Монотеистическая реформация царя Иосии

Начало царствования Иосии (640–609 гг. до н. э.) очень похоже на приход к власти Йоаша: оба этих малолетних принца, один в шесть, другой в восемь лет, были помазаны на царство в результате убийства их предшественников и благодаря вооруженным выступлениям, возглавленным яхвистами. Если опекуном первого был первосвященник Йеояда, то регентом второго, возможно, являлся первосвященник Хилькия. В обоих случаях до совершеннолетия царей реальная власть принадлежала ааронидам.

На этом сходство между Йоашем и Иосией кончается. Если в дальнейшем Йоаш стремился освободиться от опеки яхвистов и нейтрализовать их влияние с помощью жречества языческих культов, то Иосия оказался наилучшим выразителем интересов ааронидов и левитов, идеальным, с их точки зрения, царем, лучше которого они не могли себе и пожелать.

«И не было до него царя, подобного ему, который обратился бы к Господу всем сердцем своим и всею душою своею, и всею силою своею, следуя всему учению Моисея, и после него не было подобного ему» (4 Цар. 23:25). Центральным пунктом политики Иосии, средоточием всех его усилий и забот являлась знаменитая религиозная реформа, суть которой свелась к тотальному уничтожению идолопоклонства и превращению культа Яхве в единственную и подлинно монотеистическую религию в масштабе всей страны. 

Сегодня можно относительно точно восстановить время осуществления этой реформы. Если Иосия пришел к власти, точнее, был посажен на трон около 640 г. до н. э., то, согласно Паралипоменону, уже «в восьмой год царствования своего, будучи еще отроком, он начал обращаться к помощи Бога Давида, отца своего; а в двенадцатый год начал очищать Иудею и Иерусалим от высот, и Ашейр, и от истуканов и литых кумиров» (2 Пар. 34:3).

Учитывая, что царь правил 31 год, все его религиозные преобразования пришлись на 620–610-е гг. до н. э., очень короткий в историческом плане срок. Иосия, как в свое время Хизкия, начал свою реформу с очищения иерусалимского Храма от языческих культов, их жертвенников и символов.

Судя по описанию того, что пришлось сделать Иосии, эта святыня яхвизма в период правления Амона, как впрочем и многих других иудейских царей, мало чем отличалась от обычных языческих храмов того времени. «И повелел царь Хилькии, первосвященнику, и священникам-помощникам, и стоящим на страже у порога вынести из храмового зала Господня все вещи, сделанные для Баала, и для Ашейры, и для всего воинства небесного, и сжег их вне Иерусалима, в полях Кидрона, и велел пепел их отнести в Бейт-Эль…

И вынес он Ашейру из дома Господня за Иерусалим, к потоку Кидрон, и сжег ее у потока Кидрон, и истер ее в прах, и бросил прах ее на гробницы сынов народа. И разрушил он дома блудников, которые были при храме Господнем, где женщины ткали покровы для Ашейры… И лошадей, которых поставили в честь солнца цари иудейские, он перенес от входа в дом Господень в комнаты Нетан-Мелеха, царедворца, что в предместье; а колесницы солнца сжег в огне» (4 Цар. 23:4, 6–7, 11).

Все библейские источники едины во мнении, что глубина и масштаб религиозной реформации Иосии оказались беспрецедентны. «И разрушили перед ним жертвенники Баалов; и статуи солнца, возвышавшиеся над ними, он срубил; и Ашейры и истуканы, и столбы изломал, и истолок, и рассыпал на могилах тех, которые приносили им жертвы» (2 Пар. 34:4).

«И осквернил он Тофет, что в долине сыновей Иннома, чтобы никто не проводил ни сына своего, ни дочери своей через огонь Молоху… И высоты, что пред Иерусалимом, справа от Масличной горы, которые построил Соломон, царь Израилев, для Астарты, мерзости сидонян, и Кемоша, мерзости Моава, и Милькома, гадости сынов Аммона, царь осквернил» (4 Цар. 23:10, 13).

В принципе Иосия сделал то же самое, что и его прадед Хизкия, однако в отличие от последнего он провел свою реформу не только в Иерусалиме и Иудее, но и, воспользовавшись уходом Ассирии с территории Палестины, распространил ее на земли бывшего Израильского царства.

