Близ села Михайловка Теренгульского района расположено уникальное место. Прямопосреди леса навалены огромные глыбы песчаника причудливой формы. Некоторые камни напоминают фигурки черепах, крокодилов, кошек, птиц, лица гигантских людей. Откуда эти глыбы взялись в лесу – непонятно.
Причем этот каменный зоопарк почему-то изобилует именно земноводными. Есть еще огромная плоская каменная плита, напоминающая жертвенник, и если на него забраться, можно увидеть, что каменные рептилии выстроились вокруг него хороводом. Эту особенность давно заметили исследователи непознанного. По их мнению, когда-то это был языческий храм. Видимо, в те времена на земле Ульяновской области крокодилы были куда привычнее, чем кабаны и косули.
Есть у загадочного леса и ещё одна особенность - здесь птицы не поют, и такая тишина стоит, что уши закладывает. Интересно, что каменные фигуры странным образом воздействуют на самочувствие человека. Например, каменная голова лечит головные боли, мигрень и нормализует давление. Но есть и другая версия происхождения каменных исполинов. По преданиям, сохранившимся до наших дней, некогда в Скрипинских горах жили великаны, «непохожие люди».
Были они высоки, черны, как печная сажа, безволосы и могли сотворить гром. Много раз пытались люди подружиться с пришельцами, только они никого к себе не допускали. А особо назойливых и любопытных пугали внезапными камнепадами, «трясением» земли и «молниями». После этих громовержцев, исчезнувших неведомо куда, и осталась каменная трапезная. Кстати, при раскопках, которые проводились за селом, были найдены странные захоронения. Скелеты людей там и правда были огромные - больше двух метров.
Гнездо нечистой силы
По мифологическим представлениям, именно волосы служат дорогой, по которой осуществляется связь души человека с запредельным миром. Когда человек засыпает или умирает, душа через волосы покидает тело и путешествует, общаясь с душами других людей. Если волосы отрезали, то у состриженной пряди все равно остается связь с ее хозяином. Из-за того, что волосы имеют прямой доступ к человеческой душе, они больше, чем какой-либо другой орган, впитывают в себя информации о самом человеке. Даже если волос выпадает, он продолжает хранить информационно-энергетический запас данных о том, кому принадлежал.
Поэтому воздействовать на волосы - все равно что воздействовать на самого человека. Вот почему в прошлом, когда близкий человек уезжал, у него отрезали прядь волос, чтобы поддерживать с ним духовную связь, помогать молитвами. Стрижка волос - по сути, духовный обряд. Если вы хотите порвать со своим греховным прошлым, избавиться от груза прошлых лет, а также в знак скорби по умершим - необходимо состричь свои волосы (и, по Библии, посыпать голову пеплом) - так, как это делают при пострижении в монахи. С новыми волосами вы получите новую энергию и новую надежду.
Жительница Ульяновска Людмила Георгиевна, работавшая до недавнего времени в одном из городских салонов красоты, поведала довольно интересную историю. Как-то к ней пришла девушка с несуразной просьбой - обрить ее наголо! «Я поначалу решила, что бедняга вшей подцепила, - рассказывает Людмила Георгиевна. - Спросила ее напрямую, а она в слезы. Никаких вшей, говорит, нет, только нехорошее что-то происходит. По ночам одна прядь обязательно насмерть спутается - так, что не расчесать». По словам Людмилы Георгиевны, она знала о болезни волос, когда на них образуются петельки. Но то, что профессиональная парикмахерша увидела на голове у девушки, ее просто потрясло!
Половина волос на макушке была срезана почти под корень - таким путем клиентка, очевидно, пыталась избавиться от колтунов. А поверх нелепого подшерстка, неуклюже замаскированная начесом лежала… змея! Нет, конечно, на самом деле это были волосы, но контур образовавшегося завитка точь-в-точь напоминал кобру с раздувшимся капюшоном.
«Едва я до этой волосяной змеи дотронулась, как мне плохо стало, - вспоминает парикмахерша. - Не в том смысле, что противно, а будто обессилела разом! Девчонка ревет, я ей бормочу, что неприятность эта лечится. Слышала от знакомых, что надо препараты какие-то попить, волосы репейным маслом помазать, электромассажики поделать. А про себя решила: не буду брить. Видно, у нее в волосах и впрямь нечистая сила гнездо свила… Поговаривают, что домовой, когда какую девку полюбит, косы по ночам плести ей начинает».
Словом, брить клиентку наголо Людмила Георгиевна отказалась. В их смене парень работал. Молодой, только из колледжа. Вызвался девчонке помочь. Управился в два счета, даже глазом не моргнул. То ли действительно ничего не почувствовал, то ли виду перед женщинами не хотел показать. А через неделю он умер! Потом, через месяц, уборщица в больницу попала. Оказалось, она свой радикулит с помощью волос лечила. Подбирала остриженные волосы и пояс лечебный из них делала. Видимо, и волосы той девушки подобрала…
Про водяных
В одном лесу глухое озеро было. В озере Водяной жил, а в лесу Леший, и жили они дружно с уговором друг друга не трогать. Леший выходил к озеру с Водяным разговоры разговаривать. Вдруг лиха беда попутала: раз вышел из лесу медведь и давай из озера воду пить; сом увидал да в рыло ему и вцепился. Медведь вытащил сома на берег, загрыз его и сам помер. С той поры Леший раздружился с Водяным и перевел лес выше в гору, а озеро в степи осталось. ( Записано в Симбирске )
Водяной в мешке
Одному мельнику сильно везло: он Водяному душу на срок продал и все ему с той поры удавалось. Воду ли где остановить, поломать ли у кого на мельнице, все, бывало, к нему. Он по этой части знахарь был. Изошел срок, приходит к нему Водяной за душей.
