Орловские края дышат старинными преданиями. Каждое из них имеет свой особый колорит, а все вместе они окутывают наши места неким флером таинственности, добавляя очарования или внося свою долю волнения в являющийся вашим глазам пейзаж. Легенды окрашивают этот пейзаж, при этом часто возникают очень причудливые тона...
В 1895 году в номере 119 «Орловского вестника» князь А.Л.Голицын впервые опубликовал одну любопытную легенду, связанную с неким учителем, служившим у барина Алексея Денисовича Юрасовского. Три года спустя хранитель дел Орловской ученой архивной комиссии Александр Константинович Юрасовский также опубликовал версию этого же происшествия, в котором некую роль сыграл его предок А.Д.Юрасовский…
Предание говорит, что однажды Бланжий должен был отвезти Юрасовскому в Карачев крупную сумму денег из имения. Эта поездка оказалась для него последней. Крестьянин подкупил недалеких людей и ночью, когда Бланжи следовал через Сурьянинский лес, напал на графа. Озлобленный Карнеев заколол учителя и потом лично отрубил ему голову. После проведенного полицией следствия на каторгу были отправлены все участники этого преступления за исключением его инициатора, сумевшего подкупить власти. Но и он, как говорят, не избежал наказания...
Однажды тихой лунной ночью Карнеев, к тому времени еще более неправедно разбогатевший на ростовщических операциях, возвращался из Карачева в Болхов. Он уже проехал село Руднево и оказался в Сурьянинском лесу. Вдруг, захрапев, лошадь встала посреди дороги. Карнеев вгляделся в темноту и увидел то, что заставило его остолбенеть от ужаса. Навстречу ему по дороге, освещенной бледным светом луны и перерезанной древесными тенями, медленно шел покойный учитель в залитом кровью платье немецкого покроя. Даже и теперь призрак был учтив, как и прежде. Аккуратно сняв с плеч свою голову и взяв ее в руки, учитель поклонился тестю. И обомлевший Карнеев услышал, как эта самая голова, поддерживаемая призрачными ладонями, зовет его на суд Божий... Не помня себя от страха, Карнеев прискакал в Болхов.
С тех пор он нигде не мог найти успокоения. Никакие меры, предпринимаемые болховскими священниками и лекарями, не помогали ему. Призрак учителя преследовал убийцу даже в храме. И Карнеев, не выдержав напряжения, повесился. Якобы в час его гибели в Болхове сам по себе ударил тысячепудовый колокол и некоторое время «ревел» так, что в домах дрожали стены и плясали стаканы на столах.
Яркие галлюцинации Карнеева заставлявшие его рвать на себе волосы, умолять, чтобы «увели учителя», кричать и бегать по тихому Болхову произвели неизгладимое впечатление на болховчан, несильно избалованных происшествиями. Не было дома, где бы не обсуждались подробности этого дела и не высказывались собственные догадки на его счет. Неудивительно, что разговоры о призраке учителя вызвали волнение и в окрестных селах, где тоже начали его наблюдать. Привидение являлось жителям средь бела дня и зазывало быть свидетелями на суде Божьем против Карнеева. Однажды насмерть перепугал молодежь в селе Сурьянино, собравшуюся вечерком потанцевать в хороводе и попеть песни.
Не беря в расчет обстоятельств, относящихся, как говорил Лесков, к «средствам народной поэзии», мы, тем не менее, с грустью должны констатировать, что граф-француз тогда в действительности не обрел покоя. В холерный 1831 год крестьяне, отыскивая причины «мора», который, как ни странно, в Орловской губернии начался с села Сурьянино Болховского уезда, рассудили, что «все зло идет от иностранца-учителя». И последнее пристанище графа подверглось неслыханному разорению.
Рассказывали, что пять мужиков, вооружившись осиновым колом, с черным петухом в руках ночью подошли к могиле Бланжи. Они задушили петуха, отрезали ему голову и окропили куриной кровью проведенную около могилы черту. После этого мужики разрыли могилу, вскрыли гроб, произнесли над ним сильные языческие заклинания, вытащили труп и всадили ему в сердце осиновый кол. А потом все они разбежались от страха в разные стороны.
Первый же житель, отправившийся на кладбище навестить покойных родственников, с криком вернулся в обратно, перепугав всех односельчан. Из Болхова прибыла полиция. Интересно, что ее сотрудники, в частности, становой пристав, были сильно смущены разными привходящими обстоятельствами и подбадривали себя, как умели: от них пахло сложной смесью ладана и водки. На месте разрытой могилы полиция обнаружила брошенные заступы, обезглавленного английского бойцового петуха и клок бумаги с заклинанием.
Интересно, что сурьянинские мужики в непростой для себя час обратились к приемам, связанным с древней магией вятичей. Известно, что свои жертвы темным богам вятичи приносили ночью, выбрав для этого перекресток дорог и животное черного цвета, например, козу, петуха или овцу – по обстоятельствам. Противоборство злым темным силам, которые, как казалось в случае с холерой и мором, насильно забирают с собой живых, также сопровождалось древним обрядом, в котором присутствовало животное черного цвета и его кровь. Тогда же, в 1831 году болховская полиция провела полное расследование и по его результатам отправила мужиков на каторгу. Известны имена двоих из них – Никиты Хромина – он вернулся с каторги и впоследствии постригся в монахи – и Михаила Саутина, ставший кучером у тюремного смотрителя в Омске.