Кроме того, Иосия не просто запретил языческие культы, а использовал необычайно жестокие методы борьбы с идолопоклонством. Речь шла не только о разрушении жертвенников и жертвенных высот, но об убийстве их жрецов и даже осквернении их могил, чего не было при Хизкии.

«И разбил он статуи, и срубил ашейрим, и заполнил места их костями человеческими. Также и тот жертвенник, который в Бейт-Эле, возвышение, устроенное Йаровамом, сыном Невата, который ввел в грех Израиль, - и тот жертвенник, и то возвышение он разрушил; и сжег он это возвышение, и истер в прах, и сжег Ашейру.

И обернулся Иосия, и увидел могилы, которые там, на горе; и послал он взять кости из могил, и сжег на жертвеннике… А также и все капища возвышений, что были в городах Самарии, которые устроили цари израильские, гневя Господа, Иосия упразднил и сделал с ними то же, что он сделал в Бейт-Эле. И зарезал он всех жрецов высот, которые там были, на жертвенниках, и сжег на них кости человеческие; и возвратился он в Иерусалим» (4 Цар. 23:14–16, 19–20).

Правда, столь жестоко и немилосердно Иосия действовал на территории бывшего Северного царства, а у себя дома, в Иудее, он предпочитал воздерживаться от физического уничтожения жрецов-язычников и обходился с ними более мягко и осмотрительно, ограничивая их лишь запретом на служение своим культам.

«И отстранил он жрецов, которых поставили цари иудейские для совершения воскурений на возвышениях в городах иудейских и в окрестностях Иерусалима, и приносивших воскурения Баалу, солнцу и луне, и звездам, и всему воинству небесному» (4 Цар. 23:5). Притеснения царя коснулись не только идолопоклонников, но и провинциальных яхвистов: им вновь, как и во времена Хизкии, было запрещено устраивать богослужения и приносить жертвы у себя дома, на возвышениях.

Отныне вся служба Господу, тем более жертвоприношения, должны были производиться только в иерусалимском Храме. Чтобы удержать их самих и их паству от нарушения запрета, «царь привел всех священников из городов иудейских в Иерусалим, и осквернил возвышения, на которых местные священники совершали воскурения, от Гевы до Беэр-Шевы…» (4 Цар. 23:8).

Однако в Иерусалиме аарониды, опасаясь конкуренции со стороны новоприбывших священников, не позволили им вести службу и приносить жертвоприношения; тем самым провинциальные священники лишились как своего социального статуса, так и существенного дохода. «Священники высот не приносили жертв на жертвеннике Господнем в Иерусалиме, но опресноки ели вместе с братьями своими» (4 Цар. 23:9).

Одним из главных пунктов религиозной реформы Иосии стало обнародование книги Торы, в которой была изложена сущность учения Моисея. Согласно книгам Царств и Паралипоменон, свитки Торы были найдены во время ремонта иерусалимского Храма и переданы первосвященником Хилькией царскому писцу Шафану, а тот в свою очередь прочитал их царю.

Знакомство с ними настолько потрясло Иосию, что он в волнении разорвал на себе одежды. Пораженный содержанием свитков, царь повелел узнать мнение о них у пророчицы Хульды (в те времена по поводу любого важного события было принято обращаться к пророкам и ясновидцам).

Хульда подтвердила боговдохновенный характер свитков и предупредила, что идолопоклонство навлечет страшные бедствия на Иудею, но раскаяние царя и его смирение перед Господом избавят его от необходимости быть их свидетелем. Следующим шагом Иосии стал созыв собрания всех старейшин Иудеи и Иерусалима, где «он прочел им вслух все слова книги завета, найденной в доме Господнем.

Потом встал царь на возвышенное место и заключил пред лицом Господним завет, чтобы следовать Господу и соблюдать заповеди Его, и откровения Его, и уставы Его всем сердцем и всею душою, чтобы выполнять слова этого завета, написанные в этой книге. И весь народ вступил в завет» (4 Цар. 23:2–3).

Сегодня большинство исследователей Библии сходятся во мнении, что найденные свитки являлись Второзаконием - последней частью Пятикнижия Моисея. Судя по своему языку и стилю, эта завершающая книга Торы была создана северными левитами, причем существенно позднее, чем предшествующие четыре части.

