Известие о калмыках  II

Отправляющий идолослужение жрец сидит на обыкновенном своем месте с непокрытою головою и обнаженною грудью, имея висящей чрез плечо красной кушак, по их оркимжи называемой, а на шее четки употребляемыя простым народом во время моления. Сии четки, еркин называемыя, у них без креста, а в протчем совершенно схожи с употребительными у христиан четками. Пред жрецом стоит скамейка, на которой поставлена чашечка с водою, также находится на ней хорошей колокольчик (хонхо) и малинькой скипетр (очир), с которым изображены бурханы, и еще положены две медныя тарелочки (денгжа). 

Подле его сидят и стоят по порядку его помощники и ученики с бритыми головами и красным чрез плечо повешанным кушаком. Они отчасти поют из всего горла по предложенным им листочкам, а отчасти они обучены употреблять инструменты, умножающее шум пения. Сии инструменты наипаче состоят из больших литавр, кенгергя называемых, которыя или повышены в кибитке, или положены на скамейке, а бьют в них кривыми палками. Также употребляются при том яничарския чашки (ценг), в которыя жрец, не имея при себе помощника, сам бьет, и еще играют в отменныя громкия сиповки (бишкур), сделанныя из человеческой берцовой кости с медною оправою и муштучком. 

Легко можно себе представить, какой ужасной шум производят такие инструменты в стану самого Далай-ламы, когда стоящие около его жрецы кричат из всего горла, держа тогда колокольчики и скипетры в левой, а инструменты в правой руке между двумя средними и большим пальцом. Я видел еще употребительные в таких случаях колокола, у которых коженой песком насыпанной мешок служит вместо языка, и производит громкой зык. Сказывают, что во время идолослужения Далай-лама сидит со своими епископами неподвижно, которые правою рукою благословляют так, как изображен изтукан.

Сие шумное пение иногда прерывается такими молитвами, которыя жрец читает протянув руки, зажмуря глаза, и при том часто кланяясь. У них много перемен в идолослужении, которыя уповательно предписаны для известных им причин. Но для подробнаго спознания толь пространной веры требуется много лет и знание как Тангутскаго, так и Монгальскаго языка. 

Кроме сих молебных людей, в которые имел я случай видеть отправление идолослужения, празднуют Калмыки еще три большие праздника, в которые произходят всякая веселости отчасти мною описанныя в надлежащем месте. Первый и главный праздник, в которой начинается у них новый год, называется цахан сара (белый день) или хабюрюн-турн сара (первый весенний день) и бывает в Апреле во время новомесячия. В Июне по возхождении новаго месяца бывает небольшой праздник, которой они сага-сара или сюни-турун-сара (начало лета) называют. 

Во время сего праздника Калмыки носят две недели к своему жрецу столько муки, сколько кто может, и дают делать из густаго теста круглые острую верхушку имеющие папушники; и я видел у Геллунгов сделанныя для того медныя на деревянную ручку насаженныя формы (простыми ничего незначущими фигурами. Такая форма называется цецянгкяль; а узорчатые папушники, которые стоят неколько времени пред бурханами, и по том всякой бросает в воду, называют они цаця; но сие название значит и другое, а именно: естьли человек когда ни будь занеможет, то по преданию духовных книг и по научению жреца дают изображать на густом месте корову, собаку, человека или другую фигуру, какая смотря по его болезни предписана; по том ставит на некоторое время пред бурханов, и напоследок бросают в огонь или в воду для умилостивления злаго духа болезнь ему причинившаго; и все такия фигуры так же цаця называются.

Третий большой празднике бывает в Ноябре во время новомесячия, и называется увилин-турун-сара или суланк-сара, то есть начало зимы; ибо в сей праздник жгут пред бурханами свечи, сула называемыя и странствующими из Тибета привозимыя. Я не мог наведаться о бываемых по сим праздникам особливых церемониях: но только упомяну еще о некоторых примечания достойных обстоятельствах обыкновеннаго идолослужения.

Ни что так не удивительно в Калмыцкой божией службе, как употребление малаго на подобие кофейника сделаннаго сосуда, по их бумба называемаго, которой в тот день, когда бывает идолослужение, обвивают белою перевязкою, украшают павлинными перьями, и ставят подле фанаря на бурхановом столе. Сей сосуд бывает наполнен подслащенною сахаром водою, которой Калмыки чудную силу приписывают. Мне сказывали, что по праздникам и молебным дням каждой правоверный и в то время неоскверненный Калмык дает себе лить на ладонь несколько капель сей воды, и будто бы предохранительное лекарство от всякаго зла лижет с великим усердием. Больному обыкновенно дает жрец ежедневно по нескольку капель оной воды. 

