Гули

Это реальная история произошла в Калининградской области. Но само безумие того, что произошло заставило власти засекретить уголовное дело. Лично я узнал про этот кошмарный случай от родственника, который одно время являлся прокурором района и лично был знаком с материалами этого дела. На мой вопрос – Так что же это в действительности было и кто мог такое совершить? – Я получил довольно странный ответ, что мол скорее всего это вообще не человек и именно по этой причине дело и засекретили, благо у нас это не разучились делать.

Не хотел бы называть точные координаты этого места, но расположено оно в одном из районов Калининградской области. Это полуразрушенная, стоящая ещё со времён немцев психушка. На первом этаже и в подвале в советское время обосновался морг. С наступлением девяностых район пришёл в запустение и был практически покинут людьми, закрылся морг и местность приняла достаточно зловещий вид. На зло именно такие места и привлекают всякого рода искателей приключений, сталкеров, любителей пощекотать себе нервы – исследуя заброшенные здания прошлой эпохи. 

И вот парочка таких горе исследователей и решила облазить заброшенное здание старой немецкой психиатрической лечебницы. Это было кирпичное З-х этажное здание (правда 3-й этаж был полностью разрушен и лестницы на него не было). На втором этаже были сильные разрушения (со времён войны) и в стенах сияли большие дыры. Парочка сталкеров не стала осматривать помещение морга, так как над входной дверью странным образом горел красный фонарь, хотя давно было известно, что никого в здании быть не могло. Они проследовали, освещая себе путь фонарями, на второй этаж и стали его осматривать. И тут произошло самое интересное.

В большом проломе в стене они увидели, что по направлению к зданию идёт некто. Облик субъекта показался им достаточно странным. Осветив его фонарями, они увидели, что это не высокого роста, одетая в кожаную накидку с капюшоном скрывающим лицо, фигура с непропорциональным сложением. Этот некто, или нечто, быстро побежал в их направлении, показав свой большой и заметный горб. Один из сталкеров ринулся вниз, выхватив травматический пистолет, и вскоре второй услышал внизу крики и звук выстрелов. Около минуты его сковывал страх и сомнение, но вскоре, взяв себя в руки и достав свой травмач, он побежал на выручку. Внизу его взору предстала лужа крови и выскочив на улицу он увидел страшную картину. Странная фигура, обернувшись к нему спиной, быстро удалялась по направлению к кустам и за шиворот волочила его товарища. 

Раздались выстрелы, которые не смотря на ночное время нашли свою цель и, издав не человеческий крик, этот некто бросил несчастного и скрылся в высоких кустах. Подбежав к своему товарищу, он увидел что горло того перерезано и он не подаёт признаков жизни. Темноту разорвал крик злобы и отчаяния. Измазавшись в грязи и в крови своего товарища, парень оттащил тело к дверям морга – над которыми горел красный фонарь и принялся колотить по ним кулаками и звать на людей. И хотя сквозь дверную щель был виден тусклый свет, никто не открывал. 

Он стал рыскать глазами вокруг и увидел валяющийся не вдалеке старый и ржавый лом. Вскоре дверь в морг была выломана, и в нос ударил спёртый запах смерти, он прошёл внутрь, и его взору предстала кошмарная картина резни и расчленённых человеческих тел. Тела висели на мясных крюках, а головы были сложены в подобие пирамиды, весь пол был залит вонючими пятнами старой крови стекшей из ободранных человеческих тел, на одной из стен были развешаны скальпы и на столах были развалены внутренние органы. Его обуял безумный страх и ноги подкосились, к горлу подступило и его вырвало.

В скорее милиция, которая занялась расследованием, исходя из поступавших к ним свидетельств пришла к выводу, что это не мог быть человек – люди перестали пропадать и выждав паузу власти предпочли сдать дело в архив. Местные не удивляются такому развитию событий. Существует большое количество свидетельств о уродливых существах рыскающих по старым кладбищам и разрывающих могилы в поисках пищи. Европейская традиция называет их гулями и приписывает им враждебность к людям. С XVIII века гули известны на Западе, в особенности в англоязычной литературе, где в основном описываются как трупоеды и расхитители могил, живущие на кладбищах. 

Гули питаются человеческим мясом и пьют человеческую кровь, они нападают на уставших путников и селятся на пустырях и заброшенных местностях. Согласно арабским приданиям и сказкам «1000 и 1 ночи» и арабской мифологии, отражённой в них, гули представляют опасность для живых: они оборачиваются людьми (чаще молодыми женщинами), заманивают путников к себе в логово, расположенное в развалинах, и пожирают его. 

Спастись от гулей можно силой оружия, ударив лишь единожды (второй удар оживляет оборотня), а увидеть их в истинном виде - воззвав к Аллаху. В одном из путешествий Синдбада после высадки на некий волшебный остров Синдбад носил на спине гуля, который оседлал его, как коня, и душил ногами при любой попытке сбросить. Справиться с ним удалось лишь с помощью хитрости и молитвы. Каждый в праве верить или нет в то что ему рассказывают другие люди! Но лично я уверен, что в нашем мире не всё так просто.

