Главная
МЕНЮ САЙТА
КАТЕГОРИИ РАЗДЕЛА
БИБЛЕЙСКИЕ ПРОРОКИ [20]
БИБЛЕЙСКИЙ ИЗРАИЛЬ [20]
ИУДЕЙСКИЕ ДРЕВНОСТИ [15]
ИСТОРИИ ВЕТХОГО ЗАВЕТА [15]
ТОЛКОВАНИЯ ПРОРОКОВ [250]
ЗОЛОТАЯ ЧАША СЕМИРАМИДЫ [50]
ВЕЛИКИЙ НАВУХОДОНОСОР [30]
ЦАРЬ НАВУХОДОНОСОР [20]
ЛЕГЕНДАРНЫЙ ВАВИЛОН [20]
ВАВИЛОН. РАСЦВЕТ И ГИБЕЛЬ [20]
БИБЛИЯ
ПОИСК ПО САЙТУ
СТРАНИЦА В СОЦСЕТИ
ПЕРЕВОДЧИК
ГРУППА СТАТИСТИКИ
ДРУЗЬЯ САЙТА
  • Вперёд в Прошлое
  • Последний Зов

  • СТАТИСТИКА

    Главная » Статьи » 1. ВАВИЛОНСКИЙ ПЛЕН » ЗОЛОТАЯ ЧАША СЕМИРАМИДЫ

    Золотая чаша Семирамиды. 1



    Михаил Ишков


    Семирамида. Золотая чаша


    Есть имена и названия, которые всегда на слуху, которые известны если не всему населению Земли, то образованной его части наверное. Их немного, и даже краткое, навскидку, перечисление отзывается дурманом непрошенных воспоминаний, оглядкой в ранние годы, когда впервые довелось услышать о Вавилонской башне, Эльдорадо, Навуходоносоре, Шамбале, Калиостро, графе Сен-Жермене.

    Кому не в грусть вспомнить детство, пусть припомнит родной дом, луг за околицей, надвигающиеся на речной берег сумерки, костерок на берегу и странные звуки в заводи, где поставлена сеть. И голос… – что касается Атлантиды, был, говорят, такой остров в Океане. Оттуда родом великаны, которые, спасаясь от потопа, высадились в Азии.


    На суше они измельчали, погрязли, и для напоминания о великом прошлом боги как-то раз послали на землю деву-воительницу, задолго до Александра Македонского покорившую мир, основавшую Вавилон, украсившую мир плывущими по небу садами. Ее звали Семирамида, она была прекрасна… – голос дрогнул.

    Рассказчик был заслуженный человек, много потрудился на сцене, был счастлив в семье и все равно жил мечтой… – говорят, Семирамида до сих пор бродит по земле, ведь рожденная от богини не может обратиться в прах. Существуют люди – его голос понизился до шепота, – кому посчастливилось встретиться с ней. Пусть даже в вокзальной забегаловке, где пьяницы с глазами кроликов in vino veritas кричат.

    Его сумеречная, настойчивая вера была заразительна. Он рассказывал, что упругие шелка этой женщины веют древними поверьями; шляпу украшают перья сказочных птиц, у нее узкие руки, на пальцах перстни с неизвестными науке драгоценными камнями. Она знает тысячу и одну сказку и однажды, спасая свой женский род, рассказала их все, ночь за ночью.

    Очарованный его словами, я, глядя на черную воду, отчаянно пытался разглядеть историческую даль. С годами воспоминание о том вечере присыпалось пылью времени. Даль сузилась до натоптанных дорожек, указателей – туда не ходи, сюда ходи.

    И все-таки поверх липких декораций, нарисованных оврагов, поверх заунывной глюкающей мешанины дней, изредка, всегда неожиданно, иногда в момент пробуждения, отзвуком, отмашкой, причудой промелькивало имя той, кто однажды, завоевав мир силой, теперь владеет им тайно, в силу божественного происхождения и проницательного взгляда на подданных, которые если и отличаются друг от друга, то уж никак не одеждами, нравами, образом мыслей или страстями, но, по большей части, природной склонностью к тому или иному делу, к той или иной женщине.

    Или мужчине, ведь этот роман написан для мужчин, но посвящен женщинам – точнее женщине, чья достаточно земная, с привкусом трагедии жизнь за тысячелетия выкристаллизовалась в захватывающую легенду о дочери богини, вскормленной голубями; о царице, завоевавшей Азию, споткнувшейся на Индии и вынужденной, поддавшись грубой силе, отказаться от власти. Пусть в этом сказочном переборе вас не смущает упоминание о богине, это не натяжка, ведь все женщины – существа необыкновенные, произведения сладостные, происхождения небесного.