– Давай душу!
И мешок кожаный принес.
– Полезай!
– Да я не умею. Покажи мне!
Водяной с дуру и влез в мешок. Мельник, не будь глуп, гайтаном шейным его сверху и завязал, да перекрестил. Так Водяной и остался в мешке. (Записано от Г. Н. Потанина в Симбирске)
Палаты Водяного
Один парень купался, да и нырнул. Как нырнул, так и угодил прямо в дверь и очутился в палатах Водяного. Тот его у себя задержал, говорит:
– Живи здесь!
Ну, парню уйти некуда – он и стал у него жить. Водяной его пряниками, сластями кормил. И заскучал парень; стал проситься домой, на побывку. Водяной говорит:
– Хорошо, только поцелуй у меня коленку!
(Значит, если бы он ее поцеловал, то вернулся бы беспременно назад). Парень, не будь глуп, взял, начертил ногтем на руке крест, да за место коленки к нему и приложился. Как только поцеловал, схватил его кто-то за ноги и выбросил из воды прямо к его избе. Вернулся он домой: жена рада, все в удивлении. Пропадал он три года, а ему за три дня показалось. Он все рассказал; позвали попа. Стал поп над ним псалтырь читать, отчитывать его. Только стал отчитывать, приподнялся у избы угол и полетела у парня вся нечистая изо рта: стал он как ни в чем не бывало. А поцелуй он коленку у Водяного, быть бы ему опять под водой. ( Записано в Симбирске)
Чортов омут
На реке Свияге, под кручей, у села Сельги есть Чортов омут. Большущие сазаны в нем клевали, фунтов в двадцать слишком. Что у рыбак лес перервали, удилищ переломали – пересчитать нельзя. Этот Чортов омут любил один мельник с ближней мельницы. Рассказывали про него, что он с водяными знается и с лешими. После обеда он всегда отдыхал на дне Чортова омута.
Возьмет рогожку, да свой чапан, зайдет на середину омута и в нем потонет. Засыпки и набойщики сами видели с лодки, как их мельник спит на дне, так как бы все равно дома. Выспится – наружу вылезет. Не любил он рыбак, которые в этом омуте рыбу ловили, и часто над ними подшучивал. Он знался с водяными и они ему помогали такия шутки итмачивать, что не приведи Бог их видеть. С одним башмачником вот какая притча приключилась: Перед Спасом отработался он, снес товар в лавку, пришел домой и сел обедать. Пришли знакомые:
– Пойдем, – говорят, – с ночевой сазанчиков поудить под Сельгу, в Чортов омут, или в другое место – на Липову Яму; а то махнем в Лаишевку, водочки купим, время проведем.
Тот согласился. Порешили идти в Чортов омут. Пришли, закинули лески – нет клеву, да и плоно. Дождались ночи; вдруг слышат: удилища в воду хлоп, хлоп! Подбежали: сазаны! Товарищам-то покрупнее достались, а башмачнику помельче. Вот он сидит над лесками, сидит и поджидает лову, а ночь ясная такая! Взглянул на пойму, видит: человек не человек, чорт не чорт, а сам водяной бегает по острову, что за рекой, за белой лошадью с арканом. Горбоносый, старый старик, волосы до пят, всклочены, бородища по пояс, глаза так и искрятся, словно звезды: то затухнут, то опять загорятся. Сам такой грязный, зеленый, волосы как бадяга! Башмачник со страху обмер, лески из рук выпустил, вздохнуть боится.
Лошадь у Водяного хорошая, так и кружит по острову, лягается, задом взметывает, а Водяной так и жарит за ней. Бегала, бегала лошадь-то, да вдруг махить в середину омута, в самую глубь, и Водяной – за ней. Только треск пошел. Башмачник как крикнет недаровым матом и тут же памяти лишился. После опомнился – товарищи-то и рассказывают, что он в воду упал, из омута его они вытащили, а после как он на берегу-то лежал, им разные страхи мерещились (все мельник пугал: недаром он с Водяным дружил).
Сидели, сидели, вдруг слышат: кто-то веслами плещет; глянули на воду: плывет обрубок не обрубок, а словно гроб, легонько на воде покачивается. Плывет все ближе… Глядят: в самом деле гроб, и крышка стоит заместо паруса. Встает из гроба в саване мертвец, да прямо на них и правит. Они уж ползком, на карачках до стоянки-то доползли, взглянули на реку: крышка над мертвецом захлопнулась, а гроб в воду пошел. С той поры как Водяной пошутил, полно в Чортов омут ходить за сазанами. (Сообщено М. И. Извощиковым)
Посмотреть на подводное царство
Вот ты, Павел Николаевич (говорили мне на Шуй-наволоке), думаешь, что на воде люди погибают больше от своей вины. А мы тебе заподлинно сказываем, что дело без водяника не обойдется. Хоть бы нашу деревню Середку взять: позапрошлым летом поехали в лодке две девки: одна-то на выданье, а другая-то еще не человековатая. И стала девочка сказки сказывать, как под водой живут водяники в хрустальных палатах. А старшая и говорит:
– Ишь, как у них хорошо: хоть бы одним глазком посмотреть на подводное царство.