Наташенька

История, которой я хочу поделиться, произошла с моей мамой, когда той было около 7-8 лет (70-е годы), на чердаке собственного дома. Небольшой немецкий домик в деревне (Кёнигсберг-Калининград). Она собственными глазами увидела домового, когда поднималась на чердак. Он висел, зацепившись ручками и ножками за бельевые верёвки, небольшой ростом и лохматый. Завидев маму, испугался и исчез за печную трубу. 

А она в это время, не поняв, что вообще произошло, оступившись на ступеньках, увидела только свободно колышущие верёвки... Не испугалась, пошла его искать, но уже никого не было! Хочу сказать еще, что и я там была. И когда захожу на чердак, стараюсь создать как можно больше звуков, чтобы он убежал побыстрее. Потому как там действительно боязно: ведь там дядя застрелился из охотничьего ружья.

Легенда о Кенигсбергской волчице Герре

В XIII веке удары топоров крестоносцев повергли на великой жертвенной горе, названной впоследствии Королевской, могучие деревья. Разорены были гнёзда птиц, изгнано зверье с округи, погашены жертвенники пруссов. Мощный ураган пронесся над землей. Такого красного солнца никогда не видели в этих местах. 

«Верные» пруссы, побуждаемые плетьми, стали стаскивать огромные камни на гору для закладки будущего замка Кенигсберг. Звери и люди обходили ее стороной, лишь старая волчица Герра появлялась под вечер на месте строительства и наблюдала за происходящим, не подходя к крестоносцам ближе арбалетного выстрела. Братья-рыцари, глядя на нее, говорили, что это колдуны непокорных пруссов (вудлаки) оборачиваются волками, и что тревога охватывает их, когда они смотрят на восток...

Зима 1256 года ударила неожиданно. Сковав Прегель, обожгла морозом все живое. В ту пору добычей волков стали и люди, и звери. Логово Герры было недалеко от замка. И все чаще идущих след в след волков можно было видеть на востоке Королевской горы. Трудно было разобрать, сколько же их прошло. Лишь щенки на повороте «следили» немного в сторону. Однажды под вечер, когда чернеющий лес уходил в ночь, волчата и подъярки (годовалые волки) подошли к замку. Охрана, увидев их, оторопела, но замешательство продолжалось недолго. Со стен стали бросать рубленое мясо. Голодные волчата подошли ближе. Крестоносцы заманивали их. Потом в бойницах появились арбалеты...

Стемнело, не было видно ни крови, ни стрел. Лишь в снегу рядком лежали волки и щенки, а в оглушительной тишине раздавался хохот со стен. Ночь наступила мгновенно. Но вдруг округа взорвалась зловещим воем. Волки окружили замок со всех сторон. Мощные деревянные ворота сотрясали удары. На четырех стенах замка волки нанесли следы когтями: крест-накрест, крест-накрест, крест-накрест... В замке всю ночь горел огонь. Никто не спал. Ужас охватил людей.

С первым лучом солнца крестоносцы увидели во дворе замка Герру. Никто не поднял арбалета, никто не обнажил меча. Открыли ворота замка, давая волчице уйти. В течение многих дней у Прегеля, на обледеневших берегах, находили убитых рыцарей. Одних - вмерзших в лед с выеденным лицом и страшными ранами, других - разорванных на куски. И ночью и днем вудлаки мстили своим обидчикам. Герру больше не видел никто, хотя еще долго находивших ее следы у замка охватывал ужас. И по сей день на старых камнях видны ее следы... Зря говорят, что волки - это стая. Волки - это семья. Дружная семья. Это поняли в Кенигсберге уже тогда, когда закладывали город...

Морской монах и морской епископ

Морской епископ (Рыба-епископ) - в европейском фольклоре - мифическое существо, якобы живущее в Балтийском море. Рождение легенды относят к XVI веку. По сохранившимся описаниям, морской епископ напоминал крупную чешуйчатую рыбу с острыми боковыми плавниками и плавником на спине, якобы таким широким, что рыба могла использовать его вместо плаща, и острым гребнем на голове, напоминающим епископскую митру, за который данное существо и получило своё наименование.

Бестиариями называют средневековые сборники зоологических статей (с иллюстрациями), в которых подробно описывались различные животные в прозе и стихах. Бестиарии составляли особый жанр в средневековой литературе, совмещавший в себе черты естественнонаучного сочинения и теологического трактата.

Характер их соответствует средневековому взгляду на природу, соединявшему в себе пытливость ума с чувствами изумления и ужаса от неизвестных сил и явлений; они представляют стройную смесь научных познаний с баснословными сказаниями и символическими толкованиями. Животные, растения и камни являются диковинными существами, полными чародейственных сил и таинственного отношения к человеку.

В бестиариях можно было узнать про василиска, грифона, русалку, мантикору, саламандру, антропофагов, псоглавцев и других. В том числе о таких причудливых морских обитателей как Морской монах и Морской епископ.

Морской епископ

Это существо по легенде жило в Балтийском море. Рождение этой легенды относят к XVI в. По сохранившимся описаниям морской епископ напоминал крупную чешуйчатую рыбу с острыми боковыми плавниками и плавником на спине, якобы таким широким, что рыба могла использовать его вместо плаща, и острым гребнем на голове, напоминающим епископскую митру, за который данное существо и получило свое наименование.

По легенде, морской епископ впервые попался в сети польским рыбакам в 1433 г. Диковинное существо было доставлено королю. К морскому епископу обращались по-польски и по-латыни, но он молчал в ответ, печально глядя на людей большими прозрачными глазами.

