаются в рассказе о Сиямаке, сыне Каюмарса, который был убит Чёрным Дивом, сыном Аримана. Впоследствии Хушанг вместе с Каюмарсом убивают Чёрного Дива. Далее в «Шахнаме» повествуется о том, как шах Ирана Кай Кавус, желая одолеть злых духов, идёт в поход на Мазандеран, царство дивов, но, околдованный, был вместе со всей своей армией пленён Белым Дивом. Пришедший на помощь шаху герой Рустам побеждает повелителя Мазандерана и царя дивов Аржанг-Дива, после чего убивает Белого Дива и освобождает шаха.
Албасты
Албасты - женские демонические персонажи в мифологии тюркских и некоторых других народов Кавказа и Ближнего Востока.
Обычно представляется в виде уродливой обнажённой женщины с длинными распущенными жёлтыми волосами и обвислыми грудями. Иногда образ албасты дополнял третий глаз и длинные когти. Известна история о том, как в лесу одному человеку повстречалась албаста и избила его грудью. Этот человек вернулся домой еле живой, а через три дня умер. Всё его тело было в синяках.
Албаста истребляет маленьких детей. Она поджидает, пока ребёнка оставят одного, и если дождётся, кормит его своей грудью, и ребёнок умирает. Чтобы албаста не навредила, в изголовье кровати, в которой спит ребёнок, кладут нож или иной металлический предмет; иногда прикалывают иголку. Также албаста приносит вред беременным женщинам. В старину беременным рекомендовали носить платья, к подолу которых прикалывали иголку.
Образ Албасты восходит к глубокой древности и встречается в мифологиях многих народов. Албаста встречается в мифологии турок, поволжских, крымских и западносибирских татар, чувашей, казахов, башкир (албасты), рутульцев (албасти), тувинцев, алтайцев, уйгуров (албасты, алвасти), узбеков (албасты, алвасти), туркмен (ал, албассы), киргизов (албарсты), каракалпаков, ногайцев (албаслы), азербайджанцев (хал, халанасы), кумыков (албаслы къатын), балкарцев и карачаевцев (алмасты), таджиков (албасти), ягнобцев (албасты или олбасты), лезгин (ал паб), грузин (али), татов (ол), талышей (ала жен), удин (hал), курдов (hал анасы, алк), белуджей (алг, мерак), армян (алы, алк), ингушей и чеченцев (алмазы), у монгольских народов (алмас), якутов (абаасы, т.ж. девка Илбис), удмуртов и некоторых других народов.
Албыс в алтайской и тувинской мифологии - аналог ведьмы. Албысы могут менять пол - при встрече с мужчиной принимать облик женщины, при встрече с женщиной - облик мужчины. Более того, они могут принимать образ конкретного человека - например, жены охотника, являясь к охотнику.
В естественном облике у них большие длинные груди, которые они могут перебросить через плечо, рыжие волосы и рассечённая верхняя губа. Иногда изображаются с медными ногтями и носом. Албыс может принести охотнику удачу. Готовит охотнику еду: мясо, срезанное с её рёбер, и молоко, сцеженное из груди. Албыс может также проникнуть в человека, отчего его поражает тяжёлая болезнь. Если застрелить албыс, она становится куском жёлтого войлока.
Девона
Девона - согласно мифологии тюркских народов, одержимый духами, дэвами. До того, как народы Средней Азии и их соседи познакомились с исламом, они верили в дэвов. И считали, что иногда эти сверхъестественные сущности могут вселяться в людей, делая их посредниками между мирами. В европейской традиции такие персонажи огульно называют «шаманами», а в Средней Азии их звали «девона» или: туркмены и татары - дивана, таджики и узбеки - девона, азербайджанцы - дивана, башкиры - диуана, киргизы - дубана́, дуванаб, думана, казахи - дуана, каракалпаки - дийуана.
Все эти варианты названий происходят от фарси и означают «одержимый дэвами». В славянской культуре есть еще одно слово, по смыслу рядоположное тюркскому «девоне» - «юродивый». То есть, особенный, не такой как все, странный, приближенный к богу. Потому по традиции девона уважается и иногда почитается населением, как человек Аллаха, к которому приходят необычные видения.
В эпосе девона зачастую выступает как чудесный помощника героя (в архаических вариантах мифов эта роль принадлежала, очевидно, духу-покровителю). Прорицатель и кудесник, дивана способствует рождению детей - например, богатыря Алпамыша, скрепляет браки, устраняет трудности, стоящие на пути героя. Обычно девона безымянен, но иногда девонами называют и известных верующих (например, реальное историческое лицо - основатель ордена накшбандийя Бахаведдин), и мифических героев (например чильтаны - «невидимые верующие», Буркут-баба).