    Мы просто огрубели, поникли и не замечаем этого.



    Часть I

    Парадный дворцовый зал. Полутьма, разбавляемая светом редких, скупо горящих факелов. Огромный размытый отблеск с точностью маятника неспешно пробегает по залу, выхватывая из сумеречной мглы два ряда колонн, выстроенных по обе стороны широкого прохода.

    Вдали, на возвышении, царский трон, по бокам его два громадных каменных, крылатых быка-шеду. Чем ближе к помосту, тем яснее прорисовываются тщательно вырезанные завитки на исполинских прямоугольных бородах божественных животных, тем внушительнее кажутся их беспристрастные, человеческие лица, пронзительней взгляд слепых глазниц.

    Слева от помоста на золотых цепях покачивается бронзовый гонг в рост человека, чья полированная поверхность рождает отблеск, бегущий по залу. Рядом обнаженный мускулистый нубиец, с усилием вздымающий шест с обшитым кожей набалдашником…

    Короткая как вздох пауза.

    Великан неторопливо бьет в середину гонга. Металл содрогнулся, заколебалось светлое пятно, замерло. Низкий мелодичный звон поплыл по залу…



    Глава 1

    Шами проснулась в полдень, не смогла сдержать слезы. Плакала она редко и только когда оставалась одна – вид плаксивых, жеманных сестер-вавилонянок, раздражал ее, «дочь простора». Так за глаза, с легким презрением называли принцессу во дворце отца, вавилонского правителя.

    Повозка тащилась медленно. На коней отец поскупился – сказал, спешить тебе некуда, двух быков хватит. К жаре доберешь до Дамаска, раньше не надо.

    В пологе, которым еще в Вавилоне тщательно накрыли повозку, наметился прогал. В щель заглядывал простор, о котором с затаенной грустью рассказывала мама. Светлая полоска манила, увлекала в лазоревую даль, пусть эта сирийская степь не чета той, откуда была родом ее мать, дочь скифского царя, в знак примирения с Аккадом выданная замуж за правителя Вавилона.


    Шами с тоской, принуждая себя не думать о будущем женихе, к которому ее упорно тащили быки, припала к щели. Единственный, кого разглядела, был старший евнух Сарсехим, возглавлявший посольство. Это был самый гадкий дядька на свете. Он держал ее в этой тесной скрипучей колеснице, не позволял сесть на коня, размяться, он сопровождал ее даже во время справления нужды.

    Сарсехим, заметив щель, задернул полог …

    Шами опрокинулась на спину и с тоской глянула вверх. Мама рассказывала, как ее привезли в Вавилон, ссадили с коня, раздели, вымыли, напялили на мокрое тело царские одежды, поспешая поволокли в святилище, в котором восседал бородатый истукан с позолоченным лицом – все почтительно называли его Мардуком-Белом – и тут же обвенчали с местным правителем, имя которого новоиспеченная жена еще с полгода не могла выговорить без ошибок. Так распорядился царь Ассирии, безжалостный Ашшурнацирапал.

    За ошибки евнух колотил маму по голове и по спине – дотрагиваться до интимных мест ему не дозволялось. К ним первым прикоснулся ароматно пахнущий, молодой, но уже лысый мужчина с накладной бородой. Этим – снятием бороды – он настолько сразил новобрачную, что решившая сопротивляться скифянка сразу сдалась.

    Шами ужаснулась – неужели ее жених тоже будет лыс, толст и издевательски-почтителен? Подобные недостатки простительны отцу, но никак не мужчине, который попытается прикоснуться к ней.

    Она ничего не знала о женихе, кроме того, что он – сирийский царевич? Звали его Ахира. Сколько ему лет? Является ли наследником престола или папаша Бен-Хадад ни во что Ахиру не ставит? Будут ли в гареме лупить молодую жену по спине? Неужели муж не позволит ей хотя бы изредка выезжать на охоту.

    Неужели не позволит промчаться во весь опор! Помнится, в детстве мать любовно подсаживала ее, трехлетнюю, на чепрак, потом, придерживая за узду, водила лошадку по кругу. Шами, вцепившись в гриву, бесстрашно держалась на спине, ощущение неломкости и прочности конских волос навсегда связала ее с конями и с простором.

    Перед отъездом мама, вспоминая свою жизнь, попыталась предостеречь дочь. Призналась, что после того, как муж прикоснулся к ней, он три месяца – до самого лета, до иссушающей жары – не вспоминал о молодой жене.

    – Что же ты? – встревожилась дочь.