При этом он отказывался от любой пищи и хирел на глазах. В конце концов, он якобы сумел знаками упросить епископов отпустить его в море. Епископам с большим трудом удалось уговорить короля, и наконец благодарное существо, осенив окружающих крестом, навсегда скрылось в водах Балтики. Еще один морской епископ якобы попался с сети уже в Германии в 1531 г., но прожил в неволе только два дня. Именно его изобразил Конрад Геснер в своей «Истории животного царства». Предполагается, что морской епископ на самом деле является гигантской мантой (скат), действительно имеющей головной гребень и широкие плавники. Воображение легко может придать ей сходство с человеком.

Морской монах

Морской монах обитал где-то в северных морях. Рассказы о «морском монахе» известны со времен раннего Средневековья. Вот как, например, характеризует необыкновенную «рыбу» создатель первой «естественной истории» на немецком языке Конрад Мегенбергский (en:Konrad of Megenberg) (1349 г.): «Monachus marinus. Морским монахом называется чудовище в образе рыбы, а верх, как у человека; оно имеет голову, как у вновь постриженного монаха. На голове у него чешуя, а вокруг головы черный обруч выше ушей; обруч состоит из волос, как у настоящего монаха.

Чудовище имеет обычай приманивать людей к морскому берегу, делая разные прыжки, и когда видит, что люди радуются, глядя на его игру, то оно еще веселее бросается в разные стороны; когда же может схватить человека, то тащит его в воду и пожирает. Оно имеет лицо, не совсем сходное с человеком: рыбий нос и рот очень близко возле носа».

В первый раз чудовище, описанное как «рыба, напоминающая монаха с выбритой тонзурой в капюшоне», было выброшено на датский берег во время шторма в 1546 г. Около 1550 г. «морской монах» попался в рыбацкие сети возле города Мальмё (Швеция). И еще раз она попалась в сети в Дании, о чем свидетельствует Арильд Хвитфельд сообщает в «Хронике Датского королевства»:

«В 1550 году поймана возле Орезунда и послана королю в Копенгаген необыкновенная рыба. У неё была человечья голова, а на голове монашеская тонзура. Одета она чешуями и как бы монашеским капюшоном. Король велел рыбу эту похоронить. С рыбы было сделано несколько рисунков, которые были посланы разным коронованным лицам и натуралистам Европы».

«Рыба» была не слишком редкой, и время от времени попадалась в сети вместе с сельдью. Пойманный в 1550 г. экземпляр хранился как «диковинка» в подвалах королевского замка в Копенгагене, где его и нашел и зарисовал для своей «Истории животных» Конрад Геснер в Цюрихе (1516-1565 гг.).

Сравнив эти рисунки со старинными описаниям «монстра», профессор Стеенструп пришёл к выводу, что речь идёт о десятищупальцевой каракатице, окрашенной обычно в чёрный и красный тона, с присосками и бородавками на коже и присосками на щупальцах, которые легко принять издали за чешую. Таким образом, видимо, «морской монах» - легенда, возникшая из обычной ошибки восприятия - подсознательного «дорисовывания» незнакомого знакомым.

Япетус Стеенструп сравнил изображение Морского монаха из бестиария XVI века с гигантской каракатицей. Криптозоолог Бернард Хеулманс, со своей стороны, хочет видеть в «морском монахе» моржа. Также существует мнение, отождествляющее «морского монаха» с гигантским скатом, в германских странах именуемого «рыбой-монахом» или же с серым китом.

Морской монах упоминается в труде французского натуралиста Пьера Беллона (1517 – 1564) De aquatilibus libri duo (1553) – первой в истории европейской науке монографии, посвященной морским животным. Епископ попал на страницы труда Гийома Ронделе (1507 – 1566) Libri de piscibus marinis (1554 – 1555). Наконец, оба морских клирика упомянуты в выдающемся труде швейцарского ученого Конрада Геснера (1516 – 1565) «История животных» (Historia animalium), в его четвертой части, посвященной обитателям моря (1558). Морского монаха все авторы описывают как рыбу, имеющую голову, подобно человеку, причем эта голова снабжена тонзурой, как у католического монаха. Длина же его составляла около 2,4 метра. Морской епископ же имел крупный плавник, наподобие плаща, а на голове нечто в форме епископской митры. Местом обитания обеих рыб называли Балтийское море.

Существует ряд более ранних упоминаний морского монаха, относящихся к XII – началу XIII века. В книге De Naturis Rerum английского энциклопедиста Александра Неккама (1157 – 1217), в главе «О странных рыбах», говорится о «рыбе, которая напоминает монаха». Более подробно о ней сказано в книге «О животных» (De Animalibus) Альберта Великого (около 1200 – 1280): «Monachus maris. Некоторые говорят, что в британских водах встречается рыба морской монах. У нее белая кожа на верхней части головы, окруженная темной каймой, как голова монаха, который был недавно подстрижен. Но у нее рот и челюсти рыбы. Она завлекает тех, кто путешествует морем, пока не приманит их. Тогда она подплывает снизу и пожирает их мясо».