Возможно ли, однако, чтобы после всего этого надгробный памятник Бланжи каким-то образом оказался на льговском погосте, где его увидел Тургенев? Да еще с такой умиротворяющей эпитафией, которая вовсе не свидетельствует о столь трагическом конце? Если это все-таки так, то перемещение памятного знака в Льгов представляется достаточно таинственным. Тем не менее, какие-то ниточки все же, наверное, связывали француза с этим селом. Предание говорит, что призрак учителя однажды явился льговскому священнику. Вежливо поклонившись и держа свою голову в руках, Бланжий начал жестами звать иерея к себе и указывать на небо. Легенда говорит, что призрак видели все члены семьи священника. Рассказывали, что священник бесстрашно подошел к учителю, но тот исчез, а священник упал замертво.
Живший тем самым летом 1831 года в Спасском-Лутовиново, Тургенев вполне мог слышать историю Бланжия. Имя несчастного графа было тогда у всех на устах. Орловские помещики, скорее всего, не раз обсуждали между собой тему полицейского разбирательства в связи со вскрытием могилы иностранца-учителя. Но, может быть, Тургенев ничего и не слышал об ужасной участи француза, однако знал Бланжи до его гибели, а стихотворную эпитафию придумал сам. Похожая эпитафия была на памятнике гувернеру, также французу в имении Лутовиновых. Как католик гувернер был похоронен не в ограде старого кладбища в Спасском, а за его валом.
Или Тургенев и впрямь видел во Льгове могильный камень Бланжи? Так или иначе, в рассказе «Льгов» писателю захотелось вспомнить имя изгнанника, чья жизнь была столь сильно изломана событиями Великой Французской революции и, как мы знаем теперь, оказалась трагичной во всем, даже в ее конце. Да и в наше время существует не мало свидетельств очевидцев, которые наблюдали в Сурьянинском лесу необъяснимую чертовщину, слышали на ночных привалах людские завывания. Говорят, это неупокоенная душа графа...
Далее призрак учителя избрал местом террора Болховскую дорогу, где нагонял страх на прохожих и проезжих, жалуясь на свою горькую судьбину и требуя, чтобы они отправились вместе с ним на суд Божий. Для чего? У духа появился «адвокат» в лице другого духа, Карнеева, клятвенно заверявшего, что учитель был зарезан, а не покончил жизнь самоубийством, как решил полицейский чин, расследовавший это дело... Дальше - больше. Призрак Карнеева куда-то подевался, а дух учителя принялся размахивать своей отрезанной головой по всему уезду. Теперь он делал это и днем, и ночью, никому не давая проходу. Нугард пишет: «Явления были плотски говорящими, осязаемо голосистыми».
Люди стали бояться выходить из домов. Вмешалась полиция. Призрак, в которого много раз стреляли из револьверов и ружей, не пожелал снизить активность. Поняв, что власти не в силах помочь, пятеро отчаянных мужичков осквернили могилу учителя, надеясь угомонить дух навеки, прибегнув к древнему оккультному средству - пронзить сердце усопшего осиновым колом. Мужичкам, уже добравшимся до гроба, не удалось осуществить задуманное - помешала огромная, похожая на сову птица, принявшаяся драть их когтями. Гробокопатели в панике бежали, преследуемые пернатым бандитом, в конце концов обернувшимся... духом учителя!
Затем заработала мощная сила, названная Камилем Фламмарионом «призрачным возмездием». Дух учителя поселился в избе одного из пятерых. Мужичок созерцал его еженощно, и еженощно слышал вкрадчивый голос: «Скажи, болезный, скажи, а то не добро - худо получишь». Из углов избы летели искры, и раздавался свирепый хохот. Мужик, почувствовав, что сходит с ума, явился с повинной исправнику, сознавшись в соучастии убийства учителя и выдав сообщников… Состоялся суд. Не Божий – земной. Душегубы отправились на вечное поселение в Сибирь. Призрак учителя, видимо, удовлетворенный восторжествовавшей справедливостью, успокоился. Больше его никто никогда не видел.
Почему являются жаждущие отмщения призраки? Почему они успокаиваются лишь после того, как их требования удовлетворяют? Петр Горяев в результате многолетних исследований пришел к выводу, что наряду с традиционными материальными генами, которые отлично видны в электронный микроскоп, существуют также голографические супергены.
Они являются энергоинформационными «каркасами» клеток, органов, в целом всего организма. Не исключено, что супергены формируют призрачного двойника умершего человека, обходящегося без мозга, но, несмотря на это, казалось бы, непреодолимое препятствие, могущего мыслить и принимать решения. Страшилки?! Почему некоторые призраки не могут обойтись без них? «Потому, - считал протоиерей Серафим Роуз, - что оскорбленная душа искушаема лукавым, ищет и не находит милосердия в темноте грешного мира людей». (Александр Володев, журнал «НЛО» № 15).
Орловские пещеры: тайны и призраки
Нехитрый скарб спелеологов - топорик, кувалда, костыли, фонари и трос - распределен между нашей шестеркой согласно физическим возможностям и опыту путешествий по пещерам. Мне достается фотоаппарат и кое-что из мелочи. «Не вздумай меня снимать, - предупреждает Михаил Вячеславович. - Особенно Лешку. Если мать узнает, что мы опять пошли с ним в пещеру, будет нам настоящая темная!»
