Мифология чукчей

Уэлeн (чук. Увэлен - в переводе означает «Чёрная земля») - село в Чукотском районе Чукотского автономного округа. Самый восточный населённый пункт России. В корякской и ительменской мифологиях большую роль играют «облачные люди» (их иногда считают детьми творца), которые называют людей на земле «нижними жителями». 

Согласно чукотским представлениям, на небе в некоторых местах обитают определённые категории мертвецов; коряки считают, что одна из душ поднимается после смерти на небо к верховному существу, а другая душа (тень) через погребальный костёр отправляется в нижний мир.  В преддверии царства мёртвых, где обитают «люди ранних времён», находится мир собак, с которыми при проходе душа должна быть ласковой. Злые духи, съедающие души, также обитают в нижнем мире, но не строго там локализованы.

По чукотским представлениям, на краю горизонта имеются проходы между скалами (поддерживающими небо?), которые то размыкаются, создавая ветер и пропуская перелётных птиц, то смыкаются. Неподвижная Полярная звезда мыслится также в качестве прохода через все миры (герои прилетают на орле или громовой птице; варианты - по солнечному лучу, по дыму костра, по нитке от иголки, воткнутой в небо). Своеобразной мифологической моделью мира является и жилище - стоящий посреди корякской полуземлянки столб-лестница символизирует связь верхнего и нижнего миров, отражая, по-видимому, представление о мировом древе.

Основными элементами пантеона северо-восточных палеоазиатов (носящего аморфный, незавершённый характер) являются: пассивное верховное небесное существо;

 - активный культурный герой с чертами плута-трикстера (Ворон); 

 - некоторые небесные существа; всевозможные духи-хозяева (эта категория менее развита, чем в других сибирских мифологиях); 

 - различные виды злых духов и противостоящих им шаманских духов, а также сделанных руками человека амулетов-заместителей (последних можно включать в пантеон весьма условно - отделить, этих духов от вещественной оболочки и ритуальной функции невозможно). Большинство персонажей имеют двойную (зооантропоморфную) природу, причём антропоморфные черты более постоянны.

Верховное небесное существо имеет несколько более аморфный характер, чем у других северных народов Сибири и Америки. Его основные определения и функции: «существо», «сила» (корякск. вагыйныя, чукот. вагыргын) - понятие, включающее у чукчей некоторые звёзды, и т. д.; «вселенная», «наружное» (корякск. найнынен, чукот. наргынэн), представляющее высшее существо как моделирующее космос, космический порядок в целом и одновременно противопоставляющее внешний мир человеческому микрокосму; «некто наверху», «верхнее существо» (корякск. гычголен, чукот. гырголвагыргын), что указывает на небесную локализацию; «надзиратель», «наблюдатель» (гинагитальын).

Наблюдающий и покровительствующий людям с большой дистанции и редко прямо вмешивающийся в их жизнь; «творец» (тенан-томгын - только в чукотских мифах; в корякских заклинаниях так обозначают Ворона, который практически и совершает дела творения в мифах северо-восточных палеоазиатов).

«Духи-хозяева» или «место существования» (корякск. этыны), вероятно, в смысле «верховного хозяина», возвышающегося над «отраслевыми» и местными хозяевами; «громовник» (корякск. кигигыльын), что указывает на связь с погодой (С. П. Крашенинников отмечает, что с громом связан и ительменский «хозяин зверей» Пилячуч).

Одной из функций небесного хозяина была, согласно старинным корякским верованиям, посылка душ (уйичит, упырыт) умерших родственников в чрево матери. Иногда небесное божество отождествляется (у чукчей) с «оленьим существом» (коравагыргын), которое следит за стадом и ассоциируется с определённым амулетом (у коряков небесное божество является объектом культа, прежде всего в контексте оленеводческих праздников, как и у некоторых других народов Сибири).

Связь с ительменским Пилячучем - покровителем диких оленей - свидетельствует, возможно, о том, что покровительство оленеводству вытеснило покровительство охоте. Небесное божество ассоциируется также с некоторыми солярными «направлениями» (рассветом, полднем, зенитом) или прямо с солнцем. Таким образом, верховное существо ассоциируется или отождествляется с верхом - небом - солнцем (частично и с громом), моделирует верхний мир, природу в целом, космический порядок, способствует круговороту душ людей и размножению оленей.

К числу небесных (верхних) существ чукчи относят 22 «направления», в т. ч. зенит (вершина, среднее существо), полдень, солнце (полуотождествлённое с полднем), надир (отождествлённый с тьмой и полуночью), Полярную звезду. К «существам» причисляются также мухоморы, считающиеся особым «племенем». Мухоморы - источник наркотической ритуальной еды - играют большую роль в мифологии всех палеоазиатов (о мухоморных девушках, соблазняющих и уводящих охотников, рассказывается, например, в ительменских сказках, антропоморфные фигуры с грибными шляпками сохранились на наскальных изображениях в районе рек Пегтымель, Чукотка).

Духи-хозяева (корякск. этын, чукот. этын и авынральын) трудно отделимы (особенно у ительменов) от богов и шаманских духов. Творцом и хозяином моря у ительменов, по Крашенинникову, является Утлейгон, но гораздо популярнее рыбообразный морской бог Митг, посылающий рыб в реки, - своего рода хозяин рыб. Хозяином земных зверей у ительменов является Пилячуч (Билюкай - по Г. В. Стеллеру) - маленький человечек, живущий в облаках и выступающий также как громовник.