Ученик Альберта Великого Фома из Кантимпрэ (1201–1272) упомянул морского монаха в своей книге Liber de natura rerum. Он сообщает подробности о коварном нраве монаха. Согласно Фоме, «это чудовище охотно приближается к людям, гуляющим по берегу, играет и подплывает к ним, выпрыгивая из воды. Если оно видит, что людям нравятся его игры, то радуется и принимается еще больше забавляться на поверхности моря. Если оно видит, что от удивления человек решается приблизиться к нему, то приближается сам, а при случае хватает жертву и тащит его в морские глубины, где насыщается человеческой плотью. Лицом он не похож на человека, нос у него как у рыбы, а пасть опоясывает нос» (перевод Н. Горелова).  

Книга Фомы из Кантимпрэ была столь популярна, что появились ее переложения на другие языки. Фламандский поэт XIII века Якоб ван Марлант переложил ее стихами в труде «Цветы природы» (Van der Naturen Bloeme, около 1262-1266). Немецкий автор Конрад Мегенбургский создал прозаическое переложение «Книга природы» (Das Buch der Natur, 1350). После этого упоминания о морском монахе исчезают до XVI века.

Все авторы XVI века указывают, что рыба похожая на монаха, была выловлена в Балтийском море в 1540-х годах. О подобных случаях упоминают и датские источники. Например, «Датская хроника» Андерса Сёренсена Веделя говорит, что «необычная рыба, похожая на монаха была поймана в проливе Эресунн в 1545 году и имела в длину четыре локтя». «Хроника Датского королевства» Арильда Хвитфельда сообщает, что в 1550 году морской монах был выловлен в проливе Эресунн и отправлен в королевский дворец в Копенгагене. Король велел похоронить рыбу. 

Возможно, таким образом король хотел пресечь нежелательные толки, ведь он только что поддержал лютеранскую реформу в Дании и Норвегии, а тут выясняется, что даже рыбы – католические монахи. Но перед тем, как закопать в землю, с морского монаха были сделаны рисунки, которые разослали известным натуралистам. Вероятно, именно так о нем узнали Беллон, Ронделе и Геснер. Эльзасский автор Конрад Ликосфен (1518 – 1561) пишет в книге Prodigiorum ac ostentorum chronicon (1557), что морской монах был пойман трижды: в Рейне в 1530, и возле Копенгагена в 1546 и 1549 годах.

По поводу морского епископа, Гийом Ронделе ссылается на рассказ некоего врача Гисберта Германского (Gisbertus Germanus) из Рима. Тот сообщил, что морской епископ был выловлен рыбаками в Польше в 1531 году. Его доставили к польскому королю (следовательно, это должен быть Сигизмунд I). Морской епископ жестами попросил отпустить его обратно в море, король согласился, и епископ, осенив всех крестным знамением, скрылся в волнах. Ронделе заключил свой рассказ такими словами: «Правда это или нет, я не могу ни утверждать, ни отрицать».

Морские монахи и епископы проникли даже в художественную литературу. Французский поэт Гийом дю Бартас (1544 – 1590) упомянул их в поэме «Седмица», посвященной сотворению мира и излагающей в стихах основы многих наук, вплоть до гелиоцентрической системы Коперника. Отрывок, в котором речь идет о морских монахов и епископов в подстрочном переводе выглядит так: 

«В море есть, как и в небе, солнце, луна и звезды; а также, как в воздухе, ласточки, грачи и скворцы, и, как на земле, виноград, розы, гвоздики, левкои, грибы и многие другие гораздо более редкие и чудесные растения. И множество рыб. А также бараны, телята, лошади, зайцы, кабаны, волки, львы, ежи, слоны и собаки. Еще мужчины и женщины, а также, что меня больше всего восхищает, епископы в митрах и монахи в капюшонах, что несколько лет назад были показаны королям Норвегии и Польши».

В поэме дю Бартаса проявляется концепция, возникшая еще в античности. Плиний Старший сформулировал ее так: «…общепринятое мнение, согласно которому, что бы ни рождалось в какой угодно части природы, все это есть и в море» (перевод Г. С. Литичевского). То есть, если на суше есть собаки, львы или свиньи, а море должны быть морские собаки, морские львы и морские свиньи. Поэтому и в античных мозаиках, и в средневековых книжных миниатюрах, и среди чудовищ, украшающих карты XVI – XVII веков, мы встречаем морские варианты самых разных существ: морских львов, баранов, слонов, коней и так далее. Анатомически вопрос решался просто: как писал Исидор Севильский, «нет создания, обитающего на суше, чей облик от пуповины и выше, не имел бы сходства с какой-либо из рыб, плавающих в водах Британии».

За новинками естественнонаучной литературы внимательно следили и картографы XVI века, обильно заселявшие разнообразными чудовищами моря на своих картах. Около 1561 года в Венеции была издана «Всеобщая и точная космография согласно новейшим авторам» (Cosmographia Universalis et Exactissima iuxta postremam neotericorum traditioem) созданная Джакомо Гастальди (1500 – 1566). Карта была напечатана на девяти листах размером 91 на 180 сантиметров. На крайнем западе карты, возле Японии и островов Святого Лазаря (Филиппины) были изображены и морской монах, и шагающий по колено в водах океана морской епископ.