И не было ни ветра, ни волны – вдруг заколебалась вода и поднялся черный мужик, волоса у него взъерошенные, ухватил девку за руку и, как она ни билась, стащил ее под воду, только ее и видели. И все это девочка видела своими глазами.
Бочка с золотом
В селе Мегры Лодейнополъского уезда рассказывают такое преданье:
Жил богатый мужик. Однажды осенью, ночью, кто-то постучался у него под окном. Богач полдошел к окну и окликнул. Никто не ответил. Богач лег спать, но опять застучало. Богач опять окликнул: опять никого нет. Тогда богач подумал, что его хотят ограбить, снял со стены ружье и зарядил пулей. Когда опять под окном застучало, богач открыл окно и выстрелил, а под окном, как захохочет кто-то! Богач обмер и стал было запирать окно, а чья-то лохматая рука держит ставень. Богач было схватил нож, чтобы руку отрезать, да и увидел под окном рожу: глаза оловянные, лицо черное, изрытое оспою и с рыжими волосами.
«Ступай за мной» сказал черт. Богач, делать нечего, вышел; черт схватил его за левую руку и они пошли; пришли к реке, черт и говорит: «Ты накопил бочку с золотом, отдай-ко мне ее. Я ведь помогал наживать тебе золото. А не отдашь в воду брошу». Богач туда, сюда, делать нечего, согласился и черт нырнул в воду. На другую ночь черт постучался под окном, богач вынес бочку с золотом, черт взвалил бочку на плечо и понес. Принесли бочку на берег реки, черт спустился в реку, вытащил оттуда железные цепи, обмотал бочку и спустил и ее в воду. Потом опять вынырнул, подал мужику горсть золота и сказал: «Это тебе за верность мне; да, смотри, не болтай»… А богач пришел домой и запил с горя.
Долго он никому ничего не говорил, но однажды взял да проболтался по пьяному делу одному приятелю. Вот однажды пошел он с этим приятелем, а навстречу ему мужик, будто знакомый и зовет в гости. Мужички согласились и пошли. Шли долго, вдруг приятель зевнул и перекрестился и видит, что он бредет по колена в воде, а бывший богач еще глубже и наконец скрылся под водой. На другой день бывшего богача нашли на берегу реки мертвого обмотанного цепями, с пустой бочкою на шее. Богача тут же на берегу и похоронили.
И вот рассказывают, что в полночь на могиле богача бывает спор о золоте. Богач упрекает черта в том, что после угощения черт обманул его и отпустил домой с пустой бочкой, а золото переложил в другую. Многие пытались достать бочку с золотом из воды, но безуспешно. Один рыбак было вытащил бочку, но черт увидел и утащил рыбака вместе и с лодкой. Часто черта видают на этом месте реки: сидит на камне и расчесывает медным гребнем волосы, а гребень с сажень величиною.
Рыбий клеск
Один крестьянин в Пудожском уезде отправился к светлой заутрене на погост с вечера в субботу. Идти ему надо было мимо озера. Идет он берегом и видит: на другом берегу человек таскает что-то кошелем из воды в лодку. Ударили в колокол на погосте и человек вдруг пропал.
Крестьянин обошел озеро, подошел к лодке и видит, что она полна рыбьим клеском. «Не клад-ли?» подумал мужик; набрал клеску полные карманы, захватил мешок и опять пошел на озеро к тому месту, но лодки уже не было. Тогда мужик пошел к заутрене. Воротился домой из храма, захотел посмотреть свою находку, а вместо рыбьего клеску – серебро. Мужик разбогател. А тот, что сидел в лодке, каждогодно в великую субботу кричит и жалуется на свою пропажу и грозит мужику. Мужик с той поры никогда больше не подходил близко к озеру.
Про чертей
а) Мужик шел в Неноксу, на мосту, на истоке в Куртяву идти, увидал на мосту сидит чертовка и прикокиват: «Было у меня цветно платье, все отняли, а нынче пойду в воду, по немецку моду, про пестро платье, да про коротки волосы, и больше некогда не выйду и не покажу голосу».
б) Мужик рыбу ловил на Амборских озерах (там где скиты), увидал черта на заязке. Черт сидит, качается и говорит: «Год году хуже, год году хуже, год году хуже». Мужик его веслом и хлопнул. – А этот год тебе хуже всех. – Да и убил.
Водяной
Ходил за рябчиками, ночью часов в двенадцеть, хотел через реку брести, попадал к лесной избушке; спустился в реку и мне показалса водяной хозяин, и в этой речки мне показалса водяной хозяин, как есь месец пек, пловет прямо на меня, я и в гору выскочил, острашилса. На гору выбрал и ночевал на горы в зароде, в ту ночь не смел брести. («Сборник Скоморощины»).