Он носит росомашью парку и ездит на птицах (главным образом куропатках), связан с облачными духами (камули, камуда). В качестве хозяина зверей, в первую очередь диких оленей, ему соответствует корякско-чукотский Писвусъын. Он также маленького роста, разъезжает на коршунах или мышах, сам ассоциируется с птицами или мышами, питается запахом.

Прибрежные чукчи считают, что его власть распространяется и на морских зверей. Вообще у чукчей хозяином морских зверей считается Кереткун, образ которого почти совпадает с эскимосским Касаком. Кереткун и его жена имеют чёрные лица и особые головные повязки, носят одежду из кишок морских животных, питаются трупами утопленников и помогают против злых духов. Кереткуну-Касаку посвящены осенние праздники чукчей и эскимосов. Более смутное представление о хозяине моря у коряков. Он иногда имеет вид краба или морского животного. Хозяйка моря иногда отождествляется с хозяйкой погоды.

Для северо-восточных палеоазиатов характерны синкретические образы, в которых сливаются природный объект и его «дух», такие, как великан с края земли, который производит холодный ветер, встряхивая снег лопатой, или старуха - хозяйка ветров, стряхивающая снег с жилища, громовая птица, создающая гром шумом крыльев, молния в виде одноглазого человека и т. д.

В чукотской демонологии, отчасти совпадающей с эскимосской, имеется целый ряд существ, занимающих промежуточное положение между духами - хозяевами земли и сакрализованными животными, например касатка, превращающаяся летом в волка, или восьминогий костяной белый медведь Кочатко (эскимосский Агдлак), чудовищные горностай, тритон; в заклинаниях упоминается космическая рыба времён творения - Ка-найолыын (ср. космическую рыбу в финно-угорской мифологии).

Собственно злые духи, несущие болезнь и смерть (корякск. кала, нинвит, редко камак, чукот. кэле, иногда тейнгычыт - убийцы, ср. ительменок. Кана), живут под землёй или в пустынных местах на западе (но не на море); они проникают в очаг с левой стороны через дымовое отверстие, вызывают болезни стрелами, кусают, похищают души людей.

Эти духи имеют вид животных или людей с острыми головами (иногда многоголовых), одноглазых, с длинными зубами и ногтями и т. п. Их жизнь под землёй мыслится в обратной симметрии по отношению к жизни людей на земле (напр., когда на земле светло, у них темно, меняются местами «левое» и «правое» и т. д.).

У них чёрные собаки и медведи в роли собак. «Западный», «нижний», «левый», «чёрный» у палеоазиатов демоничны, маркированы негативно (так же, как и «лунный», ибо луна есть солнце злых духов кэле). В чукотскую демонологию входят также чудовища реккен (по данным В. Г. Богораза), они живут в полуземлянках и охотятся на людей (но не являются носителями болезней).

Шаманские духи у ительменов (по данным Крашенинникова) назывались кугуйгудучь (отдельные духи имели особые имена, например кугулугай, техчюч, уерагынч), они небольшого роста, чёрного цвета, их место обитания - горные сопки. Коряки и чукчи называли (по Богоразу и В. И. Иохельсону) шаманских духов «анан», «энэн» (тем же словом, что и православного бога, кресты, иконы), чукчи также янра кэлъет, («отдельные духи»). Они имеют вид животных (волк, медведь, ворон, орёл, чайка, морж, кит и т. д.) или домашних предметов (котелки, молотки, иголки, ложки и т. д.).

Особую категорию составляют духи-охранители, изготовленные в виде фетишей, амулетов-заместителей, например у ительменов (по Крашенинникову) - болванчики ажулинач, идолы хантай (человечек с рыбьим низом) и ажушак, стоящие у очага (вместо хантая иногда ставят урыльдач - ряд кольев с обтёсанными головами).

Чукчи и коряки часто называют охранителей оккамак или откамак, т. е. «деревянный дух», главным из них является деревянный прибор для добывания огня (корякск. гычгыч, чукот. гыргыр), имеющий антропоморфные черты и считавшийся хранителем очага и оленьего стада. Имелись также охранители лодки, сетей, детей, целые связки семейных охранителей в виде деревянных мужчины, женщины и их детей. Кроме того, охранителями мыслилась сама лодка, а также лестница в корякской землянке («старуха»). В роли защитников семейства и селения выступали, во всяком случае у коряков, также предки-первожители селения - объект особого культа «дедов» (аппапилей). 

Промысловые морские животные (кит, нерпа и т. п.) не являются постоянными фигурами палеоазиатского пантеона, но представляют собой объект промысловых культовых праздников (связанных, в интерпретации Богораза, с мифом об умирающем и воскресающем звере); охота представляется приходом промыслового зверя «в гости» и одновременно его временной смертью, за которой следует «отсылка» его в море и последующее воскресение, оживление и грядущее возвращение.

Центральным, активным и, возможно, древнейшим персонажем мифологии палеоазиатов, главным героем мифов творения у чукчей и всего повествовательного фольклора у коряков и ительменов является первопредок - культурный герой и мифологический озорник-трикстер Ворон (Кутх у ительменов; Кутхи, Куйки у коряков, обычно как Большой Ворон - Куткынняку, Куйкынняку; Куркыль у чукчей).