За прошедшее с тех пор время ученые успели высказать несколько гипотез, в которых объясняли, что послужило источником представлений о морском монахе и морском епископе. Первым был датский натуралист Япетус Стенструп (1813 – 1897). Он обратил внимание на упомянутую Геснером окраску морского монаха: черную с красными пятнами. Он сопоставил ее с окраской гигантского кальмара (Architeuthis dux), которому, кстати, именно Стенструп в 1857 году дал первое научное описание. Стенструп решил, что мантия кальмара могла напомнить монашеское облачение, а его щупальца – разорванный подол. В результате Стенструп счел, что морской монах XVI века был кальмаром и даже поторопился дать ему латинское название – Architeuthis monachus.

Другие ученые предлагали на роль прототипа морского монаха моржа, длинномордого тюленя, тюленя-холача (Cystophora cristata), тюленя-монаха (Monachus monachus) и рыбу-удильщика (Lophius piscatorius).

Новую гипотезу предложил в 2005 году Чарльз Пэкстон (Charles G.M. Paxton), морской биолог из Университета Сент-Эндрюса. Он считает, что прообразом этого существа была акула, известная под названием морской ангел (Squatina squatina). Этот вид распространен в прибрежных водах атлантического побережья Европы (с заходом в Балтику) и Северной Африки, а также в Средиземном и Черном морях. 

Прообразом морского епископа большинство авторов считает ската манту (Manta birostris) или же представителей других видов скатов. Широкие плавники скатов вполне могут показаться епископской мантией, а заостренная голова – митрой. Наконец, еще одна гипотеза считает общим источником и морских монахов, и морских епископов объекты, известные историком под названием «Дженни Хэнивер» (Jenny Haniver, Jenny Hanver, Jenny Havier). Так моряки называли поделки, которые во множестве изготавливались в XVI – XVII веках в Нидерландах, особенно в Антверпене. Само их название происходит от выражение jeune d’Anvers «молодой человек из Антверпена». Промысел состоял в том, что пойманных скатов или небольших акул высушивали и предавали им облик, напоминающий легендарных чудовищ: драконов, гидр, василисков, русалок и прочих. 

Гномы

Гномы (от лат. gēnomos - подземный житель, или от др.-греч. Γνώση - знание) - сказочные карлики из западноевропейского, в первую очередь германо-скандинавского, фольклора, частые герои сказок и легенд. Известны в разных языках под названиями «дверг» (др.-сканд. dvergr, мн.ч. dvergar), «цверг» (нем. zwerge), «дворф» (англ. dwarfs), «краснолюд» (польск. krasnolud), «трепясток» (чеш. trpaslík, слав. трьпстъкъ) а также, в древности, «нибелунги» и «нижние альвы», кобольды. Согласно сказаниям, они живут под землёй, носят бороды и славятся богатством и мастерством.

Слово «гном», встречавшееся в фольклоре европейских народов, популяризовал алхимик Парацельс в XVI веке. В алхимии и оккультизме гном - дух земли как первоэлемента, элементаль земли. Гномы, наряду с эльфами, гоблинами и троллями, являются популярными героями литературного жанра фэнтези и ролевых игр.

Слово «гном», вероятно, происходит от латинского термина gnomus, который впервые встречается в работах швейцарского алхимика XVI века Парацельса, который, в свою очередь, возможно, является искажением греческого слова gēnomos, буквально означающего «подземный житель». Парацельс использует это слово как синоним для обозначения пигмеев и описывает гномов как элементалей земной стихии, существ ростом в две пяди (около 40 см), крайне неохотно вступающих в контакты с людьми и способных двигаться сквозь земную твердь с такой же лёгкостью, как люди перемещаются в пространстве. Схожее описание можно найти в работе Виллара 1670 года, где, однако, он описывает гномов как друзей человека, готовых с радостью помочь ему за небольшое вознаграждение.

В английской фантастической литературе слово «гном» появилось приблизительно в XVIII веке. Чаще всего под гномами понимались маленькие живущие под землёй человечки в колпаках, умные и изобретательные, но жадные и чопорные. В XX-XXI веках образ гнома часто используется различными авторами фантастических произведений.

В русском языке, в отличие от многих других европейских, существует проблема, связанная с отсутствием специального названия для существ из скандинавской мифологии (цвергов), для которых в большинстве других языков такое название имеется, например, Zwerg в немецком, dwarf в английском или nain во французском.

Французский учёный фольклорист Жерар Лесер написал обстоятельную работу о различии гномов, «наинов» и лютенов применительно к фольклору Эльзаса, в которой он, в частности, указывает, что, по представлениям эльзасцев, гномы и «наины» различаются в первую очередь ростом (гномы значительно меньше), но и те и другие обитают под землёй, тогда как лютены обычно обитают на поверхности вблизи людских домов. Вместе с тем сейчас слово «гном» (gnome) часто используется как синоним для всех подобных существ и в европейских языках. 

О недопустимости этого писал на страницах книги La Grande Encyclopédie des lutins французский учёный Пьер Дюбуа, указывая, что «скандинавские» и «средневековые алхимические» гномы - вовсе не одно и то же, а образа «алхимического» гнома не существовало в скандинавской мифологии. Работу о различии гномов, «наинов» и прочих подобных существ написал также французский учёный-фольклорист Клод Леко, отмечавший, что, несмотря на наличие множества общих черт, таких как отсутствие бессмертия и волшебные способности, эти существа не могут приравниваться друг к другу. Различные определения цверга и гнома также были сформулированы в работе Wings of Fancy: Using Readers Theatre to Study Fantasy Genre.