Геллунг, то есть жрец, увидя, что я положил несколько денег на стол пред Бурханами, сделался толь простосердечен, что и мне дал отведать оной воды, уверяя при том чрез толмача, что оно моему здоровью полезно будет. Однако он не хотел в данную для того чашку влить воды, пока не выполоскали пред его глазами. Вообще все то, что стоит на Бурхановом стол, почитается свято, и в молебные дни не дозволяется прикасаться. Как я хотел взять рукою одного Бурхана, чтобы лучше осмотреть, то Геллунг сперва наложил мне на руки шелковой лоскут, в котором изтукан был завернут; а сам он наперед умывал руки, гладил по бороде и пил воду, а по том уже прикасался к Бурханам.

Еще удивительнее мне казались сакральными их пилюли, шалир называемыя и привозимыя из Тибета. Только богатые и знатные Калмыки получают их от своих жрецов, и завсегда носят с собою для употребления в смертельных болезнях. Сказывают, что имеют силу разлучать душу с телом и делать сакральной. Сии пилюли видом черны, а величиною с горошину. Я думал, что они составлены из яду, но меня уверяли, что они только слабят.

У некоторых старых жрецов видел я Молитвенное колесо, куруду называемое, и состоящее из пестраго цилиндра с железною осью, в котором находятся писанныя молитвы. Оно прикрепляется к небольшому деревянному станку, и вертится посредством намотаннаго шнура; ибо у них, как то уже выше сказано, всякое движение молитв имеет такое же действие, как бы и чтение оных.

Такие малые вертящияся около палочки, которую держат в руке, сделанныя с отвесом коробочки с молитвами дают жрецы тем безразсудным людям, кои для спасения предпринимают странствование или уединенное житие. Сии суеверные пустынники или странственники называются сюсукта, и должны питаться только молоком и кашею или кореньями. По окончании странствования препровождают они жизнь в святости, виставливают у своей кибитки голубой флаг изписанной Тангутскими молитвами; и когда молятся, то вертят оныя коробочки, но при каждом обороте должны они проговорить вышепомянутыя шесть слов (ом ма ви пад ме ху) молитву составляющих.

У Торгоутских калмыков также водится, что мужья вдавшись в чрезмерное благочестие, или гнушаясь светским житием, оставляют жену, детей и имение, и вступают в духовной чин. Но прежде их не постригают, пока не выживут определеннаго времени под искусом: по том срезывают у них хохолок на голове и ставят в Гядсюлы или драконы. Все Дзюнгоры, у коих я спрашивал, меня уверяли, что сие делать у них не дозволяется. Напротив того Торгоуты клятвою утверждали, что то почитается Богоугодным делом.

У Калмыков есть чародей или шаманы, только они не причисляются к духовным особам, но паче состоят в презрении, и за такое их непозволенное чародейство обыкновенно бывают подвержены наказанию. Чародей называется бе, а чародейница удугун. Сказывают, что они по всякой месяц чародействуют только однажды, и при том в ту самую ночь, в которую покажется новый месяц. Они не употребляют больше ничего, как только чашку с водою, окунывают некоторую траву, и сперва опрыскивают кибитку. По том взяв в каждую руку коренья зажигают, и протянув руки коверкаются разным образом; при чем безпрерывно поют сию слова джи ейе ио ио до тех пор, пока взбесятся: и тогда ответствуют на вопросы о пропавших вещах или о предбудущих случаях.

Теперь объявлю я сопряженныя с их верою светския обыкновения. Естьли женщина хочет родить, то призывают жреца, которой должен у кибитки прочитать надлежащия Тангутския молитвы. Между тем ея муж разставливает сеть около кибитки, и принужден, пока родится младенец, ходить во круг оной, безпрестанно хлопать кнутом по воздуху и говорить сии слова: гарт четкир, то есть прочь чорт; а сие делает для того, чтобы не допустишь диавола. У знатных особ ставят около кибитки столь много жрецов молитвы читающих, что сии караульные в состоянии прогнать злаго духа. При родах не токмо бывают бабки, но и мущины, которые младенца принимают и обмывают. Роженица иногда на другой день после родов выходит из кибитки и всякую изправляет работу; но с начала должна ходить с покрытою головою, и до сорока дней не дозволяется ей быть при отправлении божией службы.

Простые Калмыки дают новорожденному младенцу имя, какое они сперва услышат достопамятное слово, и наименование того человека или зверя, которой сперва встретится с отцом родившагося младенца, у знатных выбирает жрец имя из своих книг, и естьли оно отцу не понравится, то дает другое наименование. Когда уже младенцу исполнилось четыре года от роду, то приводят его к Геллунгу, который прочитав над ним несколько молитв срезывает не много волос у него на голове: и матери обыкновенно хранят, а иногда и носят такие волосы в висящей на груди ладонке; но я не знаю, что значит сие введенное у них обыкновение. (Симон Паллас).