Культовая роль Ворона невелика (он фигурирует в шаманских заклинаниях против злых духов и в обрядовых играх, Ворон и его жена изображались на сакральной лестнице в землянке, коряки апеллировали к Ворону при зажигании нового очага, у ительменов во время праздника кита кричали Вороном), но значение его в мифологии исключительно. Ворон, в отличие от других фигур палеоазиатского пантеона, специфически связан с временем мифическим.

В чукотском фольклоре он - главный герой «вестей начала творения», а у коряков и ительменов мифическое время прямо определяется как время, когда жил Ворон и его семья. Имеются корякско-ительменские предания о том, что, «совершив свои подвиги», Ворон покинул Камчатку, оставил людей, которые не хотели слушать его советов, и т. п. Ворон противостоит патриархальным семейным предкам аппапилям как общеплеменной первопредок, Большой дед (Ачиченяку, как его называли коряки Пенжинской губы Охотского моря), создатель (у чукчей) или прародитель (у коряков и ительменов) первых людей, прямой предок камчатских аборигенов.

В чукотских архаических мифах творения («вестях начала творения») Ворон часто действует по поручению творца, но практически именно он совершает деяния демиурга: создаёт рельеф местности, собак, китов, тюленей, оленей, птиц, первых людей (которых учит говорить и есть мясо животных), их одежду и деревянный снаряд для добывания огня.

Главный подвиг Куркыля - добывание света и небесных светил (до этого они существовали только в верхней вселенной). В мифах коряков Ворон представлен не творцом, а первопредком, но сопоставление с фольклором индейцев помогает выявить и здесь реликты творческих деяний Ворона (добывание пресной воды у хозяина моря, похищение небесных светил и др.).

Кроме того, Ворон фигурирует под именем творца (Тенантомван) в корякских заклинаниях против злых духов. И первопредком, и творцом Ворон предстаёт в изложении Крашенинниковым ительменских мифов: Кутх вместе с сестрой либо спустил землю с неба, где и сам раньше находился, либо сотворил её из своего сына Сымскелина; горы и долины - следы его пребывания на Камчатке. Сотворение животных, изготовление первой лодки, вязание первой сети из крапивы - дело рук его сына Тыжил-Кутху (образ которого отпочковался на каком-то этапе от Кутха).

В фольклоре палеоазиатов, особенно у коряков. Ворон побеждает злых духов шаманскими силами и хитростью, как могучий шаман защищает от них своё семейство, «своих» от «чужих», людей от не-людей (духов). Такой же шаманский характер имеет успокоение им бури, победа над ветрами и некоторые трюки по добыванию пищи у оленеводов. 

Его шаманскую нарту иногда возят мыши - черта, сближающая его с Писвусъыном. В качестве идола и шаманских духов Ворон использует порой части своего тела. В фольклоре коряков и ительменов Ворон обрисован патриархом большого семейства. Имя его жены - Мити (Стеллер и Крашенинников называют другие имена - Хахи, Илькхум, Савина), старшего сына - Эмемкут, старшей дочери - Тинианавыт (ительменск. Синаневт). Число и имена других детей Ворона сильно варьируются в разных местностях. 

В качестве двоюродного брата и сестры - соперников часто функционируют Идя и Кылю, иногда Сисильхан (Чичикан) и его сестра Сирим. Корякско-ительменские сказки о браках детей Ворона имеют характер мифа о возникновении начал социальной организации общества путём принятия экзогамии (запрет брака внутри своей семейно-родовой группы).

Обычно описываются две брачные попытки - первая неудачная, вторая удачная. Дети Ворона отказываются (через ряд переходных ступеней) от инцестуального брака, от брака с бесполезными существами ради брака с существами, представляющими природные силы, от которых зависит хозяйственное благополучие.

Для Эмемкута желанная невеста - это женщина-трава (или черемша и т. п.), символизирующая весеннее обновление природы, или женщина - белый кит (вариант - женщина-улитка), пригоняющая своих морских родичей под удар гарпуна мужа, или облачная женщина, или сама хозяйка погоды. Желанные женихи для Тинианавыт - это дети хозяина неба, облачные люди, от которых зависят погода и семейное благополучие, морской промысел и рыбная ловля.

За таким счастливым браком часто следует описание удачной охоты и китового праздника, ритуально обеспечивающего оживление убитого кита и появление новых китов для охоты. Мифы о брачных приключениях сыновей и дочерей Ворона как бы дополняют мифологические анекдоты о самом Вороне. В то время как сыновья Ворона уходят на охоту на диких оленей, сам Ворон пытается раздобыть пищу (иногда из несъедобных отбросов) либо «агентов» её добывания, либо её «подателей». 

Он пытается изменить жене с дочерью богатых оленеводов, лисой, женщиной-лососем, иногда он сам меняет свой пол или нарушает правила полового разделения труда (предоставляет жене привлекать морских зверей и охотиться на них), или пытается присвоить семейные запасы пищи, притворившись мёртвым и поедая ритуальную еду, и т. п. Однако все эти трюки Ворона, направленные против «своих» и нарушающие родовые нормы, обычно проваливаются, жена торжествует над ним, а голод сменяется изобилием благодаря удачной охоте сыновей.

В сказаниях, мифологических сказках и анекдотах о Вороне и его народе (семействе) как бы сфокусирована вся П. н. м., а в его образе наиболее отчётливо проявились некоторые её общие черты, роднящие палеоазиатскую мифологию (одну из наиболее архаичных в Азии) с другими архаическими мифологическими системами: совмещение человеческой и звериной (в данном случае - птичьей) природы, лёгкость всевозможных превращений, перемещений и подмен одних существ другими, дробления тела (человеческого, звериного) на качественно однородные части и др. (Е. М. Мелетинский).