Скорее всего, всенародно прочитанные свитки представляли собой не нынешний, окончательный вариант Второзакония, а какую-то его часть, хотя и весьма значительную. Была ли эта книга написана в годы правления Иосии и предназначена для освящения его действий, или она была создана раньше, но ее использовали только во времена Иосии - неизвестно. Как бы то ни было, она стала как законодательным обоснованием религиозной реформации, так и ее неотъемлемой частью.

Библейские источники по-разному определяют время осуществления религиозной реформы. Согласно книге Царств, Иосия приступил к ее реализации только после обнаружения и обнародования свитков Торы, то есть на восемнадцатом году своего царствования; а Паралипоменон утверждает, что, когда была найдена книга, религиозная реформа уже шла полным ходом по всей стране.

Если принять версию более раннего и более достоверного источника - книги Царств, то тогда период преобразований царя сокращается всего до 12–13 лет, с 622 по 609 г. до н. э. Эти считанные годы не могли в корне изменить сложившиеся многими веками религиозные представления и традиции, и неудивительно, что результаты реформы Иосии буквально испарились при его преемниках.

Оба библейских источника ставят в заслугу Иосии празднование пасхи и оба они единодушны в том, «что не был совершаем такой песах со дней судей, которые судили Израиль, и во все дни царей израильских и царей иудейских. Только в восемнадцатый год царя Иосии был совершен в Иерусалиме такой песах Господу» (4 Цар. 23:22–23).

Иосия установил и новый порядок празднования пасхи, который больше соответствовал библейской традиции, чем тот, что был до него. К сожалению, мы очень мало знаем, как отмечали пасху во времена, предшествовавшие правлению Иосии. Только Паралипоменон дает описание этого праздника, устроенного за столетие до этого Хизкией, но у нас есть основание полагать, что это описание было существенно приближено к тем традициям, которые сложились позднее.

Вероятно, в более ранние времена в этом празднике сочетались и местные ханаанские традиции, связанные с календарем сельскохозяйственных работ, и память об исходе древнееврейских племен из Египта, и элементы монотеизма, привнесенные Моисеем.

Скорее всего, празднование пасхи в Северном царстве проходило иначе, чем в Южном. Книга Царств очень кратко упоминает, что после отделения северных племен от южных Йаровам назначил свои сроки и порядок проведения праздника с жертвоприношениями в Бейт-Эле (3 Цар. 12:32). Это было связано не только с разрывом между северянами и южанами, но и с разной историей обеих племенных групп.

Годы правления Иосии совпали с быстрым ослаблением военной мощи Ассирии. Непрерывные войны с соседями и внутренние распри привели к тому, что в середине 620-х гг. до н. э. ассирийцы теряют власть над Палестиной, Финикией и южной Сирией. После почти столетней зависимости от Ассирии Иудея вновь стала суверенной страной, и на этот раз свобода пришла без всякой борьбы за нее.

На небольшой по времени период, в 620–610-е гг. до н. э., в сиро-палестинском регионе возник вакуум силы: Ассирия ушла оттуда, а Египет и Вавилония еще не пришли. Этим обстоятельством воспользовался Иосия, чтобы распространить свою власть на территорию бывшего Израильского царства.

Трудно сказать, удалось ли ему присоединить к Иудее все земли северных племен, однако центральную и часть северной Палестины он, безусловно, контролировал, иначе не сумел бы провести там свою религиозную реформу, тем более столь авторитарными и жестокими методами, предполагающими наличие политической и военной власти.

Книга Паралипоменон перечисляет конкретно те области израильских племен, где Иосия уничтожал идолопоклонство: «И в городах колен Менаше, и Эфраима, и Шимона, до колена Нафтали, и в опустошенных окрестностях их» (2 Пар. 34:6). Таким образом, кроме южного колена Шимон, которое давно стало составной частью Иудеи, Иосия присоединил к себе значительную часть бывших израильских земель, включая нижнюю Галилею.