Первыми литературными источниками, где упоминаются гномы, были исландские героические песни 13 века из сборника «Старшая Эдда», а также текст «Младшей Эдды», составленный поэтом-скальдом Снорри Стурлусоном, жившим на рубеже 12 и 13 веков. Оба литературных труда содержали мифологические сказания 8-10 веков, а также элементы германского героического эпоса начала 13 века. Оговоримся, что само слово «гном» появилось значительно позже, и о правомерности его применения мы еще расскажем. Героями же древних текстов являются дверги (единственное число «dvergur», множественное «dvergar»), которых в русских переводах «Эдды» традиционно называют «карликами». Это слово содержит тот же корень, что и названия племени в других германских языках: сравните с немецким «цверг» (Zwerg) и английским «дворф» (dwarf).

В «Младшей Эдде» поясняется, что карлики зародились сначала в теле убитого великана Имира (или Бримира). Были они червями, но по воле богов обрели человеческий разум и приняли облик людей, правда, немного пародийный. Ростом они были с ребенка, однако обладали большой физической силой, носили длинные бороды, имели лица мертвенно-серого цвета. Солнца они боялись: его свет обращал карликов в камень.

Дверги стойко переносили любые тяготы, были крайне выносливы и сказочно трудолюбивы. Они жили гораздо дольше людей, но все же не вечно. Карлики не имели женщин и продолжали род, высекая свое потомство из скал. Характер имели плохой: были упрямы и вздорны, обидчивы и вспыльчивы, алчны, к тому же владели колдовством и были хранителями богатств земных недр. К людям и богам дверги относились преимущественно враждебно, впрочем, не без оснований: боги постоянно посягали на охраняемые сокровища.

В искусстве обработки драгоценных камней и металлов двергам не было равных - им удавалось изготавливать по-настоящему волшебные вещи. И сами боги вынужденно обращались к ним за помощью, использую при этом лесть и хитрость. Именно черные альвы, по преданию, выковали для Одина (главный бог скандинавского пантеона) копье Гунгнир, что разит, не зная преград, воинственному богу Тору - молот Мьольнир для битвы с великанами (брошенный молот возвращался в руку хозяина, подобно бумерангу), путы Глейпнир для жуткого волка Фенрира.

Эволюция цвергов

С развитием цивилизации на поверхности земли меняются и подземные жители. В немецких героических песнях и балладах у цвергов (немецких аналогов скандинавских двергов) прослеживается развитие феодальных отношений и под землей. Благородные рыцари посещают подземные царства, наполненные сокровищами, дружат или враждуют с королями-карликами, сражаются с карликами-рыцарями. Как и в древние времена, цверги снабжают смертных колдовскими предметами и оружием необычайной силы.

В «Песне о Нибелунгах» прекрасный и отважный сын короля Зигфрид пользуется помощью карлика Альбериха, сражается мечом, выкованным подземными мастерами. Из других источников мы узнаем, как тот же Зигфрид гостит у несметно богатого короля-карлика Эгвальда, а тысяча карликов, все нарядные и в доспехах, предлагают ему свою службу.

Со временем карлики-гномы практически исчезают со страниц литературы, продолжая жить в фольклоре. Народная фантазия представляет их в виде подозрительных существ, старичков с бородами, иногда на птичьих ногах. Они могут помогать людям, быть благодарны им, но часто - подозрительны и злобны. Некоторые гномоподобные персонажи мирно уживаются с людьми, хотя и капризны: это и шотландский брауни, и ирландский выпивоха кларикон. Ирландский лепрехун и неаполитанский монасьелло преследуются людьми, так как укрывают от них сокровища. А шотландский красный колпак, обитающий в заброшенных замках, где было когда-то совершено злодейство, сам нападает на людей.

Своим возвращением в литературу гномы обязаны братьям Гримм, крупным ученым-исследователям немецкой старины и народности, знатокам древненемецкой литературы. В 1812 году они выпустили в свет свои «Детские и домашние сказки», в некоторых из них главными героями были гномы. Гномы братьев Гримм мало напоминают карликов «Эдды», однако это еще и не мультяшные коротышки в красных колпачках. Они в меру добродушны, проказливы, иногда откровенно злобны и враждебны к людям, хотя и лишены коварной воинственности своих предков.

Дальнейшая эволюция гномов приводит к появлению добродушного коротышки, дружественного людям и позорящего гордое имя цверга.

Гномы профессора

Дж. Р. Р. Толкин является не только основоположником жанра фэнтези, но и известным ученым-филологом. Неудивительно, что в основе мироздания Толкина лежат образы и верования древних северных мифов. В мире Толкина всеми веществами, из которых сотворена Арда, владеет валар Ауле, кузнец и знаток всех ремесел. «Все драгоценные камни созданы им, и дивное золото, и величественные стены гор...». 