    – Послушай, Шами, – ответила мать. – Ты слишком резва и непослушна. Здесь так не любят. В Сирии тоже. Ты у меня умненькая, хорошенькая, пойми, ты будешь одна в незнакомом городе, и заставить его жителей уважать и подчиняться себе невозможно. Но необходимо. Что касается мужа, – она погладила дочь по длинным распущенным волосам, – у меня есть ты и я благодарна ему за щедрый подарок.

    Поверь, твой отец – незлой человек, он многое тебе позволял – садиться на коня, бить учителя по щекам, но дальше так продолжаться не может. Держись просто, но с достоинством, не отрезай косы своим подругам по гарему, не дерзи евнухам. И прошу тебя, – разрыдалась мама, – не верь чудесам. Чудес не бывает.

    Шами вздохнула, глянула в сторону задернутой щели – в присутствии этого противного Сарсехима, в окружении воинов и диких кочевников, охранявших караван, глупо мечтать о чуде.

    Но хочется.

    Нестерпимо хочется!.. Хотя бы одним глазком взглянуть на выдумку. Пусть хотя бы издали поманит!.. Среди сопровождавших ее людей единственный, кто был ей близок, это начальник охраны старик Ардис. Он был из скифов – привез ее мать в Вавилон, там и остался в качестве наемника.

    Ардис рассказывал, что далеко-далеко на севере, за высокими горами есть страна, в которой властвуют женщины, а мужчин они держат в гаремах, выбирая того или иного на ночь, после чего забывают о нем.

    Конечно, это небылицы и зачем ей держать в гареме лысого мужчину с накладной бородой?..

    Предостерегающий вопль часового заставил ее вздрогнуть. Шами, наплевав на запрет, высунулась из повозки.

    Со стороны солнца, из слепящей, отливающей чернотой степи донеслось визгливое «ала-ала»! Конные фигуры изогнутой цепью приближались к каравану. Навстречу им с высоко поднятым штандартом поскакал старик Ардис. Ближайший всадник на ходу столкнул его с коня и прямиком помчался к коляске. Вавилонские воины бросились во все стороны, степняки поворотили коней и понеслись в степь. Сарсехим с трудом сполз с лошади и бегом бросился к повозке, залез под днище.

    Царевна раскидала подушки и сверху, сквозь прутья решетки, глянула на евнуха. Губы у Сарсехима дрожали.

    – Кто это? – торопливым шепотом спросила Шами. – Разбойники?

    – Хуже, царственная. Ассирийцы! Боги-хранители, спасите мою голову!


    Шами резко выпрямилась, несколько мгновений потратила, чтобы сообразить, чего можно ждать от ассирийцев. Если им и царский указ не указ, ничего хорошего от них не дождешься.

    Она выскочила из повозки, вспрыгнула на брошенную евнухом кобылу, кое-как перебрала поводья и, подоткнув под себя тяжелое, немнущееся платье, поскакала в сторону утесов. Там среди каменных уступов ее будет труднее поймать.

    – Ала-ала! – донеслось из-за спины.

    Кобыла нехотя перебирала ногами, пришлось подбодрить ее пятками. Наконец лошадь с трудом перешла на неспешную рысь. Шами еще успела оглянуться и с изумлением узреть, как главный евнух, выбравшийся из-под повозки и внезапно осмелевший, потрясал кулаками в сторону молодого, в кожаном жилете на голое тело, мужчины. Ардис свистом остановил степняков, те тут же повернули коней и вместе с подручными ассирийца бросились в погоню за царской дочерью.

    Шами ужаснулась – когда же они успели сговориться? Ардис тоже?! Она дружила с его внучкой, старик-скиф учил ее скакать на лошади, стрелять из лука Конечно, за царскую дочь дадут неплохие деньги. Но сначала поймайте.

    Догнали быстро. Кляча, на которой она пыталась спастись, быстро доказала свою полную непригодность к бегству. Царевну отрезали от прохода в скалах, прижали к отвесному утесу, заставили остановиться. Вот когда Шами пожалела, что не сумела тайно прихватить с собой меч-акинак (сноска: короткий скифский меч) – перед посадкой в повозку в Вавилоне Сарсехим обыскал ее. Зато есть ногти, зубы.

    Атаман подъехал ближе и неожиданно спросил.

    – Зачем же ты направилась в сторону утесов? Не лучше ли умчаться в степь?

    – Лучше, – согласилась царевна, – но у меня скверная лошадь. Мне надо было добраться до скал, теперь будет легче.

    Главарь задумался.

    – Не понял, – признался он.

    Было ему за двадцать, молод, но и юнцом не назовешь, черноволос до синевы. Судя по количеству завитков на бороде, знатен, выговор правильный, аккадский.