Грибы: Третье природное царство

Мы обычно не задумываемся, насколько сложны некоторые простые вещи, которые нас окружают. В детстве, попав на первые уроки естествознания, с удивлением узнаем, что грибы - это, оказывается, не растения, а отдельный вид организмов. Настолько же разнообразных, как растения или животные, а еще ужасно странных. Чем больше мы изучаем грибы, тем больше сюрпризов они преподносят. Кто знает, на что они способны?

Ядовитые же грибы мало того что растут в тех же количествах, что и съедобные, но еще и маскируются под оные. Съев по ошибке желчный гриб, заработаешь разве что несварение желудка, а вот бледная поганка способна надежно отправить на тот свет даже взрослого и здорового человека. Определенный интерес для человечества представляли не однозначно ядовитые вещества, а обладающие галлюциногенными свойствами. Еще 9 000 лет назад люди употребляли психоактивные грибы - доказательства этому можно встретить на наскальных рисунках во многих африканских странах. Берсерки викингов ценили сушеные мухоморы, придававшие им ярость в битве.

Шаманы северных народов, живущих на Камчатке и Чукотке, также употребляли мухоморы, дабы узреть иные миры. Эти грибы не только жарили, варили и сушили, но даже кормили ими северных оленей, мясо которых приобретало галлюциногенные свойства. Совершенно никак не связанные ни с викингами, ни с чукчами индейцы Южной Америки тоже боготворили мухомор.

Майя создавали статуэтки в форме гриба с человеческим лицом, ацтеки называли еготе-онанакатль - «тело бога». Есть его могли лишь избранные - высшая прослойка жрецов и знати. Безусловно, длительное употребление ядовитых грибов не может кончиться ничем хорошим. Но у ацтекского жреца или чукотского шамана, убежденных в том, что с помощью этой отравы они общаются с духами, было другое мнение.

Зомбирующие чудовища

Среди грибов есть представители, заставляющие человека покрыться холодным потом и без упоминания ведьм. Скажем, гриб-паразит кордицепс однобокий с помощью спор проникает в организм муравьев и превращает их в муравьиных зомби. Зомби забираются повыше, нависают над муравейником, и гриб сбрасывает новые споры вниз. Этот образ настолько поражает воображение, что на его основе была создана популярная игра Last Of Us, где мутировавший гриб размножается уже с помощью людей. 

Фантазия, но не столь далекая от истины. Кордицепс не один - его около 400 видов! Он жрет гусениц, мух, червей и членистоногих с ужасающей эффективностью. И при всем при этом в народной медицине это грибное чудовище считается мощнейшим афродизиаком и омолаживающим средством!

Грибы вездесущи. Микроскопические, они селятся у нас на коже, вызывая болезни, или помогают пищеварению. Мы едим их в разном виде, иногда рискуя отравиться. Некоторые из них незамысловаты, другие странны на грани безумия. Но самое главное - они вездесущи. Не стоит вести принципиальную войну с грибами - грибы ее уже выиграли. Но в этом нет ничего страшного. (Сергей Евтушенко).

Анкы-келе

Анкы-келе - в мифологии Чукотки дух-хозяин моря. Анки-Киеле - вариант русского написания имени Анкы-келе

В мифологии Чукотки Анкы-келе является духом-хозяином моря. Учитывая, что чукча Онно никак не певица Мадонна, добыть более подробную информацию о нем - задача трудновыполнимая. Но трудно не значит невозможно. Интересующий нас рисунок хранится в Государственном музее истории религии в Петербурге. Именно там можно получить более подробную информацию о его происхождении.

Итак, рисунки Онно мир увидел благодаря стараниям исследователя чукотской культуры Игоря Петровича Лаврова. Он познакомился с Онно в 1940 году на Культбазе в поселке Лаврентия, где преподавал рисунок в изостудии Дома народов Севера. Лавров попросил Онно создать целую серию карандашных работ на тему образов чукотской мифологии, а в 1947 году опубликовал их в журнале «Советская этнография» (Советская этнография №2, И.П.Лавров. Рисунки Онно «К мифологии чукчей» (с.122-133)). Надо сказать, Онно был хорошо знаком с этой тематикой, поскольку в юности он готовился стать шаманом и прошел обучение у старого опытного шамана по имени Анкауге.

Рисунок Анкы-келе был первой карандашной работой Онно (еще до освоения карандашной графики он славился как отличный резчик по кости). По свидетельствам И.П.Лаврова, для жителей приморских поселков изображение оказалось очень убедительным и они без труда узнавали в нарисованном существе Хозяина моря.

Вокруг него плавают киты и другие морские звери, а над водой нарисован шаман, готовящийся отправиться в подводный мир для встречи с Анкы-келе. Считается, что Хозяин моря изображен на рисунке в виде огромного камня, поросшего водорослями. Однако, вероятнее всего, Онно имел ввиду нечто иное, нежели валун и водоросли. Чтобы понять о чем речь обратимся к работам еще одного именитого исследователя культуры и истории народов Чукотки Владимира Германовича Богораза. В своей книге «Чукчи», том 2 «Религия», глава первая «Религиозные представления/владетели или хозяева (619: Т.2, с.8) Богораз приводит следующее описание Анкы-келе: «...с рыбьим телом и огромной косматой головой».