Он же создал и гномов. Ауле столь не терпелось узреть приход Детей Илуватара (эльфов), чтобы поделиться с ними своими знаниями, что он решил немного поторопить события, и в тайне ото всех создал Семерых Праотцов Гномов. Но Илуватар (создатель мира) узнал об этом и решил покарать Ауле, сделав ему серьезный выговор. И до такого отчаяния довел он создателя гномов, что последний схватил огромный молот, чтобы одним ударом уничтожить свои творения. Лишь в последний миг Илуватар сжалился над Ауле. Гномы были спасены, но должны были уснуть и спать до тех пор, пока не появятся на свет эльфы.

Ауле, зная, что пробуждение гномов придется как раз на время правления Мелькора, сделал их сильными и выносливыми. Они невысоки ростом (от 140 до 150 см), коренасты и широкоплечи. Также одной из особенностей гномов является полная невосприимчивость к магии, которой они, тем не менее, сторонятся и опасаются. Возможно, именно эльфийская магия является одной из причин, по которой гномы не любят эльфов, но об этом мы поговорим далее.

О характере гномов можно сказать так - они честны, но скрытны; справедливы, но не великодушны; «скоры на дружбу и на вражду». Гномы никогда никому полностью не доверяют и не верят, вероятно, поэтому на них не подействовали лживые речи Мелькора и Саурона. Впрочем, личности весьма вспыльчивые и алчные, гномы и сами натворили немало бед, взять хотя бы убийство владыки эльфийского княжества Дориата Тингола или предательство хитрым гномом Мимом героя Турина Турамбара.

Гномы живут долго (около 250 лет), но не вечно, правда, что именно с ними происходит после смерти, доподлинно не известно. Сами гномы утверждают, что они, подобно эльфам, отправляются в Палаты Мандоса, где для них отведен отдельный чертог.

С годами гномов становится все меньше, потери на войнах не восполняются, ибо среди гномов слишком мало женщин, да и женятся гномы весьма редко (кстати сказать, гномы ужасно ревнивы и тщательно оберегают свое «живое» добро). О женщинах-гномах следует сказать отдельно, потому что их внешность весьма необычна. Так же, как и мужчины, женщины-гномы отращивают бороды, обладают грубыми голосами. Вероятно, поэтому многие считают, что среди гномов вообще нет женщин, а рождаются они прямо из камня. Все народы Средиземья называют гномов по-разному, к примеру, эльфы - наугримами, ноготримами, хадходами, самиже гномы называют себя кхазад.

Популярная идея о вражде гномов с эльфами происходит, в некотором смысле, тоже из Толкина. Но, как и в случае с топорами, последователи ее сильно упростили и, не побоюсь этого слова, опошлили. На самом деле у Толкина... нет никакой особой вражды между этими народами. Бывали времена горячей дружбы; так, правитель одного из эльфийских племен Финрод Фелагунд договорился о строительстве гномами его подземного города, а впоследствии даже удостоился от гномов ценнейшего подарка (вы уже знаете, насколько это много значит). 

Нолдоры (это эльфийский народ, наиболее близкий по интересам к гномам) вообще нередко дружили и обменивались знаниями с «сыновьями земли». Наконец, знаменитые Врата Мории делались совместно гномами и эльфами - и для прохода через них достаточно было сказать по-эльфийски «друг», то есть, оба народа полностью друг другу доверяли.

Бывали и размолвки: например, гномы напали на Менегрот, город еще одного короля эльфов - Тингола, и убили его. Но у них была на то крайне веская причина: Тингол отказался отдать то, что им принадлежало. Как уже говорилось, худшее оскорбление и придумать-то трудно. Лесной король Трандуил обидел гномов Торина, продержав их какое-то время взаперти; но опять-таки у него были на это известные основания. В общем, на «историю многовековой вражды» это как-то совсем не тянет. Хотя некоторое взаимонепонимание было: гномы ценили дело рук своих (или чужих) больше нерукотворных красот, эльфы, как правило, - наоборот (исключая нолдор). Откуда же взялась нелепая легенда?

Авторы последующих произведений в массе своей читали только «Хоббита» и «Властелина колец», и то еле-еле; и из сцены с Трандуилом и подозрительности к гному лориэнских эльфов (а они вообще ко всем подозрительны!) сделали далеко идущие выводы. Кроме того, по мнению людей недалеких, способность толкиновских гномов и эльфов прощать обиды и стремиться к взаимопониманию «противоестественна». Вот и пошли плодиться сотнями истории о том, как когда-то гномы вырубили опушку эльфийского леса, и с тех пор они воюют четвертое тысячелетие кряду. Их право. Но когда вам кто-нибудь скажет, что это все придумал Толкин - знайте, Толкина ваш собеседник читал в лучшем случае через строчку.

Мастера каменных дел

Если начать перечислять все творения гномьих мастеров, то получится невероятно длинный список, поэтому я рассмотрю лишь самые известные и величественные постройки и изделия толкиновских гномов. Известно, что старейший из семи праотцов гномов Дурин (в оригинале Durin; поскольку побуквенная транскрипция для русского языка неблагозвучна, переводчики обычно называют его Дарином или Дьюрином - как в эпиграфе к статье) пробудился ото сна в подземном городе Кхазад-Думе, иначе Мории.

Как ни странно, большинство лучших творений гномов было созданы ими для эльфов. Одним из таких сооружений является подземный дворец Менегрот, построенный для князя Тингола, дружественными нолдорам (второй род эльдаров) гномами Белегоста. Именно в Менегроте Тингол встретил свою смерть. По иронии судьбы он пал как раз от руки гнома, правда, из другого клана.