Русалки в культуре Ульяновской области
В несказочной прозе Ульяновской области существует несколько женских демонологических персонажей, которые характеризуются сходными функциями, внешним обликом, статусом, генезисом, локализацией и общностью сюжетных схем и мотивов. По материалам, записанным в 1970-1990 гг. экспедициями Ульяновского гос. пед. университета, их называют русалка, шутовка, шишига, чеганашки/жиганашки (обычно только во множественном числе), беломойка, иногда описывают без упоминания имени. Жанры, в которых встречаются сведения об этих мифологических персонажах - поверья, запреты, былички, а также формулы запугивания детей.
Русалка часто представляется обычной женщиной. Иногда подчеркивается ее «волосатость»: «Дедушка покойный был сторожем в барском саду. Там был хороший пруд. В этом пруду он видел русалок. Они купались. У них были волосы» (с. Княжуха Сурского р-на). «Русалки живут в речке. У них косы долги» (с. Потьма Карсунского р-на).
Иногда персонаж характеризуется необычным цветом волос: серебристым, зеленым. В единичных случаях русалка предстает как существо с зооморфными чертами: «Девочки, лет по 18, они ходили в воде, как хоровод, на Ивана Купала, и пели что-то. Это в Гулюшеве было. Это давно было, тетка рассказывала. И вот из середины круга выплыла с рыбьим хвостом большая женщина, страшная, волосы зеленые. Ну, стали разбегаться, она за ними поплыла, но не успела» (с. Хмеевка Сурского р-на).
Некоторые информанты наделяют русалку уродливыми, страшными чертами: «Русалки... Идет старая, страшна, зубы длинны, косы до земли волочатся» (с. Екатериновка Кузоватовского р-на). Часто одним из признаков русалки становится белый цвет одежды: «...Я не знаю, откуда они. Вот такие волосы долгие, да в белом... А там, около речки... мы идем с клуба, а она, значит, ширк! ить! Ее видели, в белом, волоса длинные... и она хлопала тут, сидит» (с. Княжуха Сурского р-на).
Этот же признак иногда приписывается и чеганашкам: «Люди проклятые - это русалки. А хто их видел? Только один разговор. А чаганашки-то были, во всем белом» (с. Ждамировка Сурского р-на). Обычно же внешность шишиг, чеганашек практически не описывается. О происхождении чеганашек тоже ничего не сообщается. Чаще всего рассказывают, откуда появились русалки (шутовки):
«Вот вы, может, слышали, вот раньше-то, бывало, говорили. Эти, на ветке шутовки полощут. Вот их так этими шутовками звали... И вот, говорят, что это проклятые дети (с. Смольково Барышского р-на); «Детей нельзя ругать было. А сейчас ругают. А потом где-нибудь его найдет. Иль он образуется этим... как это? В речке бывает - русалка» (с. Акшуат Барышского р-на).
С мотивом проклятия может связываться и происхождение шишиги: «Шишиги тоже проклятые люди. Водились больше в реках или в лесу. Тоже проклянут людей, вот они и сделаются шишигами» (с. Ермоловка Вешкаймского р-на). Место обитания МП обычно связывается с водоемами - рекой, прудом. Появиться русалка может на берегу, мосту, в прибрежных кустах, реже - на мельнице: «На речках русалки бывают. С моим двоюродным братом было. Я ушла вперед, а он к речке пошел напрямик. Он идет, а она колотит и колотит. Он ей говорит: «Тетка, хватит молотить». Она молчит. Он только стал перешагивать, она - раз, и в воду. Он бегом оттуда» (с. Силаевка Барышского р-на).
Встречаются тексты, в которых русалка появляется в бане: «Деверь мой рассказывал... В бане русалку встретил. Вышел в речку купаться. Зашел в баню, слышит, шум, парится кто-то. И бежать голышом. Прибег домой и говорит: «Русалку видел» (с. Шиковка Павловского р-на). С рекой и баней связаны и шутовка, и шишига, и беломойка. «Банная шишига. Банная, да. Когда свету нету в бане, а поздно уже, 12 часов, и боязно идти в баню мыться, говорят: «Иди, иди, иди, тебя там банная шишига-то возьмет!» А тоже не видели ни разу» (р.п. Сурское).
Чеганашки, как правило, появляются только в одном локусе - бане: «Меня только один раз дедушка заставил сад караулить-то. Я бегу оттоль. А поднялась гроза, молния. А у нас в саду баня была. Они кричат: «Аля-ля-ля, держи, держи её!» Я - бегом домой» (с. Потьма Карсунского р-на). «Чеганашки-то? Да детей пугали: «Долго в бане не будь. А то там чеганашки запарят». Вот мы и мылись по-быстрому, чтобы они не запарили» (с. Акшуат Барышского р-на).
Время появления этих персонажей, как правило, сумерки, ночь: «На закате солнца русалки выходили из речки. На берегу росли кусты, и они садились в этих кустах и расчесывали волосы» (с. Вальдиважское Карсунского р-на). «Жиганашки были. Ночью стращали, в банях они живут. Там, поздно ходить в баню нельзя, там жиганашки запарят. Веником запарят, как парятся в банях. Ночью вроде. После полночию» (с. Гулюшево Сурского р-на). «Пошла я белье стирать ночью к реке. Прихожу, а там другая уж стирает. Я поздоровалась и стала стирать. Она молчит. Думала, ну что уж молчит? Оглянулась, а ее и нет. Как в воздухе растаяла. Одно оставила: платье белое» (с. Баевка Кузоватовского р-на).