Лешка Сахаров - младший в группе, ему всего 14. Именно он будет пролезать в самые узкие норы, страхуемый отцом и Павлом Потаповым - нашим гидом. У студента Володи, как и у меня, эта «ходка» - первая, а девятиклассник Андрей занимается спелеологией уже три года. Всех нас, и ребят, и взрослых, заразил «пещерной болезнью» Михаил Вячеславович Сахаров, учитель истории орловской школы № 32, руководитель филиала военно-исторического клуба «сыны России».
Наверное, многие жители Орла и не подозревают, что практически весь старый город стоит на пещерах. Еще в девонский период Ока промыла под толщей земли глинистые и известковые породы, образовав многоярусные залы, террасы, бесчисленные ниши, проходы и переходы. С ХVII века воде стал «помогать» человек. При Екатерине II естественные карстовые пещеры были превращены в каменоломни.
В сырой кромешной тьме, разрываемой всполохами чадящих факелов, крепостные и каторжане вырубали из стен пильняк, грузили его в тачки и волокли наверх, к свету. Колеи от вагонеток и трухлявые останки крепежного леса сохранились до сих пор. В Орле в то время стали появляться красивые каменные здания, а под ними ветвились, зарывались вглубь катакомбы, живущие своей, подземной, жизнью. Промышленные разработки известняка прекратились в начале ХХ века. Но пауза в истории орловских пещер длилась недолго: война вписала в нее свою страницу.
- Паша, ты встречал когда-нибудь духов пещеры? - спрашиваю у Потапова.
Наш «сталкер» неохотно отзывается: да, такие духи существуют. Они, по его словам, приходят туда, где творилось насилие, где страдал человек. Семь лет назад в одной из орловских пещер, называемой спелеологами «Трехкилометровкой», погибли дети: зашли туда из баловства, проплутали несколько дней и не вернулись. Павел тоже боится «Трехкилометровки». Там, по его мнению, все источает опасность: и странный купол наподобие храмового, и голоса, и видения… А когда однажды в луче фонаря вдруг возник абрис фигуры в балахоне с протянутыми руками, Паша бежал из этой пещеры и зарекся туда ходить.
Призраки пещеры представляют собой сгустки зла, считает Михаил Сахаров. Особенно много зла поселилось под землей, когда шла война. Тогда фашисты пытались «выкурить» газами спрятавшихся в катакомбах партизан. Обитатели пещер предпочли смерть от удушья немецкому плену. Каратели согнали к пещере военнопленных и под угрозой расстрела заставили их заложить в нее взрывчатку. Два десятка авиабомб и два ящика с аммоналом рванули под сводами пещеры, засыпав обломками сотни людей.
Не духи ли тех мучеников беспокоят гостей подземелья? Михаил Вячеславович собрал целую коллекцию фотоснимков, которые могут дать пищу для размышлений исследователям аномальных явлений. Вот клубится полупрозрачное белое облако, в котором угадывается ладонь человека. А вот туманность с четко очерченными границами. Сначала спелеологи грешили на радон - ведь только этот радиоактивный газ мог засветить пленку в аппаратах. Однако радон не дал бы таких резких перепадов света и тени. Михаил Вячеславович убежден, что объектив камеры «подсмотрел» то, что оказалось скрытым от глаза.
В следующем зале находим зубило, которым каменотес скалывал породу. Судя по всему, оно было сработано в ХIХ, а то и в ХVIII веке. Ребятам уже случалось находить старинные кайлы, костыли, лучковые пилы. Зубило отправляется на дно Пашиного рюкзака, а мы продолжаем путь дальше - к настенным знакам. Это, пожалуй, самая сложная загадка пещеры. Историки и археологи, прикоснувшиеся к тайне этих символов, ломают голову над их расшифровкой. Как появился на своде пещеры крест внутри овала? Похожие изображения можно встретить в романских храмах Западной Европы, но для средневековой Руси они не характерны.
- И крест, и круг у язычников являются знаками Солнца, - излагает свою версию Михаил Вячеславович. Возможно, их комбинация отразила ту эпоху, когда наши предки вятичи, образно говоря, одной ногой уже вошли в христианство, а другой еще оставались в язычестве. (Воронков Алексей. Орел. По материалам газеты «Труд»).
Призраки на трассе
Добрый день всем, кто читает эту историю. История из моей биографии, в ней нет не капли вымысла. Честно говоря, до сих пор не понимаю, почему это случилось и чем было вызвано. С кем случалось что-либо подобное, прошу отписаться в комментариях. Этот случай произошел в 2004-м году. Я и мой друг Коля путешествовали автостопом. У меня к тому времени был уже неплохой в этом опыт, да и маршрут был мне знаком. Доехать до Москвы от города, в котором я живу ( расстояние чуть меньше, чем 700 км., и вернуться обратно, тогда казалось пустячным делом.
Успешно добравшись до столицы, и пробыв там пару дней, мы собрались в обратный путь. Время немного не рассчитали, выехали во второй половине дня, и ночь нас застала в пути. Сейчас я точно не могу сказать, на каком именно участке трассы мы находились, но подозреваю, что на территории орловской области. Один из подвозивших нас людей, ехал в какой то населённый пункт, и когда ему надо было уже сворачивать с трассы, высадил нас и пожелал счастливого пути. Было прохладно и сыро, стоять на месте не было никакого желания. Мы с Колей побрели вдоль дороги, периодически останавливаясь, в попытках застопить машину. Надо сказать, машин было очень мало, одинокие легковушки в основном, и проезжали они с интервалом в 5-10 минут.