В северной Палестине он столкнулся с финикийцами, в Заиорданье - с Аммоном и Моавом, а на Голанах - с арамейцами, зарившимися на земли северных племен, которые в политическом плане так и не смогли восстановить свою государственность даже после ухода Ассирии. Возможно, что Иудея в период царствования Иосии имела ограниченный доступ к побережью Средиземного моря, и хотя Библия по этому поводу ничего не сообщает, археологические раскопки в Месад Хашваяу, прибрежной крепости того времени, подтвердили наличие там значительного древнееврейского элемента.

«В  восемнадцатый год царя Иосии была совершена сия пасха Господу в Иерусалиме» (4Цар.23:23)

Однако политический вакуум в Палестине и южной Сирии пытались заполнить не только местные правители, но и Египет. Новое усиление Египта было связано с приходом к власти там XXVI, саисской, династии, происходившей из города Саис в нильской дельте. Основатель династии Псамметих I, один из ассирийских наместников в дельте Нила, проявил себя в качестве послушного данника, и Ашшурбанипал поставил его над всем Египтом.

Однако Псамметих, набрав большое количество иностранных наемников - ливийцев, ионийских греков, карийцев, иудеев и сирийцев, - взбунтовался против Ассирии и объявил себя независимым. Ашшурбанипал был настолько занят непрерывными войнами с Вавилоном, Эламом и Мидией, что не имел ни сил, ни времени для похода против мятежного наместника.

Таким образом, с середины VII в. до н. э. Египет снова обрел независимость. После ухода ассирийцев из Палестины и Финикии Псамметих I попытался распространить свою власть на средиземноморское побережье этих районов, но достиг лишь частичного успеха. Египет оказался слишком слаб в военном отношении, чтобы силой подчинить себе города Филистии и Финикии.

Только на штурм одного Ашдода египтяне потратили десятилетия: если верить греческому историку Геродоту, египетская армия осаждала его 29 лет! Военные неудачи в Филистии не позволили Псамметиху навязать свою власть Иудее. Еще раз подтвердило военную слабость Египта неожиданное вторжение скифских кочевников.

Неуверенный в своих силах Псамметих побоялся дать им сражение и предпочел от них откупиться. Зато в экономике и политике египтяне оказались намного успешнее: многие филистимские и финикийские города охотно торговали с ними и принимали их политическое покровительство.

В 630–620-е гг. до н. э. Ассирия оказалась ввергнутой в пучину гражданских войн. Сначала два сына-близнеца Ашшурбанипала вели между собой войны за право унаследовать трон своего отца, потом в борьбу за власть включились их военачальники. Тем временем Вавилония и Мидия, заключив союз со скифами, возобновили наступление против Ассирии.

На сей раз ассирийская держава, сильно ослабленная междоусобными войнами, не сумела противостоять совместному натиску внешних врагов и очень быстро рухнула. В 612 г. до н. э. союзники захватили два главных ассирийских города: старую столицу Калах и новую - Ниневию, а последний ассирийский царь Син-шар-ишкун сгорел заживо в собственном дворце.

Весть о падении ненавистной Ассирии вызвала радость в Иудее. Пророк Нахум (Наум), современник тех событий, выражая общие чувства людей, писал: «Неизлечим удар, нанесенный тебе; все, услышавшие весть о тебе, рукоплескали, ибо на кого не простиралась беспрестанно злоба твоя?... 

Празднуй Иудея… ибо не пройдет более по тебе злодей, истреблен он совершенно… Восстановит Господь величие Иакова, как и величие Израиля, потому что опустошили их опустошителей и ветви их уничтожили» (Наум. 3:19; 1:15; 2:2). 

Правда, остаткам ассирийской армии удалось прорваться в город Харан, и там они провозгласили своего военачальника новым царем под именем Ашшур-убаллита II. Однако вавилоняне и мидийцы достаточно быстро выбили их и из Харана. В этот критический для Ассирии момент ей на помощь поспешил Египет, который считал, что ее гибель и, как следствие, резкое усиление Вавилонии и Мидии противоречит его интересам.

Фараон Псамметих I и его сын Нехо предпочитали поддерживать ослабевшую и уже не опасную для них Ассирию, чтобы сдерживать агрессивные устремления ее противников. К тому же в последние годы существования Ассирии между ней и Египтом было достигнуто соглашение о разделе сфер влияния, согласно которому ассирийцы признавали интересы Египта в Палестине, Финикии и Сирии, а египтяне, в свою очередь, готовы были поддержать притязания Ассирии на всю Месопотамию.