Действия персонажа тесно связаны с локусом их обитания/появления. Если местом обитания считается река (озеро, пруд), то наиболее частотными являются представления о том, что МП «полощутся», стирают ночью белье, стучат вальком, чешут волосы: «Мы доярками были. Не я, а другая доярка. А у нас там овраг. Идет, а на речке-то вальком колотит. Вот это русалки» (с. Потьма Карсунского р-на); «Русалки будто на доску выходят, платье стирают. Тогда только этого было. Это счас ведь нет» (д. Чумакино Инзенского р-на); «Иду мостом поздно ночью. А она сидит, косы чешет. Я, - говорит, - как матом изругаюсь - она бултых в воду» (с. Потьма Карсунского р-на).
«У меня свекровь... один раз шли - это дело было в ком часу ночи. Мы шли с сестрой, откуда-то из гостей. Вот, говорит, через овраг переходим, и полощут, говорит. Ну, их вот так и звали - шутовки. Вот, вот, русалки эти самые, русалки. Видют, полощут, полощут. Нагнулись - нагишом полощут и все. Голые» (с. Смольково Барышского р-на). Реже информаторы упоминают имя русалки, когда рассказывают о запугивании детей: «Ну русалки, они в воде. Нам купаться не велели только. «Не надо купаться, а то русалка вылезет, она утащит в воду». Так говорили. Она же в воде, русалка» (д. Студенец Сурского р-на).
Иногда русалки предстают как существа «говорящие», «поющие» (хотя в основной массе текстов голос русалки как характерная особенность этого персонажа не отмечается - напротив, молчание, нежелание отвечать на приветствие являются опознавательным знаком). Голос, плач русалок может быть связан с представлением об их происхождении из проклятых детей: через причитание или обращение к человеку русалка пытается вернуться в человеческое сообщество:
«В районах говорили, что мать у них прокляла дочь. Ночью нельзя было ругаться, а она прокляла. Она оборотилась русалкой. Я иду однажды вечером, а она стоит у угла дома и кричит: «Андрей, надень мне крест!» Я думаю, с себя сниму крест, а ей надену. Подхожу, а она в овраг бежит и меня за собой тащит. Я думаю: «Ну нет, в овраг я не пойду». А она так и осталась русалкой» (д. Камышовка Майнского р-на)...
Действия, приписываемые шишигам, чеганашкам, которые, как правило, обитают в бане, тоже злокозненные: они, как и беломойки, запаривают, а чеганашки еще пугают, щекочут: «Меня еще мама пугала шишигой, которая в бане живет. Она рассказывала, что ее сестра Клавдия, когда еще была в девках, пришла поздно с вечерок и в баню пошла мыться... А утром ее в бане нашли холодную уже, шишига запарила» (с. Бестужевка Кузоватовского р-на); «Мужик один всегда ночевал в бане. А раз как-то ночью, в темень, ну щекочут, ну щекочут его чеганашки, до икоты замучали. И приговаривают: «Уходи, уходи из бани, уходи...» Ну так и выжили» (с. Чертановка Кузоватовского р-на).
«Раньше боялись ночью в бане мыться и после 12 часов туда уже никто не ходил. Был у нас случай один. Семья была, муж трактористом работал. И вот в субботу он на работе задержался допоздна, и, когда пришел, жена ему говорит: «Мы все помылись, ты иди, белье там». А баня-то на пригорке была. И вот зашел он в баню, только мыться начал, как свет затушил кто-то и началась возня, писк. Он зажег свет, а из чана чья-то голова. Он бегом выбежал на улицу и домой. Напугался очень. Потом позвал соседей и пошел в баню, а там, конечно, ничего нет, только огонь опять кто-то погасил. Чаганашки это, а кто еще» (р.п. Павловка). (Трушкина Н.Ю.).
Марина-русалка
Лет со сто тому назад в Симбирске жил под горой у Спаса Иван Курчавый с отцом и с матерью. Храм спаса старинная была и вся расписана по стенам разными житиями. На одном образе была написана царица-красавица: румяная да такая полная и едет она на лебедях – одной рукой правит, в другой ключи держит. Иван Курчавый часто говаривал в хороводе:
– Мне невесту нужно эдаку, как писана царица в лебедях.
А он был красавец, писаный глазок. Голова была вся курчава, а эти волосы как кольца золотыя вились. Белый, румяный, полный, кровь с молоком – одно слово – молодец! А уж бандурист был какой – заслушаешься! Плясовую заиграет – не удержишься! Весь, бывало, хоровод распотрошит. А бывало девушки да молодыя вдовушки сберутся весной в хоровод в белых кисейных рукавах да в стандуплевых или в штофных сарафанах, как лазорев и маков цвет, любо посмотреть!