Никто не хотел нас подбирать, а потом и машины все куда-то подевались. Так мы прошагали по дороге ещё какое-то время (час, или два), и окончательно выбились из сил, но чтобы не мёрзнуть продолжали медленно волочить ноги по асфальту. Далее случилось странное, иду я, смотрю вперёд себя, и вдруг замечаю, что на встречу мне движутся полупрозрачные силуэты. Я иду, а они и не думают останавливаться,и, поравнявшись со мной, как будто бы проходят сквозь меня. Фигуры эти были эфемерны, словно нарисованы сильно разбавленной водой белой гуашью. Они были разного размера, и если можно так сказать, плотности. Я перевёл взгляд на Колю, и увидел, что мой друг смотрит куда-то в сторону, отчаянно моргает и трёт глаза руками. Причём, когда после этого мой взгляд вернулся к дороге, белёсые фигуры никуда не исчезли, они всё так же шагали по дороге, заполняя всё её полотно.
Не в силах больше на это смотреть, я сошел на обочину. Там валялась большая старая покрышка, я сел на неё, закрыл голову руками, вскоре мой друг последовал моему примеру. Когда начался рассвет, мы продолжили наш путь, и, немного погодя, поймали машину. До дома мы добрались быстро и благополучно, уже без каких-либо приключений. Когда же я рассказал Коле, что видел той ночью, то он, в свою очередь, не мало удивлённо поведал мне о том, что его тоже посетило видение. По его словам, не за долго до того, как мы сошли с трассы и устроились отдыхать на старой покрышке, ему мерещились жуткие чёрные силуэты, бегущие в противоположную нашему ходу сторону, с левого края дороги (а мы двигались по правому). Вот такая с нами приключилась переделка.
Шаги
Мы жили лет 5 в доме, построенном посреди огромного поля. Когда дед с бабкой строили, находили древние захоронения: шлем, меч и т.п. А потом уже выяснилось, что здесь была часовня с кладбищем... Было днём, иногда страшно, а по ночам и вовсе жутко. Частенько зимой, нас проведывали волки, но это были лишь «цветочки»...
Вот только один случай: сидим все в одной комнате, смотрим телевизор... Как вдруг, слышим, шаги в сенках... Тяжёлые шаги, глухие такие... Они не спеша походили-походили... и подошли к двери, ведущей в нашу комнату... Кто-то дёрнул дверь с силой на себя. Благо, дверь была на крючке. Когда только ещё послышались шаги, родители переглянулись, мне же было лет 5 и без всяких мыслей, я удивлённо спросила: «Кто там ходит?».
Родители сделали вид, что мне послышалось, зная, что все двери давно заперты на все замки... Когда дверь попытались отворить, родители перепугались не на шутку: отец схватил топор, а мать попыталась меня спрятать. Потом всё же, пересилив страх, они обошли весь дом - никого не было... Впрочем, как всегда... Кому интересно, это было в дер. Булановка, Орловской обл., 1977-78 год.
Дворовой и домовой на Орловщине
Дворовой имеет все те качества, что и домовой, только является он более злым и мстительным персонажем. Дворовой, которому хозяин полюбился, нередко ворует у соседей сено и овёс для домашнего скота. Поэтому между дворовыми нередко затеваются драки. Увидеть дворового - весьма редкое явление и предвещает оно тому, кто его повидал, несчастье. Жила в одной деревне женщина с мужем, всё у них было в достатке, нужды ни в чем не знали, жили душа в душу, мирно, счастливо. Пришлось как-то мужу уехать по делам далеко. А в то время случилось как-то женщине вечером выйти во двор, где увидела своего мужа, ходившего вокруг телеги. Был это дворовой.
После этого случая полюбил муж работницу, прислуживавшую у них в доме, а собственную жену выгнал вон. В основном, рассказы об этом существе сводятся к тому, как он мучает не понравившихся ему животных, дружелюбен он лишь с собакой и козлом. Это он путает гриву лошадям, общипывает и обрезает им хвосты и строит подобные козни, против которых хозяева вешают под потолком конюшни или хлева убитую сороку, поскольку считается, что дворовой относится с ненавистью к этой птице.
Его стараются ублажить каким-либо известным способом, предупредить его желание, угодить должным образом. Лучше стараться не заводить белых кошек, такого же цвета собак, сивых лошадей, хотя соловых и буланых он тоже недолюбливает и обижает. Зато холит, гладит лошадей вороной и серой масти. Если же никак нельзя избежать того, чтобы купить скотину той масти, которая не по душе домовому-дворовому, то купленное животное пригоняют с базара и вводят во двор через овчинную шубу, которую следовало разостлать в воротах наверх шерстью. Хозяйки особенно внимательно приглядывают и ухаживают за новорожденными животными, дворовой спуску не дает ни телятам, ни овцам: либо изломает, либо задушит. Поэтому их стараются унести из хлева и поселить в избе. Принесенного принято совать головой в устье печки, как бы «вдомляя», то есть сродняя с домом.
Не находятся в подчинении у домового лишь куры, считают, что у них свой бог есть. В некоторых местах знающие люди припасают нитку от савана мертвого, вплетают её в плеть с тремя хвостами и залепляют воском. В полночь, держа такую плеть в левой руке, люди выходят во двор и начинают бить по всем углам хлева и под яслями в надежде попасть всё-таки в разбушевавшегося виновного.