Военные поражения Ассирии заставили фараона Нехо, сменившего своего отца в 610 г. до н. э., поспешить на берега Евфрата, чтобы предотвратить окончательное падение своего союзника. Иосия, как и большинство правителей сиро-палестинского региона, не хотел восстановления военной мощи Ассирии. Он склонялся на сторону Вавилонии, так как опасался, как бы военный союз Египта и Ассирии не создал новую угрозу независимости Иудеи.

Вместе с тем он вряд ли мог желать, чтобы место Ассирии заняли другие агрессивные державы, вроде Вавилонии или Мидии, которые бы тоже претендовали на господство в регионе. Таким образом, объективно он не мог быть заинтересован в поддержке какой-либо стороны и, видимо, придерживался политики нейтралитета.

В то же время в исторической литературе, посвященной царствованию Иосии, распространено убеждение, что иудейский царь пытался помешать египтянам прийти на помощь ненавистной всем Ассирии, и поэтому в 609 г. до н. э. под Мегиддо, в северной Палестине, между иудейской и египетской армиями состоялась битва, в ходе которой войска Иосии были разбиты, а сам он убит.

Однако гибель иудейского царя от рук египтян, еще не является свидетельством того, что это произошло в сражении между двумя армиями. В действительности, книга Царств - наиболее авторитетный библейский источник по тому времени - не только ничего не говорит о самом сражении, но даже не упоминает о намерении какой-либо из сторон сражаться (4 Цар. 23:29).

Более поздний и менее надежный источник - Паралипоменон - говорит лишь о намерении Иосии сразиться, но опять-таки умалчивает о битве (2 Пар. 35:20–23). Кроме того, сами египтяне, привыкшие хвастать любыми победами, даже теми, которых они не одерживали, почему-то на этот раз тоже никак и нигде не упомянули о своей «победе» под Мегиддо.

Вероятно, на самом деле произошло не сражение, а лишь встреча египетского фараона с иудейским царем, по возвращении с которой Иосия был предательски убит египетскими лучниками. Примечательно, что ни один библейский источник ничего не говорит о сборе или передвижении иудейской армии к месту битвы, что также явно нетипично для обычных в таких случаях описаний приготовлений к войне, а ведь речь шла о египтянах, которые в численном отношении значительно превосходили иудеев! 

Наконец, сама идея навязать сражение заведомо более сильному противнику, не имевшему агрессивных намерений в отношении Иудеи, полностью противоречит здравому смыслу. Скорее всего, Иосия был в Мегиддо не с армией, а лишь с отрядом телохранителей, и его встреча с Нехо касалась прежде всего двусторонних отношений, а не войны между Ассирией и ее противниками. Не исключено, что в ходе переговоров египетский фараон, ссылаясь на соглашение с Ассирией, претендовал на власть над Иудеей и требовал хотя бы минимального содействия Иудеи его военным усилиям.

Иосия отверг его притязания и показал себя в качестве потенциального противника Ассирии и Египта, поэтому фараон Нехо стал опасаться, что в дальнейшем иудейский царь может перерезать пути снабжения в его тылу и создать проблемы для египетской армии. Не имея времени для военных действий против Иудеи, он приказал убить Иосию в надежде, что гибель царя парализует противников Египта в Иерусалиме и тем самым даст ему необходимую отсрочку для немедленной помощи ассирийцам.

Смерть Иосии оказалась невосполнимой утратой для ааронидов и левитов: ни один иудейский или израильский царь не смог подняться до такого уровня понимания подлинного монотеизма, как он, а тем более претворить в жизнь столь радикальную реформу, которую по праву можно назвать религиозной революцией.

На такое было неспособно и большинство самих яхвистских священников, что показало регентство первосвященника Йеояды при малолетнем царе Йоаше. Иосия, как и Моисей, намного опередил духовное и интеллектуальное развитие современного ему общества. Но в этом было не только его главное достоинство, но и недостаток, так как он выражал настолько революционные для своего времени идеи, что они не могли быть должным образом поняты и воплощены в жизнь.