Недалеко от Курчаваго жила молодая вдова Марина. Год, почитай, она жила с мужем, и, поговаривали, извела его. Суровая была, а красивая: сдобная, чернобровая, черноглазая, лице, что твой фарфор, а румянец во всю щеку так и играл, и играл; и взгляд был пронзительный. Она в хоровод не ходила, а редко, в праздник после обеда выдет за ворота, сядет на завалинку, да издали на хоровод и любуется, да все смотрит и смотрит на Ивана Курчаваго и теперича, если заметит, что котора девушка ему приглянется, так вся и покраснеет, до ушей разгорится, а уж глазами так на него взмахнет – кажись, готова съесть. Такой-то у ней был взгляд: насквозь человека пронзит. Иван Курчавый, бывало, даже побледнеет. Диковинное дело, какие глаза бывают! От инаго глазу захворать даже можно.
У меня бабушка хорошо от глазу лечила: почерпнет с молитвой ковшичек чистой воды, положит туда из горнушки холодных углей, прочитает три раза «Богородицу», да нечаянно и спрыснет водой, чтобы у тебя от испугу мурашки по телу забегали – ну, и легче от этого. И глаз глазу рознь бывает: от синаго глаза – холодные угли, как горячие шипят. У нас была золовка Овдотья, так та теленка сглазила: на другой же день околел.
И глазищи у ней были серы, ехидны этаки. Ну, вот видишь ли ты, должно быть, Марина этого Ивана Курчаваго любила и ревновала ко всякой девке и бабе, и, поговаривали, что он к ней, Марине, по ночам похоживает и с ней любится. Это отцу с матерью стало известно, и задумали они сына женить, и нашли они ему невесту хорошаго роду и племени и богатых родителев – девицу красивую, степенную. Только что узнала Марина и начала колдовать, и чего только не делала, по розсказам, так индо ушеньки вянут. Вынимала она у невесты и следы, и на кладбище его хоронила, и на соль-то наговаривала с причитанием:
– Боли у раба Божия Ивана сердце обо мне так жарко от печали, как соль эта будет гореть в печи.
Роскалит печку до красна и туда наотмашь и бросит горсть этой соли, а то, слышь, снимет с себя ношну рубашку, обмакнет в пиво или в вино, выжмет, да помоями-то этими и напоит его. Это все не действовало. Она взяла да из восковой свечи вынула светильню, отрезала ленту коленкору и написала на коленкоре:
– Гори сердце у раба Божия Ивана обо мне, как эта свеча горит перед тобою, пресвятая богородица!
Да свечку-то у Спаса запрестольной Божьей Матери и поставила. Так эдаким родом она Ивана Курчаваго к себе приворожила, что стал он Марину во сне видеть и только ей грезить. Ну, родителям не хотелось ее себе в невестки брать; боялись Марины, али хотели взять за него девицу. Верно что девицу, потому ее всякий муж по своему карахтеру может переделать, а вдову не перевернешь, все равно, что упряму лошадь.
А у Марины знали, что у ней карахтер крутой был, и она старше годами была Ивана Курчаваго и что-что красавица, все-таки вдова, а не девка. Поди ты, что эта Марина с Иваном Курчавым наделала! Беды! На другой день рукобитья приехал он домой от невесты, отпрег лошадь, поставил в конюшню и вошел к себе в избу. Отец с матерью посмотрели на своего Ивана и с диву дались: бледный, помучнел весь, а глазами так страшно ворочает, словно что потерял да ищет. Спросили его:
– Что с тобой, Ванюша?
А он как бросится с хохотом из избы в сени за дверь и давай руками-то все шарить. Отец с матерью перепугались, видят: дело худо, их Иван сбесился, а он с конюшни бросился на сеновал. Они там его и заперли, вскричали соседей, чтоб им помогли его связать, кабы он чего с собой и с ними не поделал. Тут пришли человек пять соседних извощиков и ломовых, и выездных, кое-как стащили с сеновала за руки и за ноги, а он бьется, брыкается, удержать не могут и пять человек. Вот так силища была!
Несмотря, что извощики парни дюжи – молодец к молодцу, кажись, по сажени в плечах будет, а он их так на себе и носит. Кое-как связали возжами руки назад, повалили на спину; один стал держать его за руку, другой рукой придавил ему брюхо, а трое стали ноги вязать. Как он плечами-то поднатужился да ахнет – возжи-то, как нитки, хрустнули! Не знают что с ним делать. Случился тут у Курчавых Чувашенин (с хлебом к ним приехал), подошел к извощикам да и говорит:
– Надевай, ребя, на него хомут вон с моей-то потной лошади.
Те рты разинули, молчат.
– Надевай, знай надевай! Небось не тронет! Хозяин-отец! Ищи бабу брюхату, вели ей Ваньку держать за хомут! Смирней будет, все пройдет! Над ним гораздо баба шутила, ишь шайтана в него садила!
И случись тут моя матушка, царство ей небесно, из-за калитки смотрела как Иван Курчавый бесится (а она, слышь, мной беременна была), давай ее упрашивать, чтоб она подержала. Ну, баушка и соседки уговорили ее, чтобы она помогла спасти душу христианскую. Обрядили Ивана Курчавого в хомут с шлеёй, как лошадь; мать стала держать – не шелохнулся даже; появилась у рта пена, отерли. Стал засыпать и захрапел, а Чувашенин все что-то бормотал и заклинал шайтана. Оставили Ивана в хомуте до утра, и спал он до полудня. Проснулся как угорелый и спрашивает:
– Где я?
Сняли с него хомут, вошел он в избу, перекрестился, сел за стол, попросил квасу, напился. Его стали расспрашивать, что с ним случилось, он все и рассказал.