В Орловской губернии был обычай «дарить домового»: брали разноцветные блёстки, копейку с изображением на ней коня, хлеба горбушку, отрезанную от непочатого каравая, всё это сносили в хлев и читали следующую молитву: «Царь дворовой, хозяин домовой, суседушко-доброхотушко! Я тебя дарю-благодарю: скотину прими, попой, накорми». Часто дворовые ссорятся между собой, и тогда достается и хозяевам такое несчастье, какое невозможно ни предугадать, ни отвратить...
Дворовой - домашний дух, обитавший во дворе у древний славян. Различались два вида домовых. Одним был доможил , обитавший в углу за печью, вторым считался дворовой, живший вне избы (иногда черты того и другого объединялись в одном образе)... Дворовой являлся покровителем домашнего скота. Тем не менее, его относили к злым духам и сближали по природе с овинником или банником.
В описании дворового соединились традиционные черты домового и свойства оборотня, взятые из христианской демонологии. Внешне дворовой описывался похожим на человека, но с куриными, козлиными или кошачьими ногами. Это не случайно. Любимым животным дворового являлись кошка или кот. Отожествление дворового и кошки видно из следующей загадки: «Как у нас-то дворовой ходит с чёрной головой, носит шубку бархатну, у него-то глаза огненные, нос курнос, усы торчком, утки чутки, ножки прытки, кохти цепки.
Днем на солнышке лежит, чудны сказки говорит, ночью бродит, на охоту ходит». Иногда дворовой предстает в сложном образе чудовища: «Немного кошки побольше. Да и тулово похоже на кошкино, а хвоста нет. Голова как у человека, нос горбатый-прегорбатый, глаза большущие, красные, как огонь, а над ними брови черные, большие, рот широкущий, а в нем два ряда черных зубов, язык красный и шероховатый, руки как у человека, только кохти загнутые. Весь оброс шерстью, вроде как серая кошка, а ноги человеческие». Встречаются так же описания дворового, где он похож на змею с петушиной головой и гребнем. По ночам он мог принимать облик хозяина дома...
Местопребыванием дворового являлась специально подвешенная сосновая или еловая ветка с густо разросшейся хвоей («ведьмина метла»)... Связанные с дворовым обычаи носили охранительный характер: запрещалось оставаться на ночь как в бане, так и в овине; на двор не разрешалось пускать посторонних животных, поскольку дворовой мог принять их облик... Поскольку дворовой являлся ночным Существом, он не любил ничего светлого. Поэтому при покупке белой лошади ее вводили во двор задом или через овчинную шубу, разостланную в воротах...
Предполагалось, что временами дворовой начинает пакостить, мучить домашних животных. Тогда прибегали к помощи домового или вешали в конюшне (в хлеве) убитую сороку. Считалось, что она отпугнет злого духа. Дворового всегда старались умилостивить многочисленными подношениями. По большим праздникам ему оставляли угощение, при переезде на новое место почтительно приглашали последовать за семьей так же как и домового...
Как ни просто деревенское хозяйство, как ни мелка, по-видимому, вся обстановка домашнего быта, но одному домовому-доможилу со всем не управиться. Не только у богатого, но у всякого мужика для домового издревле полагаются помощники. Их работа в одних местах не считается за самостоятельную и вся целиком приписывается одному «хозяину». В других же местах умеют догадливо различать труды каждого домашнего духа в отдельности. Домовому-доможилу приданы в помощь: дворовой, банник, овинник (он же и гуменник) и шишимора-кикимора; лешему помогает полевой, водяному - ичетики и шишиги вместе с русалками...
Дворовой-домовой получил свое имя по месту обычного жительства, а по характеру отношений к домовладельцам он причислен к злым духам, и все рассказы о нем сводятся к мучениям тех домашних животных, которых он невзлюбит (всегда и неизменно дружит только с собакой и козлом). Это он устраивает так, что скотина спадает с тела, отбиваясь от корму; он же путает ей гриву, обрезает и общипывает хвост и проч.
Это для него всякий хозяин на потолке хлева или конюшни подвешивает убитую сороку, так как дворовой-домовой ненавидит эту сплетницу-птицу. Это его, наконец, стараются ублажать всякими мерами, предугадывая его желания, угождать его вкусам не держать белых кошек, белых собак и сивых лошадей (соловых и буланых он тоже обижает, а холит и гладит вороных и серых). Если же случится так, что нельзя отказаться от покупки лошадей нелюбимой масти, то их вводят во двор, пригоняя с базара не иначе, как через овчинную шубу, разостланную в воротах шерстью вверх.
С особенным вниманием точно так же хозяйки ухаживают за новорожденными животными, зная, что дворовой не любит малышей и может либо изломать, либо и вовсе задушит. Поэтому таких новорожденных и стараются всегда унести из хлева и поселяют в избе вместе с ребятами, окружая их таким же попечением, принесенного сейчас же суют головой в устье печи, или, как говорят, «водомляют» (сродняют с домом). На дворе этому домовому не подчинены одни только куры, у них имеется свой бог...
При6егая к точно таким же мерам умилостивления дворового, как и домового-доможила, люди не всегда, однако, достигают цели, и дворовой точно так же то миролюбив, то, без всяких видимых поводов, начинает проказить, дурить, причиняя постоянные беспокойства, явные убытки в хозяйстве. В таких случаях применяют решительные меры и, вместо ласки и убеждений, вступают с ним в открытую борьбу и нередко в рукопашную драку.