Иудейское общество, как, впрочем, и любое другое, даже самое развитое общество того времени, было по-прежнему не готово к отказу от всех форм язычества и к восприятию подлинного монотеизма. Несмотря на самые жесткие и решительные методы, реформа Иосии не могла за несколько лет перевернуть религиозное сознание, складывавшееся в течение многих веков.

Именно поэтому ее эффект оказался поверхностным и очень недолговечным. К тому же подобная реформа не могла не вызвать возмущения и противодействия со стороны многочисленных жрецов и последователей старых ханаанских культов - Баала, Ашейры или Молоха. Нельзя забывать, что и большинство самих яхвистов являлись тогда по существу политеистами: признавая главенство культа Яхве, они одновременно поклонялись и традиционным языческим божествам.

В свою очередь, централизация богослужения и жертвоприношений лишила дохода и социального статуса всех провинциальных яхвистских священников и тем самым породила их недовольство. Можно не сомневаться, что оборотной стороной религиозных преобразований Иосии был повсеместный ропот против царя и его политики.

Еще большее недовольство вызвала реформа Иосии на землях бывшего Израильского царства, где сохранилось куда более многочисленное ханаанейско-аморейское население и где влияние традиционных религиозных культов ощущалось значительно сильнее. Хотя Библия ничего не говорит об этом, но можно себе представить чувства самаритян, когда воины Иосии убивали их жрецов, уничтожали их храмы и жертвенники, оскверняли могилы почитаемых ими пророков.

Они, будучи частью «дома Иосифа», ощущали себя еще более униженными от того, что их новый правитель Иосия представлял тот самый «дом Иакова», который являлся их традиционным конкурентом в борьбе за власть над древнееврейскими племенами. В отличие от иудейского царя предыдущие завоеватели, ассирийцы, никогда не навязывали своих богов и старались не вмешиваться в религиозную жизнь подвластных им народов.

Таким образом, несмотря на безусловно прогрессивный характер религиозных преобразований Иосии, во внутриполитическом плане они ничего, кроме недовольства и социального напряжения, дать не могли. Однако во внешней политике Иосия был успешен. Ему удалось, не обостряя отношений с Ассирией, постепенно избавиться от ее господства, а также присоединить к себе часть земель северных племен, не вступая из-за них в конфликты с соседями.

Потенциальную угрозу представлял только Египет, который претендовал на Палестину и Финикию и был союзником Ассирии. Но во времена правления фараона Псамметиха I (664–610 гг. до н. э.) Иосии удавалось поддерживать с ним мир, по крайней мере, нам не известно о каких-либо посягательствах Египта на территорию Иудеи в эти годы.

Псамметих проявил себя в качестве опытного и осторожного политика, умевшего правильно оценивать свои возможности, и не случайно он не захотел послать сколь-нибудь крупную армию на помощь Ассирии в 612 г. до н. э., когда вавилоняне и мидийцы осаждали ее столицу Ниневию.

Положение изменилось с приходом к власти в Египте сына Псамметиха, Нехо II, сторонника более агрессивной внешней политики и тесного союза с Ассирией. Новый фараон, будучи амбициозным, но посредственным политиком, мечтал о завоевании Сирии и Палестины, рассчитывая вернуть тем самым былое могущество и славу Египту.

Он не понимал, что его Египет уже не великая держава времен Тутмоса III и Рамсеса II, а сомнительный колосс на глиняных ногах, и что основу его военной силы составляли уже не египтяне, а чужеземные наемники. Нехо II допустил серьезную ошибку, двинувшись на помощь Ассирии слишком поздно, когда драгоценное время было упущено, и его союзник уже навсегда перестал существовать.

Убийство безоружного Иосии, прибывшего к нему на переговоры, не усилило влияние Египта в регионе, а лишь напугало и оттолкнуло от него многих местных правителей. Как и следовало ожидать, появление египетской армии на берегах Евфрата мало чем помогло остаткам ассирийских войск.

Даже вместе с египтянами они оказались не в состоянии вернуть себе город Харан, а позднее были разбиты подошедшими туда вавилонянами и мидийцами. Ассирия так и не смогла возродиться, а изрядно потрепанные египтяне отступили назад, в центральную и южную Сирию. Здесь Нехо II получил четырехлетнюю передышку в войне, которую он попытался использовать для укрепления своих позиций в Сирии и Палестине.