– Еду, – говорит, – от невесты, на Завьяловой горе меня и встретила Марина и говорит: Ванюша, домой что ли едешь? Домой, – говорю. Довези меня, голубчик. Садись, довезу. Кое о чем с ней поговорили насчет себя, и я ее привез с себе домой, да за дверь в конюшню и спрятал, чтобы не видал никто. А потом стал Марину искать, и так и сяк – нет, не могу найти. Дальше что со мной было и не помню. Ивану Курчавому полегчало, зато Марина заболела. Ударит ее, говорили, чертова немочь и лежит Марина без языка, вся бледная и простоволосая, а груди на себе руками так и теребит, рубашку в лоскутки изорвет… Билась, билась, да в день свадьбы Ивана Курчаваго в Волгу и бросилась. Как сумасшедшая выбежала на берег нагишом, косы распущены – и поплыла на середину, да там на дно и опустилась. Искали и неводом и снастями – не могли найти. После слухи пошли, что Марина оборотилась русалкой, да по вечерам и выходит на берег. Сядет на огрудок или на конец плота и все моет голову, да расчесывает свои косы, а сама смотрит в избу, где живет Иван Курчавый с молодой женой. Потом вдруг застонет да заохает жалобно-прежалобно и бросится в воду со всего маху. Многие ее видели, даже слышали как она горько плачет и поет заунывно тихо – индо сердце берет:
Стали про Марину-русалку поговаривать в городе. И Иван Курчавый слышал, что Марина от любви к нему утопилася в Волге, стала русалкой и живет в страшном омуте, где и в бурю и в тиху погоду вода как в котле кипит, белый вал ходит. Ну, будто бы Марина-Русалка с каким-то седым стариком в этом валу и появляются и лодки опрокидывают. Рыбаки поговаривают, будто видели Марину-Русалку на песках против Симбирска. Плывет, кажется, лебедь тихо, выйдет на песок, взмахнет да ударит крыльями и превратится в красавицу бабу и развалится на песке как мертвая. Вечерком многих пугала.
А Ивану Курчавому что-то не жилось с молодой женой, хоть и красавица была, да видно душе не мила. Начал все тосковать и повадился в полночь один одинешенек на бударке ездить к омуту с гуслями, да играть разны песенки. Сам то заплачет, то засвищет, то как лешой захохочет, то затянет заунывную песню, да таким зычным голосом, что она по всей Волге так и разольется:
Ну, слышь, Марина-Русалка вынырнет из воды, бросится в лодку к Ивану Курчавому и давай с ним миловаться да обниматься и хохотать, да так страшно! Ездил, ездил Иван Курчавый в полночь на омут, да так и след его простыл: ни его, ни бандуры не нашли, только весла да лодка у берега. Осталась его молодая жена, стала по мужу плакать да тосковать и раз, слышь, он ночью к ней приходил и сказал:
– Не тужи обо мне, женушка, Мне с Мариной жить на дне Волги-матушки весело: меня полюбил Водяной Волнок, угощат меня разными яствами и питиями и живет он во дворце изумрудном и все просит ему играть на бандуре. Заиграю – он распляшется со всеми женами русалками, а как перестану – остановится. Обещал наградить меня на этом свете: отпустить вместе с Мариною – моей полюбовницей. Никому только ты об этом ни-ни, не сказывай!
После этого видения вдова Ивана Курчаваго вдруг сделалась при смерти больна, да родным и розсказала, что она свого мужа ночью видала. Как рассказала, у ней язык отнялся и тут же дух вон. (Записано со слов симбирской мещанки Екатерины Григорьевны Извощиковой и сообщено М. И. Извощиковым).
Водяные шутовки
Портной обругал свою жену в неудобный час, послал ее к шутам. Было около полуночи баба вышла по нужде во двор и пропала. Искали день, два, неделю, а баба как в воду канула. По совету добрых людей стали отчитывать, подавать милостыню. Через несколько недель в полночь же, подкатывает к избе телега и что-то с треском сбрасывает. Выходит портной из дому, глядит – это его жена, худая и измученная.
На расспросы его и домашних рассказала, что когда муж обругал ее непригожими словами, вышла во двор, окружила ее какая-то невидимая сила и повела со двора вон, привели к реке, ее потянуло в воду и оказалась она в гнезде шутовок. Живут они, как и мы, в избе, стряпают едят, прядут, шьют, одним словом, делают все как и у нас. Живут артелью одни шутовки.
По ночам ходят по деревням и заходят в те избы, где за стол садятся не молясь, бросают на стол куски, смеются за едой, не зааминивают окон и дверей. Там они забирают всякую еду к себе, воют по избам в свой час, уводят проклятых детей и больших, которые им поддадутся. Сначала с бабой обращались хорошо, а когда стали молиться и подавать милостыню, то принялись озорничать, морить голодом. Наконец, когда заморили, привезли и бросили к избе.
«Нечистые места» есть около каждой деревни: там водится нечистая сила, которая старается погубить крещеную душу. Такой славой пользуется «Большое болото», около которого видали огни в ночное время, слыхали крики и т. п. По средине болота вроде пруда. Подойти к воде можно только по лавам, положенныи через кочки. Купаться здесь боялись, были несчастные случаи, кого за ногу схватил, кто утонет. Но все же находились смельчаки, которые иногда купались, но надо было избегать полден и темного времени.