По вологодским местам крестьяне, обезумевшие от злых проказ дворовых, тычут навозными вилами в нижние бревна двора с приговором: «Boт тебе, вот тeбe за то-то и вот это». По некоторым местам (например, в Новгородской губернии) догадливый и знающий хозяин запасается ниткой из савана мертвеца, вплетает ее в треххвостую ременную плеть и залепляя воском. В самую полночь, засветив эту нитку и держа ее в левой руке, он идeт во двор и бьет плетью по всем углам хлева и под яслями, авось как-нибудь попадет в виновного.
Нередко домохозяева терпят от ссор, какие заводят между собой соседние дворовые, несчастье, которое нельзя ни отвратить, ни предусмотреть. Оттуда же (из-под Кадникова) получена и такая повесть (записанная в деревне Куропской как событие 80-х голов прошлого столетия). «Жила у нас старая девка, незамужняя, звали ее Олькой. Ну, все и ходил к ней дворовушко спать по ночам и всякий раз наплетал ей косу и наказывал: «Если ты будешь ее расплетать да чесать, то я тебя заломаю». Так она и жила, не чесала и не мыла головы, и гребня у себя не держала. Только выдумала она выйти замуж, и, когда был девичник, пошли девки в баню и ее повели с собой, незамужнюю, старую девку, невесту. В бане стали ее мыть. Начали расплетать косу и долго не могли ее расчесать, так закрепил ее дворовушко. На другое утро надо было венчаться - пришли к невесте, а она в постели лежит мершая и вся черная. Дворовушко ее и задавил».
Не только в трудах и делах своих дворовой похож на домового, но и внешним видом oн ничем не отличается (так же похож на каждого живого человека, только весь мохнатый). Затем все, что приписывают первому, служит лишь повторением того, что говорят про второго. И примечательно, что во всех подобных рассказах нет противоречий между полученными из северных лесных губерний и теми, которые присланы из черноземной полосы Великороссии (из губерний Орловской, Пензенской и Тамбовской).
В сообщениях из этих губернии замечается лишь разница в приемах умилостивления: здесь напластывается наибольшее количество приемов символического характера, с явными признаками древнейшего происхождения. Вот, например, как дарят дворового в Орловской губернии: берут разноцветных лоскутков, овечьей шерсти, мишуры из блесток, хотя бы бумажных, старинную копейку с изображением коня, горбушку хлеба, отрезанную от целого каравая, и несут все это в хлев, и читают молитву:
- Царь дворовой, хозяин домовой, суседушко-доброхотушко! Я тебя дарю-благодарю: скотину прими - попой и накорми...
Этот дар, положенный в ясли, далек по своему характеру от того, который подносят этому же духу на севере, в лесах, - на навозных вилах или на кончике жесткой плети... Дворовые обязательно полагаются для каждого деревенского двора, как домовой-доможил для каждой избы, и банники для всякой бани, овинники или гуменники для всех без исключения риг и гумен (гумен, открытых со всех сторон, и риг, прикрытых бревенчатыми срубами с непротекающими крышами). Вся эта нечисть - те же домовые, отличные лишь по более злобным свойствам, по месту жительства и по затейным проказам... У домового есть брат, который не заходит в избу, а живет на подворье. Называют его дворовым, и круг забот у дворового иной. Он, в основном, отвечает не за человека, а за скотину, хозяйство.
Всем известно, что нет у него добродушия, присущего домовому, а шутки и забавы его порой беспощадно злобны и приносят немало неприятностей хозяевам. Дружит дворовой лишь с собакой и козлом, да и то, если собака эта не белая. Белых собак, кошек и даже лошадей он не переносит. Любимые лошадиные масти у него - вороная и пегая. А если хозяин купит и приведет на подворье коня, пришедшегося дворовому не по вкусу, надо в первый раз ввести «новичка» в конюшню не иначе, как по расстеленному на земле овчиной вверх тулупу.
Нелюбимых животных дворовой мучит, изводит: те невесть, почему тощают, шерсть на них сваливается, шкура, хвост все в репьях.
Особо должны хозяева беречь только что родившихся телят и ягнят. Не случайно их сразу несут в хату, под заботливую опеку своих ребятишек. Иначе дворовой мог бы задушить приплод. И лишь если сунуть ягненка или теленка головой в устье печи, как говорят, «подломить», тот сроднится с домом, и дворовой возьмет заботу о нем на себя...
Если не раздражать дворового, угождать ему, то будет на подворье не только мир и порядок, но и благополучие. Будет у лошадей шерсть лосниться, а вся животина сыта. Удачлив станет мужик в покупках и при продаже останется в прибыли. Град не побьет его посевы и сады, а ведьма не будет задаивать коров. Одним словом, дворовой сам справится с нечистой силой...
Считалось, что на Михайлов день дворовой может, если его не задобрить, уйти с подворья на всю зиму, оставив животных без присмотра. Потому 21 ноября заботливые хозяева особым обрядом ублажали дворового... Еще до утренней зорьки старшая из женщин в семье выносила во двор чашку с пивным суслом. А перед полуднем хозяин ездил по двору на любимой лошади дворового. В это время хозяйка, размахивая помелом, приговаривала: «Поп дворовой, не уходи! Не разори двор, животину не погуби! Лихому (Черту) пути-дороги не кажи!»