Тут же упоминается другой рисунок (е), не вошедший в книгу, который изображает большого морского духа с длинными волосами «на голове и на заду». Кроме того, в той же книге в главе «Охранители у приморских чукч/Семейные охранители» мы встречаем изображение фигурок морского духа с характерными ластообразными конечностями и его собаки. Таким образом складывается довольно четкий образ Хозяина моря, имеющего рыбье тело (либо тело какого-то морского зверя), почти человеческие руки и большую лохматую голову. Посредником между простыми людьми и Хозяином моря призван выступать шаман. (Богораз, В.Г. «Чукчи»).

У шаманизма женское лицо

Обнаруживший его археолог Сергей Кистенёв был поражён и другим обстоятельством – в древней могиле покоились останки женщины, которую журналисты поспешили окрестить «амазонкой с Пантелеихи», поскольку рядом с ней сохранился целый арсенал всевозможного оружия: лук, каменные и костяные ножи, кинжалы, топоры, наконечники копий и стрел. Но многие предметы из раскопа говорили о том, что взору учёных предстала не просто воительница…

«Амазонка», лежавшая в символической берестяной лодке, была буквально усыпана бусинами (их оказалось более 18 тысяч) из раковин и скорлупы яиц, вместе с которыми находились ожерелья из звериных клыков, орнаментированные амулеты, подвески, скульптурные и стилизованные изображения хищных птиц, по-видимому, являвшиеся частью обрядового костюма. На некоторых из находок были нанесены кресты и другие загадочные символы. А на одной из овальных костяных пластинок, лежащих на груди «амазонки», были изображены остроголовые человечки, в виде которых в старину в традиционных верованиях северян представлялись хозяева нижнего мира, или «тени мёртвых».

Как известно, любая религия в её зачаточном состоянии связана с верой в некие сверхъестественные силы и субъекты – могущественные и всепроникающие. Назовём их духами. На раннем этапе каждый человек пытается самостоятельно выстроить с ними свои взаимоотношения – выполняет какие-то примитивные обряды задабривания или испрашивания помощи. Но достаточно скоро выясняется, что у кого-то подобные действа получаются лучше, а кого-то духи вовсе не хотят слышать. Вот тогда-то из числа более удачливых и нарождается первобытный колдун, а чаще всего – колдунья. Она-то и принимает на себя обязанности по общению с духами от лица всего племени, постепенно становясь профессионалом.

Почему же это место занимает женщина? Да потому, что, во-первых, кое-где ещё не закончился матриархат; во-вторых, с женщиной связано таинство рождения новой жизни; и в-третьих, она, в отличие от мужчины, не бегает целыми днями в поисках добычи с каменным топором, а больше «общается» с миром трав и растений, напрямую служит великой и спасительной силе огня и вообще более тонко чувствует мир.

Но колдунья – это ещё не шаманка. Первая может общаться с духами, управлять некоторыми из них, приносить жертвы, вплоть до человеческих, и даже «впускать» духов в своё собственное тело, временно преображаясь в них. Но при всём своём могуществе колдунья не в силах лично отправиться в путешествие в мир мёртвых, спуститься в преисподнюю к властителям зла или воспарить на верхние ярусы небес к главным божествам. И не просто переместиться туда в пространстве и времени, а исполнить определённую активную миссию. Как только колдунья научается это делать, она перемещается на ступеньку выше в оккультной иерархии и становится шаманкой.

В этих сюжетах в волшебные приключения, сражения и подвиги главных мифических героев-богатырей то и дело вмешиваются удаганки нижнего или верхнего миров, зачастую полностью меняя ситуацию и её конечные результаты. Шаманки всемогущи, смелы и решительны, они превращаются то в прекрасных белоснежных журавлей-стерхов, то в огромных восьминогих пятнистых быков, то воскрешают мёртвых и освобождают пленённых, то вершат суды и предсказывают будущее.

Причём в количественном составе их примерно раз в десять больше, чем шаманов-мужчин, и только удаганки летают по небу, оставляя шаманам-ойунам средний и нижний миры. Всё это ещё раз говорит о том, что в далёком прошлом женщина с бубном доминировала над мужчиной. Об этом же свидетельствует и тот факт, что чукотские шаманы не только заплетают косички, но и становятся настоящими трансвеститами. Поэтому, на наш взгляд, можно предположить, что всё это – «долгое эхо» эпохи расцвета удаганок.

Правда, в более близкие исторические периоды мужчинам удалось заметно потеснить прекрасный пол и практически удалить его, скажем, из «белых» шаманов, поскольку последние приобрели высокий общественный статус и родовую власть. А власть уже перешла к мужчинам. («Чудеса Приключения»).

«Мягкие люди» чукотского шаманизма

Духи, как и люди, бывают мужского пола и женского. В средневековой европейской терминологии духи мужского пола называются инкубами (лат. incubus, от incubare, «возлежать сверху»). Они обычно вступают в связь с женщинами. Суккубы - духи женского пола, - естественно, стремятся вступить в связь с мужчинами. Но иногда случается так, что во время инициации с шаманом-мужчиной вступает в связь не женский, а мужской дух. В таком случае мужчина вынужден менять свой пол, чтобы «подстроиться» под духа. Он постепенно преображается в женщину.Шаманизм На Чукотке шаман, становившийся женщиной, начинал вести, как говорили чукчи, «мягко-человеческое бытие» (ирка-ляуль-варган).