В современной фэнтези-литературе девона также присутствует. Например, как некий слуга мага: - Девона - слуга, которого создает себе могущественный маг. - Голос Алишера был ровным, будто он лекцию читал. - Маг находит безродного дурачка, который никому не нужен, и впускает в него Силу из Сумрака. Накачивает чистой энергией… так что на свет появляется глупый, но очень здоровый и владеющей магией человек…
Нет, уже не совсем человек. Но и не Иной, вся его сила - заемная, вложенная когда-то магом. Девона верно служит своему повелителю, может творить чудеса… но с головой у него по-прежнему не все в порядке. Обычно маг выбирает дебилов или даунов, они не агрессивные и очень преданные. Вложенная Сила дает им здоровье и долголетие.
В народе девону считают одержимым духами. Отчасти так оно и есть… это словно взять пустой, треснувший сосуд и заново его наполнить. Только вместо разума обычно наполняют преданностью. Но Гесер - он не такой, как другие. Даже как другие Светлые. Он исцелил отца. Не совсем… ему тоже не все подвластно. Когда-то отец был полнейшим безумцем. Я думаю, что у него была имбецильность, видимо - из-за органических повреждений мозга. Гесер исцелил его тело, и со временем отец обрел нормальный, человеческий разум. Он помнил, что когда-то был круглым дураком.
Знал, что если Гесер вовремя не вольет в него новую Силу - его тело вновь отторгнет разум. Но служил Гесеру не за страх. Он говорил, что отдаст за Гесера жизнь только за то, что однажды осознал себя. Стал человеком. И за то, конечно, что у него, юродивого, была семья и родился сын. Он очень боялся, что я вырасту дураком. Но обошлось.
Вот только… только в народе у нас помнят все. Что мой отец - девона, что он слишком долго живет на свете, что был когда-то безумцем, не способным подтереть себе нос, - все это помнили. Родные отреклись от матери, когда та ушла к отцу. И меня не признали. И детям запрещали со мной играть. Я - сын девоны. Сын человека, который должен был прожить жизнь животного. - С. Лукьяненко «Последний дозор»
Но бывает в литературе и другой девона. Наверное, такой, каким его могли видеть глаза Тимура: «Наивный, гордый, слабый человек с насмешливыми строгими глазами - и шесть часов перебирал в горсти крупицы, крохи Времени, слова, стеклянные и хрупкие игрушки, боль, гнев и смех, и судороги в горле, всю ржавчину расколотого века, все перья из распоротой души, все тернии кровавого венка, и боль, и плач, и судороги в горле... Он умирал. Он уходил домой.
И мешковина становилась небом, и бархатом - давно облезший плюш, и жизнью - смерть, и смертью - труп с косою, и факелы - багровостью заката; он умирал - и шелестящий снег, летящие бескрылые страницы с разрушенного ветхого балкона сугробами ложились на помост, заваливая ночь и человека, смывая имя, знаки и слова, пока не оставался человек - и больше ничего. Он умирал. И Истина молчала за спиною, и Дух, и Плоть, и судороги в горле...».
Все было бы банальнее и проще, когда бы он мог дать себе расчет простым кинжалом... Только он - не мог. Помост, подмостки, лестница пророков, ведущая в глухие облака, дощатый щит, цедящий кровь по капле, цедящий жизнь, мгновения, слова - помост, подмостки, судороги в горле, последняя и страшная игра с безглазою судьбою в кошки-мышки, игра, исход... Нам, трепетным и бледным, когда б он мог (но смерть, свирепый сторож, хватает быстро), о, он рассказал бы, он рассказал... Но дальше - тишина. (Г.Л.Олди «Витраж Исхода». Глава «Молчащий Гром»).
Аджина
Аджина - злой дух из Средней Азии, видимо, родственник-аналог джинна.
«Один человек говорил, что видел аджину в детстве. Он вспоминает его как небольшой чурбан или связку соломы над озером - точно даже не может вспомнить, как выглядит, однако помнит лишь животный ужас, как он трясся от страха» - Аджина. Истории о снежном человеке, Таджикистан, 1982.
В мифологиях таджиков, узбеков, каракалпаков, киргизов, отчасти казахов злой дух. Образ аджины сформировался как переосмысление принесённых с исламом демонологических представлений о джиннах под влиянием местных доисламских мифологических персонажей (албасты, пари и другие). Аджина представлялся в образе женщины, внезапно увеличивающейся в размерах и превращающейся в великаншу, или в виде различных животных, чаще всего козла, одиноко блуждающего вдали от жилья.
У таджиков считалось, что аджина обитает в кучах золы, выброшенной из очага. Путника, поймавшего аджину в облике козла, он пугает, произнося внезапно человеческим голосом непристойность. У туркмен, турок и других тюркоязычных народов функции аджины обычно имеет джинн (у турок также - демон мекир). Ходят слухи, что с санскрита «аджина» переводится как «шкура». («Мифы народов мира»).