Инкуб Мценского уезда
У нас у одной муж умер. А свекровь вроде как не хотела её к себе брать, только детей забрала. Ну, та женщина с горя да одна - всё плакала и о покойном муже думала. И стал к ней покойный муж по ночам ходить. Вначале просто ходил, а потом гостинцы приносить начал. То пряников принесёт, то орехов. А поутру глядь: вместо пряников лошадиные котяхи, а вместо орехов - овечьи. Но дело у них шло уже к постели... Я уж не помню, как свекровь обо всём узнала, но сделала ей строгий выговор за то, что молчала, не рассказывала ничего. И ещё сказала, что он её в момент близости или задушит, или ещё как убьёт. Пошли они вместе к бабке знающей, та их и научила, что делать.
- Ты, - говорит, - возьми в руку семечек и гребень и делай вид, что грызёшь то, что вычёсываешь.
Вот так она и сделала. Заходит покойный муж ночью к ней и спрашивает:
- Ты чего там делаешь, Пань?
- А я, - говорит, - вшей грызу. Развелася их - тьма. Вот вычёсываю и грызу себе.
Он развернулся и ушел. На следующую ночь все так же повторилось. А в третью ночь он так осерчал, что, уходя, чуть дверь с петель не снёс. И больше уж не приходил...
Тайные стражи тайных кладов
Клады всегда были связаны с множеством тайн. Например, считается, что клады охраняет нечистая сила, привидения, загадочные животные.
Во многих странах существует поверье, что тайные или потерянные клады охраняют «адские» псы, что на протяжении сотен лет появляются жуткие призраки черных собак с огненными глазами. Одна из самых известных таких легенд, находящая подтверждение и в наши дни, - пражская. Говорят, в Праге постоянно замечают несколько таких привидений, сторожащих клады. Одно видели у старой ратуши в Градчанах на Лоретанской улице, другое обитает около ротонды Мартина в крепости Вышеград. Некоторые легенды утверждают, что это не стражи кладов, а посланцы Дьявола.
Есть свидетельство двух очевидцев, молодой пары, которые в глухую ночь возвращались домой по закоулкам пражского Вышеграда, направляясь к Кирпичным воротам и вниз на Витонь к железнодорожному мосту. Это был 2008 год, последний день октября, два дня до «душечек» - дня поминовения усопших. На кладбище Славина у базилики Петра и Павла видны проблески свечек. Через несколько шагов парень резко останавливается, а девушка пронзительно вскрикивает: на дороге, недалеко от ротонды Мартина, они увидели два огненных красных глаза, за которыми угадывался силуэт огромной собаки. Темный контур был окружен странной зеленоватой дымкой.
Говорят, что такие жуткие привидения появляются во всех уголках мира. Это огромные черные псы, глаза которых пронзительно светятся красным сиянием. «Именно глаза можно первыми заметить во тьме. Многие свидетели говорят, что хотя животное темное и черное, вокруг него видно зеленоватое свечение. Иногда у них из пасти вместо языка сверкает пламя», - рассказывает писатель Отомар Дворжак, признанный специалист по привидениям, охраняющим клады.
В южных окраинах Великороссии духи-кладовики имеют и сподручных, их называли «кладенцами», и только в Севском уезде Орловской губернии главный дух, по недоразумению, не иначе, носит имя Кудиара (или Кудияра). На севере же его иногда попросту зовут «кладовым» и признают, что эти сторожа действуют всегда вдвоем: один из них действует при первом покушении на похищение клада и зовется «лаюн» (прозван так за то, что обращается во все ту же собаку, часто лайку), другой – «щекотун», оберегающий клад в виде белобокой птицы сороки-щекотухи.
В прежнее время, да и не так еще давно, - говорит предание, кругом всего города Орла верст на сто, а то и на другое сто, все леса были, леса были дремучие; а в тех лесах не столько зверя было дикого, сколько разбойников. Про злодейства их еще не так давно рассказывали здесь со страхом, добавляя при этом: «не даром Орловцев зовут проломленными головами!» А то и другая сложилась об них поговорка: «Орел да Кромы - первые воры».
При этом уместно будет прибавить, что не один Орел да Кромы славились в древности, как первые воры. Подобный взгляд образовался и на все почти города Орловского края. Так говорят, что и Дмитровцы старым ворам невыдавцы; что и Карачев на поддачу; что Елец всем ворам отец, а Ливны самим ворам дивны! О жителях Мценска образовался такой взгляд, что когда кто хочет другому беды, то в сердцах посылает к нему амчанина: «амчанин тебе на двор!» Это означает, что от амчанина не ожидать добра, или, как говорят под рифму: «коли амчанин на двор; то уж выноси вон!» И каких воров-разбойников не было в старину в Орловских пределах!
В народе особенно помнят Кудеяра. «Этот где-где не разбойничал! И к Калуге, и к Туле, и к Рязани, и к Ельцу, и к Воронежу, и к Севску, и к Брянску, и к Смоленску - везде побывал, везде свои станы расставлял, и много кладов позарыл в землю, да все с проклятиями: страшный колдун был. И какою поганой силой владел: раскинет на берегу речки, озера, какого ручья полушубок или свиту, и ляжет спать.
Одним глазом спит, другим сторожит, нет ли погони где; а там левый спи, правый сторожи, - так в переменку; а как завидит где сыщиков, вскочит на ноги, бросит на воду полушубок, на чем спал, и станет тот полушубок не полушубок, а лодка с веслами; сядет Кудеяр в ту лодку и поминай как звали… Так и издох своей смертью, - никак изловить его не могли, как там ни старались»
По Орловско-Витебской дороге есть станция Нарышкино (в 20 верстах от Орла), от которой в четырех верстах находится село Сергиевское, а версты с полторы от этого села находится гора с трясиною по средине. Об этой горе с трясиною рассказывают, что здесь давным-давно жил Кудеяр разбойник, имел там дом и оттуда разбойничал; гора, надо заметить, окружена была густым лесом, от которого остались теперь одни кустарники. Долго разбойничал здесь Кудеяр; но Господь смиловался...