На первом этапе это «превращённое бытие» выражалось в том, что, достигнув половой зрелости, шаман, повинуясь приказу Кела (своего родового Духа), начинал по-женски причёсывать волосы и заплетать косы. На втором этапе шаман начинал носить женское платье, нередко оставляя при этом свою бороду, имевшую, как считалось, магическую силу. Подобные переодевания мужчин в женщин проделывались на Чукотке и над больными, чтобы враждебные духи не узнавали больного и быстро его оставили. Однако в случае «мягких мужчин» (женоподобных шаманов) речь шла о внутреннем превращении.

Многие шаманские народы верят, что будущий шаман всегда имеет на теле некие знаки отличия: ямка на мочке уха, крохотный бугорок на пальце ноги – всё это «метки Ульгеня», «лишняя кость», повествующая о великой шаманской миссии. Узбекский шаман Ташмат-бола, с которым этнографы познакомились в 1968 г., был единственным сыном богатых родителей. Рано оставшись сиротой, он сильно об этом переживал. Тогда к нему явились духи (Пари), после чего одна местная шаманка объяснила ему, что следует делать. Так с юных лет Ташмат-бола стал подражать женщинам. При этом он имел небольшую бороду, носил тюбетейку и любил щеголять в женском платье и штанах в горошек. 

Одежду он не подпоясывал, так как иначе духи начинали его душить, и даже зимой он как-то обходился без сапог и носков, разгуливая в галошах на босу ногу. Всем он был известен как целитель и музыкант. На традиционных узбекских праздниках он предпочитал женское общество, и даже в шутливом песенном состязании «ер-ер» всегда выступал на женской стороне. Усвоив женскую походку и манеру речи, он перестал даже по-мужски здороваться и прощаться.

Третий этап – рождение «мягкого человека». На этом этапе своего превращения юноша-шаман усваивал все привычки и навыки женщин: он прекращал носить боевое оружие, брался за вышивание и выделку шкур. Переставал быстро бегать, утрачивал выносливость и мужество духа. И даже в манере произносить ругательные слова старался подражать женщинам.

При этом «мягкие люди» сохраняли, как правило, своё имя. Однако поскольку в мире духов (Келет) превращённые шаманы имели своих покровителей, те признавались их небесными мужьями, помимо которых имелись также мужья земные. Тут возникал вопрос, кто будет считаться главой семьи? Подлинным главой семьи был, разумеется, муж духовный, однако присутствовал он как внутренний голос жены, выступавшей в качестве медиума. По этой причине в семьях превращённых шаманов именно голос жены всегда оказывался решающим, тогда как мужья во всём старались им следовать, и даже принимали нередко имя жены как дополнение к своему собственному. Вместе с именем они получали и соответствующую магическую защиту.

«Чем севернее шаманы, тем их могущество выше; женщины-шаманки могущественнее мужчин. Вообще женский элемент в колдовстве у якутов играет заметную роль. В Колымском округе шаманы за неимением специального одеяния надевали женское платье. Шаманы носят длинные волосы, которые зачёсывают и заплетают по-женски; общее поверье утверждает, что всякий более выдающийся шаман-мужчина способен рожать наравне с женщинами» (В.Л.Серошевский. «Якуты». Петербург, 1896 г.).

Чукотский шаман Тилувге, живший в начале прошлого века, дал своё имя земному супругу, который стал зваться Ятгерген-Тилувге, по имени своей 35-летней «жены». Этнографу В.Г.Тан-Богоразу, прожившему несколько дней в доме «супругов», приходилось видеть, как жена командовала мужем и лишь одним взглядом заставляла его замолкнуть.

Муж выполнял при Тилугве роль подмастерья, и во время семейных камланий по приказу жены настраивал её бубен. «Лицо Тилувги, обрамлённое косичками, заплетёнными так же, как у всех чукотских женщин, резко выделялось среди мужских лиц, несмотря на тёмный пушок над верхней губой. Оно было похоже на трагическую маску, соответствующую телу великанши из другой человеческой породы.

Все привычки и склонности этого странного существа были совершенно женскими. Он был настолько застенчив, что когда я задавал какие-нибудь нескромные вопросы, его щёки под слоем обычной грязи покрывались густым румянцем, и он, как молодая шестнадцатилетняя красавица, прикрывал лицо рукавом. Я слышал рассказы от соседей и видел сам, как он возится с маленькими детьми и ласкает их, с очевидной завистью к радостям материнства. Однако даже муж-Кел не мог предоставить ему эту радость» (В.Г.Богораз. «Чукчи. Религия». Часть II. Ленинград, 1939 г.).

Радость деторождения, закрытая перед мужчинами по природе, была, тем не менее, известной шаманам. У чукчей, а также у азиатских эскимосов есть рассказы о таких «мягких людях», которые, являясь от рождения мужчинами, благополучно рожали детей от своих небесных супругов. Шаман по имени Яхук, которому было около 40 лет, сумел родить из своего тела двух сыновей. На уровне физиологии он оставался при этом мужчиной, так что, возможно, речь шла о «духовном зачатии», мало имеющем отношение к конкретным родам и пелёнкам.

Быть может, именно здесь и содержится ключ к этой загадочной ритуальной практике. Тувинский шаман Николай Ооржак говорит, что «мужчина не должен носить женскую одежду – это нарушение законов природы. Это распространяется на всех, кто прошёл обряд обрезания волос (то есть вырос из младенчества)». Но есть исключение, особые ирка-ляули, то есть, «мягкие люди». 