По правде говоря, в рудах больше понимают гномы, но к XVI веку их найти было уже трудновато, а вот странных мелких существ в шахтах рудокопы встречали нередко - и были это, по их общему мнению, либо карлики, либо кобольды... Парацельс полагал, что карлики - существа элементальной природы, сделаны из стихии Земли. 

Недаром же они характерного бурого цвета, роют норы (уж не ходят ли сквозь почву свободно?) и так далее. Того же мнения придерживались розенкрейцеры. Но на то все-таки непохоже: карлики, к примеру, едят и пьют, а у элементальных существ, наверное, метаболизм немного другой? Вероятно, истина посередине: они сродственны стихии Земли, но не более того.

В целом надо признать, что о карликах мы знаем намного меньше, чем о гномах. Их встречали намного реже, подвигов особых они не совершали, и в довершение ко всему отлично прятались и очень любили мистификации. Судя по всему, нравом карлики достаточно жизнелюбивы, ценят хорошую еду, выпивку, впоследствии - и курение (у гномов переняли, не иначе). В большой дружбе с некоторыми зверями: барсуками, кротами. Видимо, общие интересы...

Карлики совсем необязательно живут в горах или холмах - многие, напротив, предпочитают леса. Их странноватое чувство юмора заставляет порой помочь путнику заблудиться.  Некоторые даже говорят, что болотные огни - это лампы карликов. Вообще, шуточки карлики любят чрезвычайно. В том числе пакостные (например, устроить небольшой обвал или подменить руду обманкой) и похабные. По вечерам, говорят, поют такие песни, что краснеют даже шахтеры и сапожники.

В Европе больше всего карликов водилось в районе Альп, Швейцарии, Тироля. Много их проживало в Исландии - там их именовали вэттирами и очень почитали. Не исключено, что японские тэнгу в какой-то мере им сродни. Имена у карликов похожи на гномьи: кончаются обычно на «и» или, реже, «ин». Говорят, впрочем, что это их прозвища «для дальних знакомых», то есть для нас с вами, а сами себя они зовут гораздо более длинными именами - слогов на 10-15. Да, и еще: в колпаках ходят именно карлики. А не гномы, как думают некоторые.

Национальные промыслы карликов

Главная черта характера карликов, если не считать ехидного юмора - это любопытство. Поэтому из карликов всегда получались неплохие собиратели знаний, сочинители песен и так далее. Известны случаи, когда к карликам обращались по принципу: «Если не знаешь, где искать сведения, спроси карлика - мало ли какую ерунду они узнают случайно».

Рудознатцы и металлурги нередко ссылались на секреты, узнанные от карликов. Если верить этим утверждениям, именно так сохранился рецепт булатной стали и некоторых красок. Что неудивительно, карлики славятся талантом к виноделию и - особенно - пивоварению. А по части волшебных талантов знамениты умением обманывать глаза и слух - вероятно, именно так они и заставляют путников потеряться в лесу.

Неприязнь между эльфами и гномами может как вылиться в открытую вражду (убийство гномами эльфийского короля), так и смениться истинной дружбой. Лучшим примером искренней дружбы стали отношения гнома Гимли, сына Глоина, и эльфа Леголаса, сына Трандуила, короля эльфов Чернолесья... Но «другом эльфов» Гимли прозвали не только из-за крепкой дружбы с Леголасом, но и из-за почета, которого он удостоился при дворе владычицы Галадриэль. 

Суровый гном был пленен ее красотой. По просьбе Гимли Галадриэль подарила ему прядь своих волос, в знак «дружбы между Лесом и Горами до конца дней». Поговаривают, что после смерти Арагорна Гимли вместе с Леголасом уплыл за море, в Валинор. Если это правда, то этой чести гном Гимли удостоился лишь потому, что Галадриэль, могущественнейшая среди эльфов, попросила за него.

Женщины-гном

Женщины-гномы мало отличаются от мужчин - эта тема служит источником интереса и шуток. В частности, существует расхожая теория о наличии у женщин-гномов бороды, воплощённая несколькими вселенными и произведениями. В Dungeons наличие бороды зависит от сеттинга: в Greyhawk у женщин растут бороды, но их обычно бреют; в Forgotten Realms у них растут бакенбарды, но не бороды или усы; в мире Eberron у них вообще нет бород. Бакенбарды носят гномы-женщины и в сеттинге Disciples. В серии «Плоский мир» Терри Пратчетта гномы-женщины мало отличаются внешне и по психологии от мужчин, и суть взаимоотношений полов - «тактично определить, кто же скрывается под бородой, мужчина или женщина».

Однако, существуют и произведения с прямо противоположной тенденцией, такие как «Хранитель Мечей» Ника Перумова. Также, в корейской Lineage II, гномки - хорошенькие молодые девушки, что создает сильный контраст с медведеподобными гномами. В игре Heroes of Might and Magic V: Hammers of Fate женщины гномов имеют выраженные монголоидные черты.

Есть мнение, что «мужские гномы обыкновенно безобразны, женские (гномиды) красивы». В русском языке нет однозначного слова для обозначения женщины-гнома. У разных переводчиков и авторов можно встретить варианты: «гнома», «гномиха», «гномка», «гномесса», «дварфийка».