Разбойник оставил к старости это место и ушел в Брянские леса, а дом, где он жил, за нечестие Кудеяра, провалился сквозь землю; теперь на том месте трясина; и как дом был огорожен кругом, так и трясина круглая (со слов местных старожилов).
Яснее предания о Кудеяре в Брянском уезде, куда он выбыл из-под Орла на старости лет и где, как гласит предание, он сложил удалую свою головушку. Жил Кудеяр в Кривом лесу. На меловых горах у него выстроены были каменные подвалы; теперь они уже обвалились, но у Десны и доселе видна яма, где разбойники на это дело обжигали кирпичи. Сам Кудеяр с молодцами жил в куренках, а в подвалах навалено было всякое добро, что грабил он у бояр. На большой дороге в Кривом лесу никому не било от Кудеяра пропуска.
По соснам у него сидели разбойники и подавали свист, когда бывала добыча. Бояре ездили с большою дворнею; но не всякий раз удавалось им проехать благополучно, разве не было дома самого Кудеяра... Разбойники чаще делали так: поведут на высокий обрыв, посадят на вилы, спустят вилы к Десне, раскачают их, да и приговаривают:
Уж и стар стал Кудеяр, а все грабит, все проливает кровь христианскую, все прогневляет Пресвятую Богородицу. Собрала Она семь пятниц в одну, да сразу и вылила их на голову окаянному Кудеяру... Приехал, сказывают, о ту пору в село Страшевичи Василий Афанасьевичь Бахтин из полку, и оповестил он своим сродственникам, что желает с ними повидаться.
Василий Афанасьевич был знатный барин, земли и крестьян у него было множество, жил богато и родню имел знатную... И вот отправилась с ним повидеться княгиня Друцкая-Сокольницкая, а путь ей лежал чрез Кривой лес. Знала она про Кудеяра, да понадеялась на своих людей, что с нею были, человек с 30. Въезжает княгиня в Кривой лес да посмеивается: говорили, дескать, что тут разбойники, а их и духу нет!..
Только у Меловой горы сидел на дереве разбойник: и, по его знаку, как черные вороны, видимо-невидимо выскочили разбойники, застрелили дворецкого, побили людей, а самую княгиню обидели чуть живую отпустили к Василию Афанасьевичу... Тогда Василий Афанасьевич выбрал из своих людей - молодец к молодцу, человек с сорок, дал каждому по пищали, посадил их на конь и поехал на разбойников.
К утру был он уже во Кривом лесу (60 верст); подъехал к Меловым горам и хотел уже взбираться на одну из гор, как видит, на сосне сидит разбойник и кричит, что мол проезжие да много их! Досада взяла Василия Афанасьевича; берет он пищаль лучшую, и разбойник как сноп полетел с дерева кубарем... Собрались разбойники, а впереди сам Кудеяр. Битва была страшная.
Сама пресвятая богородица помогла Василию Афанасьевичу ранить Кудеяра в щеку. Кудеяр выхватил платок шелковый, подвязал свою щеку и закричал: «казаки, вода!» Разбойники бросились кто куда, их гнали и били; а Василий Афанасьевич догнал самого Кудеяра и тут же покончил с ним»… К этому преданию присовокупляет, что все богатство Кудеяра, что было на виду, досталось в руки Василию Афанасьевичу Бахтину, который, кроме того, освободил из курении Кудеяра Голубеевскую дьячиху (село Голубея в 30 верстах от меловых гор) и гусляра.
Дьячиху боярин отпустил на волю, а гусляра взял с собою в Страшевичи. Слепец гусляр хорошо пел и играл, и жил в Страшевичах до самой своей смерти, а когда умер, то его погребли по христианскому обычаю, и службу, говорят, правил поп Рогожка (из рассказов старожилов села Страшевичи). Это было слишком за сто лет до нашего времени. Кроме Кудеяра, здесь рассказывают еще о разбойниках - Иване Гуляеве, Степане и Куке, передвигавшем своими волхвованиями леса и горы. («Орловские епархиальные ведомости»).
Дорога домой
Было это в 1973 году. Мои родители в молодости жили в соседних деревнях в Орловской области, находящихся на расстоянии 2х километров друг от друга, которые соединяла прямая дорога. Отец, когда встречался с матерью часто приходил к ней и уходил уже после наступления темноты. И вот в тот вечер он ушел как обычно около часа ночи, было, говорит, очень светло - ярко светила луна. Шел долго, по времени уже должен был прийти, но деревни не видать, ни фонарей, ни собак не слышно, только обычная грунтовая дорога и по обеим её сторонам, кусты, а за ними поля.
Через некоторое время дороги совсем не стало, под ногами одна трава, будто идешь по лугу и места вроде знакомые, но не знаешь куда идешь. Отец бродил очень долго, но, в конце концов, догадался, что его нечистая водит, остановился и там же улегся спать. Когда проснулся, было уже утро. Он понял, что находится в совершенно другой стороне от деревни, и попасть туда он мог только перейдя реку через кладки (мостик), но он точно помнил, что шел только по дороге, а потом уж по траве и никакой речки не было. Сейчас, уже вспоминаем все это со смехом, а тогда ночью, говорит, не до смеха было.