Для попрания законов природы у ирка-ляулей, наверняка, имелось какое-то основание, превосходящие как обывательские моральные представления, так и сами эти законы природы. Иными словами, ирка-ляули получали на то духовное дозволение (а чаще – суровое требование) от небесных учителей – Келет.

Трансформация тела шамана, проходящая при его посвящении, носила название «эттэнии», или рассекание тела. Проходящего «эттэнии» шамана оставляли на четыре-пять дней в тёмной юрте, не давая ему ни еды, ни питья. Мимо юрты, где он лежал, не дозволено было ходить никому, потому как считалось, что там происходило страшное.

«Пока человек ещё не стал шаманом, его Душа (амин) берёт утха (те шаманские духи, от которых новый шаман происходит) в «Саайтани суулгандэ» (суулган – собрание, сходка) на небо и там учат. Когда учение кончат, мясо его варят, чтобы он поспел. В старину всех шаманов варили, чтобы они шаманскую грамоту знали. Когда он полумёртвый лежит, собираются родственники, песни поют: «Наш шаман живой будет, будет нас выручать!» Бабы не приходят, только одни мужики. Когда варят мясо (шамана), посторонним нельзя ходить. Мясо варят утха (души умерших шаманов-предков)» (Г.В.Ксенофонтов. «Легенды и рассказы о шаманах у якутов, бурят и тунгусов». Иркутск, 1928).

На шамана, лежащего без чувств, со всех сторон устремлялись духи, изо рта его шла белая пена, а всё тело покрывалось сильными кровоподтёками. Едва дыша, он лежал полумёртвый, в то время как духи занимались поеданием его плоти, разбрасывая кости по путям-дорогам. Зацепляя железным крючком, они разрывали плоть, отделяли суставы, выскребая мясо и удаляя из тела соки.

Оба глаза они вынимали из впадин и клали отдельно, а по окончании этой трапезы, имеющей аналоги в тибетском ритуале Чод, в русских сказках о Бабе Яге и даже в «Житии святого Антония» – духи складывали кости вместе и сшивали остатки тела, составляя из них нового человека. Теперь уже это был шаман, переживший второе рождение и во многом отличный от обычных людей, «живущих по плоти и мыслящих лишь плотское».

Пегтымельские петроглифы

Пегтымельские петроглифы (наскальные рисунки) являются памятником древней культуры Чукотки в позднем неолите - (I тыс. до н. э.). Петроглифы на р. Пегтымель – единственное заполярное местонахождение в Евразии. Петроглифы выбиты на скалах правого берега р. Пегтымель на весьма продолжительном, почти полукилометровом протяжении Кайкуульского обрыва. 

Всего на 12 скалах сохранилось 104 группы силуэтных изображений. Изображения на скалах Кайкуульского обрыва на реке Пегтымель были обнаружены в 1965 году геологом Николаем Саморуковым, а в 1967-1968 годах экспедиция под руководством Николая Дикова зафиксировала на памятнике 103 живописные композиции.

Преобладают силуэтные профильные изображения северных оленей, одиночных и в стаде. Чаще других повторяется сцена охоты на плывущего оленя с каяка. В большинстве вариантов охотник из одноместной лодки поражает животное гарпуном, реже копьем на длинном древке, подобные сцены могут фигурировать одиночно или быть включенными в более сложные сюжетные композиции.

Часто показан линь гарпуна, натянутый или провисший, человек в небольшом каяке бывает просто обозначен вертикальным штрихом, но есть и иные варианты, когда и преследуемое животное реалистично проработано, и человек вместе со снаряжением и транспортным средством представлен более детально. Многие из фигур загарпуненных оленей показаны с задними ногами, опущенными ниже передних, как будто животное плывет по воде. Объект охоты порою непропорционально велик. Уникален сюжет транспортировки оленя, перевернутый корпус которого с каяком и гребцом соединяет линь.

Реже встречается пешая охота с копьем, пикой, рогатиной на медведя или лося, участниками сцен преследования могут быть собаки. Уникальна фигура лучника. Имеется несколько изображений собак, волков, показаны бурые и белые медведи, росомахи, песцы, многообразны образы обитателей моря – китов, тюленей и др. Особое место занимают изображения птиц. Есть группы, состоящие исключительно из профильных фигур журавлей, отдельные силуэты этих пернатых могут быть включены в сюжетные сцены. Есть изображения и других птиц, представленных в многофигурных композициях и изолированно.

Охотничьи сюжеты связаны не только с образом северного оленя, но и с морскими животными, фигуры оленей и сюжеты их добычи могут сопутствовать композициям, связанным с морской охотой. Для морских охотничьих сцен преимущественно характерен иной тип средств передвижения – изображались крупные байдары, команда которых чаще всего обозначена штрихами (прямыми или чуть загнутыми), реже это более проработанные антропоморфные фигуры.

Байдары могут быть снабжены кормовыми веслами. В композициях с байдарами встречен очень широкий круг образов и сюжетов: помимо собственно объектов охоты с байдар – китов и других обитателей моря – представлены олени, сцены охоты на оленей с каяков, медведи, разные птицы, волки/собаки, антропоморфные фигуры, люди-мухоморы, двулопастные весла, следы, каяки. Таким образом, разграничить сцены, связанные с тундрой и с морем, не представляется возможным.

Уникально изображение конструкции, которую можно интерпретировать как жилище, показанное в плане Также встречены необычные знаки, которые предположительно можно интерпретировать как изображения конструкций, сооруженных с использованием костей кита, предназначенных для просушки лодок.