Раз молодой парень пошел купаться, прошел лавы и видит, что на том берегу сидит голая девка и моет голову. Он задумал ее напугать, обошел кругом болото, близко подкрался к ней и закричал. Девка в воду и больше не появлялась. На кочке остался кусок ноздреватого мыла. Парень сначала думал, что девка утопилась, долго стоял над водой, видел только как вода заходила и долго волновалась. Взял кусок мыла, пошел на деревню, ни у кого такого мыла нет и ничья девка не купалась. А это была шутовка, у ней и одежи-то никакой не было. («Сборник Скоморощины»).
Она была оборотнем...
Есть такое село - Никольское-на-Черемшане в Ульяновской области. Хорошо там очень. Особенно летом. Ну да ладно, начну, собственно, саму историю.
Когда-то давно в этом селе жила женщина, среди односельчан ходили слухи, что она ведьма или оборотень. Якобы она могла принимать облик разных животных. Как-то раз сельский мужик прогуливался по лесу близ села и увидел в лесу свинью. Естественно, он решил её поймать - видимо, она у кого-то сбежала. Вскоре он её догнал, схватил. Но она вырвалась, и получилось так, что когда свинья вырывалась, мужик оторвал ей ухо. На следующий день было замечено, что у девушки (о которой я говорил выше) нет одного уха...
Рассказы про лешаго
а) Мы ходили в лесях. Пала погода, большая погода. Мы стрелили оленя, я к нему. Вижу батюшка стоит, оперся на ружье. Подхожу, смотрю, ни батюшки, ни оленя, видно так прикохло. Заводит темница и я маленько не толкую куда пойти. Хожу, рыцю: «Батюшка, батюшка». А погодища родилась великая. Вижу будто отец идет и со псом и зарыцал, будто свой отец. Тут, вижу, с островинки выстал отец и зарыцал, а другой то словно протаял, провалился.
б) Шли мы в лес, вижу стоит мужик большой, глаза светлые. «Ты, мужик, говорю когдашний?» – «А я говорит вчерашний». – «А какой ты говорю большой, коли вчерашний». – «А у меня сын годовой, а побольше тебя головой». Побаяли, побаяли, отец что-то смешное сказал. Он захлопал в долоши и побежал, засмеялся.
в) В лесях ходючи на всякую штуку попадешь. Он попужать то может. Ночью не всегда сразу к фатерке попадешь, идной раз верст на пять ошибешься. Иду я раз один зимником. Нет фатерки и нет. И тут сзади меня кто-то ка-ак побежит, да захлопает в ладоши. Я его матюгом, он и убежал. Боится матюга.
г) А то раз собрались у избушки. Он и начал собак пужать да рыть. Мы вышли из фатерки, да и зачали его матюгать… Идной раз и страшно: как это гугай то в лесу рыцит, и собака лесовая лает. Налетит это гугай к фатерке да на березу. Страшно.
д) Понесли хлеб в лес. А солнце уж село. Дяинька и рыцит: «Филип, Филип, иди ужинать!» А тут река, да ельник угрю-юмый! Из этого-то ельника выходит мужик высокий, глаза светлые, собачка на веревке. Пала дяинька на земь. А он то над ней свистит, да галит, да в долоши клещет. Пришел Филипп, а она чуть жива. Привел ее в избушку да и ну ругать, что после солнца рыцит.
е) Мой батюшка полесовал по путикам. А бор то све-етлый был! Видит мужик: идет впереди Василий с парнем. Батюшка и рыцит: «Василий, Василий, дожди меня». А они идут будто не слышат, сами с собой советуют и смеются. Он их догонят, а они все впереди. Перекрестился он и вспомнил, что праздник был Казанской Божией Матери. Это ему Бог показал, что в праздник нельзя полесовать.
ж) Девчонки ушли в лес по ягоды, да что-то долго домой не шли. А мать и сказала: «Черт вас не унесет, ягодницы». Девочки вышли на лядинку, вдруг он и показался со своими детками. Говорит им: «Пойдемте, девки, со мной». Они приняли его за деда и пошли вслед. И повел их лесом, где на плечи вздымет, где спустит. Они как молитву сотворили, а он им: «Девки, чего вы ебушитесь? Не ебушитесь!» И привел их в свой дом, к своим ребятам, человек восемь семейства. Ребята черные, худые, некрасивые.
з) В Неноксы шол Петр Коковин по Солоному ручью, искать коня. Ему встретилса Павел Васильевич Непытаев с уздами, на солнце блестят. Павел Петру и говорит: «Куда пошол?» – Коня искать, натти не могу. – Павел и захохотал: «Ха, ха, коня не можот натти!» А на самом деле Павел Васильевич некуда не ходил.
б) На Кобелихах, за десять верст от Неноксы, на пожнях была изба. Покойник Иван Чудинов ходил рябов промышлять, и в избушку ночевать пришол. Когда ночь пристыгла (он ничего не боялса) его в этой избушке несколько раз за ноги к дверям сдернуло. Он поматерялса, поматерялса, да не вытерпел и ушол под зарод спать. Тут и ночь проспал. («Сборник Скоморощины»).