    – Сейчас поймешь, – пообещала девушка и, мгновенно выскользнув из тяжелого платья, оставшись в одной тунике, вскочила на спину лошади, затем, ухватившись за выступ в скале, ловко взобралась на вершину откоса и показала разбойнику язык.

    – Здесь тебе меня не достать.

    – Ты уверена? – заинтересовался главарь и щелкнул пальцами.

    Один из его подручных метнул аркан, прочная волосяная петля обвилась вокруг плеч Шами. Девушка попыталась освободиться от удавки, не тут-то было. Метнувший дернул, и она полетела с утеса вниз головой.

    Главарь разбойников, подскочивший к самой скале, успел подхватить ее на руки. Очутившись в его объятьях, девушка вцепилась в его плечо ногтями. Тот, не повышая голоса, посоветовал.

    – Не дерись, – потом спросил. – Ты кто?

    – Царевна, дочь царя Вавилона Мардука-закир-шуми.

    – Я имя спрашиваю, – с тем же спокойствием, не глядя на выступившую и закапавшую кровь спросил атаман, потом презрительно засмеялся. – Тоже, нашла царя.

    Его невозмутимость успокоила девушку. Если уж придется быть рабыней, то лучше у такого молодца, чем у лысого сирийского развратника.

    – Шаммурамат.

    – Куда тебя везут?

    – В Дамаск, замуж.

    Главарь удивился

    – Что ж вы так далеко забрались в степь?.. Торговый путь проходит по берегу Евфрата.

    Девушка пожала плечами.

    – Меня не спрашивали.


    Атаман понимающе покивал, потом, между прочим, спросил.

    – Хочешь, я возьму тебя в жены?

    – У тебя нет жены? – удивилась девушка.

    – Есть, но я хочу взять тебя.

    Шами задумалась – чудо чудом, а голову терять не следует.

    – А ты кто?

    – Предводитель разбойников.

    – Как же тебя зовут, предводитель разбойников.

    – Называй меня Нину.

    – Сколько у тебя разбойников, Нину?

    – Тысяч десять наберется.

    – Другими словами, твое логово не похоже на земляную нору или пещеру в горах?

    Теперь засмеялся не только главарь, но и подъехавшие поближе разбойники. Они буквально покатились со смеху, один из них, схватившись за живот, картинно свалился с лошади.

    – Нет, у меня хороший дом. Каменный. Двести комнат.

    – Это неплохо, – согласилась Шами. – только у меня есть условие. Ты позволишь мне ездить верхом?

    Главарь хмыкнул.

    – Может, ты желаешь и в охоте поучаствовать?

    – Очень желаю, – обрадовалась Шами. – Ну, пожалуйста?..

    Подоспевшему евнуху и начальнику охраны главарь заявил.

    – Эта женщина – моя добыча.

    Евнух страстно принялся стучать кулаками по голове, потом неожиданно взвыл.

    – А моя голова, господин?

    – Зачем тебе голова, если ты лишен куда более важных органов.

    – Как насчет моей головы? – поинтересовался старик-скиф.

    – В твоем возрасте, уважаемый, самое время задуматься о вечном. О путешествии в загробный мир, к безжалостной Эрешкигаль.

    – Но у меня есть дети, внуки.

    Шами вступила в разговор.

    – Его внучка была единственной моей подругой. Стоит ли лишать дедушку возможности прижать ее голову к своей щеке? Это такая радость.

    Главарь задумался и кивнул.

    – Хорошо. Ваши головы останутся при вас. Пока. А сейчас поворачивайте быков – и на восход.

    – Голова головой, – напомнил старик, – но эта женщина царская дочь. К лицу ли могущественному господину превращать ее в рабыню?

    За главаря ответила Шами.

    – Послушай, Ардис. Ты можешь сообщить отцу, что этот благородный господин сделал мне предложение.

    Евнух озадаченно глянул на нее.

    – Ты считаешь, что можно полагаться на слово этого доблестного господина? Я всегда говорил, что ты, царевна, безнадежно глупа.


    – Пусть моя глупость тебя больше не тревожит, – ответила Шами и, повернувшись к атаману, пообещала. – Я буду тебе верной женой.

    Евнух всплеснул руками

    – Не слушай ее, господин!

    – Заткнись! – коротко приказал главарь, и добавил. – Сначала мы отправимся ко мне, там будет видно. А пока никому не отлучаться от каравана.


    1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 50               
















    Категория: ЗОЛОТАЯ ЧАША СЕМИРАМИДЫ | Добавил: admin (09.02.2017)
    Просмотров: 1291 | Рейтинг: 5.0/1