К повторяющимся знакам относятся антропоморфные следы, варьирующие от одиночных и парных до образующих цепочку, обозначающую путь, и даже заполняющих целое пространство плоскости. Единично воспроизведен след человека на лыжах. Много фигур в полный рост анфас с разведенными руками и ногами, трактованных весьма лаконично. Иногда обозначены элементы одежды. Контекст изображений заставляет полагать, что это мужчины, среди атрибутов – весла, каяки на плечах или на голове, оружие. 

Двулопастные весла часто фигурируют и как самостоятельный символический образ, соседствуя в композициях со значительным репертуаром образов, что не удивительно, поскольку, снабженные небольшим наконечником, они служили оружием при охоте на воде. Наиболее своеобразный сюжет пегтымельских петроглифов – антропоморфные фигуры, представленные анфас (хотя есть и одно уникальное профильное изображение), в грибообразных головных уборах, одиночные или входящие в композиции, многие показаны в позе, имитирующей танец или движение.

Гриб находится над головой или на голове антропоморфной фигуры, иногда заменяет голову, в некоторых случаях шляпки показаны ярусами. Обозначены ноги ступнями во внутрь или как бы расширяющиеся книзу ножки гриба. По бокам головы наиболее нарядных женских фигур проработаны косы или подвески, некоторые одеты в меховые комбинезоны-керкеры или одежда вовсе не обозначена.

В поисках арктической Несси

Есть на Чукотке удивительное озеро Эльгыгытгын с кристально чистой, необыкновенно прозрачной водой. В переводе с чукотского Эльгыгытгын означает «незамерзающее озеро». Это преувеличение, оно замерзает и лишь пару месяцев в году бывает свободным ото льда. Местные жители считают озеро колдовским и рассказывают о нем легенды.

Из них можно узнать о том, что жил когда-то на озере шаман с ледяной головой и что однажды поймали там страшную рыбу, позвонки которой были чуть ли не в человеческий рост... Рассказывают еще, что, когда загораются над озером странные северные миражи, люди, оказавшиеся вблизи него, бесследно исчезают. В последнее время появились слухи, что в озере обитает чудище побольше лох-несского...

Однако для серьезных ученых Эльгыгытгын – источник ценнейших научных данных. Первым описал озеро еще в 30-х годах прошлого века выдающийся советский ученый Сергей Обручев. В его работах это озеро называлось Эльгыдхын. Этот уникальный в своем роде водоем возник примерно 3,5–5 млн. лет назад. 

В отличие от остальной территории Чукотки озеро Эльгыгытгын никогда не подвергалось оледенению, и потому его донные отложения – это настоящий архив палеоклиматической и биологической информации. Но ученые еще не заглядывали в глубины этого водоема. Само происхождение Эльгыгытгына – загадка. Озеро имеет идеально круглую форму. 

Вначале ученые считали, что котловина водоема – вулканического происхождения. Но в 70-х годах прошлого столетия, после возникновения космических снимков, появились убедительные доказательства, что озеро Эльгыгытгын – результат падения метеорита. Были даже проведены расчеты, указывавшие на то, что Эльгыгытгынский метеорит имел массу 100–150 млн. тонн, его диаметр составлял 400 метров, а в Землю он врезался на скорости 15 километров в секунду.

Первая оснащенная приборами экспедиция прибыла на озеро в 1998 году. Для ее организации был создан российско-германо-американский проект. Ученые развернули на озере радиолокационные работы, провели эхозондирование и сейсмические исследования. Первые же результаты превзошли все ожидания. Оказалось, что в озере около 200 метров осадков – ракушек, живых микроорганизмов. Это своеобразный рекорд: такого количества отложений нет ни в одном озере в Арктике. Существуют колонки осадков по два метра, десять, двадцать. А здесь – почти 200!

Если озеро действительно не подвергалось оледенению, то нельзя исключить и возможности обитания в нем неизвестных реликтовых организмов, и тогда легенды о доисторических чудовищах могут подтвердиться. Правда, на эту тему ученые пока говорят крайне осторожно, опасаясь того, что любые рассуждения об «озерных чудищах» сразу же поставят крест на запланированной серьезной исследовательской работе. А озеро Эльгыгытгын способно преподнести любые, самые неожиданные сюрпризы.

Для того чтобы провести полноценные исследования озера, необходимо осуществить его глубокое бурение. Стоимость такого исследовательского проекта оценивается в несколько миллионов долларов. Зато информация, которую ученые смогут получить, невозможно переоценить. Даже если никакого чудовища в нем не водится (ученые особенно и не надеются обнаружить в Эльгыгытгыне чукотскую Несси), они смогут, пробурив скважину глубиной 550 метров, извлечь со дна озера образцы породы. Поднятые при помощи специальных буровых платформ керны надо будет сохранить должным образом, чтобы не занести современные бактерии. Уже сейчас крупнейшие институты планеты надеются получить для исследования глубинно-озерные отложения.

Так будут реконструировать изменение растительности и животного мира в этом регионе и соответственно судить о климате Арктики. Самому старому арктическому грунту, который есть сегодня в распоряжении ученых, всего 300 тыс. лет. И если чукотский эксперимент завершится успешно, то ученые смогут восстановить историю климата в этом регионе Земли за длительный период. Удастся, например, проверить гипотезу о том, что 3,5 млн. лет назад Европа была субтропической зоной. («Независимая Газета»).

1 2 3