Если это выборная, то мы далее зададимся вопросом, какая из выборных предпочтительнее: та, которая утверждена с правом последующего наследования власти или без него. Неизбранный т. е. наследный монарх почти всегда может передавать власть своему потомку; однако любой избранный монарх не вправе поступать подобным образом, за исключением того случая, когда был утверждён с правом наследования.

Таковы наши выводы, касающиеся установления правителей и доказательства того, что выборы - это абсолютно лучший из всех способов установления правления.

Глава Χ

Различные значения слова закон; его самый подлинный смысл и тот, который мы принимаем

§ 1. Итак, мы сказали, что выборы являются лучшим и самым верным способом утверждения любого правления; теперь настало время исследовать его действующую причину, которая должна развиваться в направлении полного её осуществления. Причина выборного правления тоже будет проистекать из неё, равно как и причины установления других частей государства.

Поскольку указанный тип правления должен регулировать гражданские акты (мы это доказали в главе V первой части трактата) и должен делать это согласно уставу, который является или обязан быть формой власти как таковой. Нам нужно исследовать устав этого типа правления: то, чем он является, если существует, и то, для чего он существует. Возможно, действующая причина является той же самой, которой движим правитель.

§ 2. Мы будем предполагать, что этот устав, называемый положением или записью обычного права, либо ещё по обыкновению законом, существует во всех совершенных обществах, поскольку он известен сам по себе, индуктивно. Сначала мы рассмотрим, чем он является, а потом обоснуем его необходимость и, наконец, определим с помощью доказательств, какой человек или какие люди должны его утверждать и какими способами они должны это делать.

Таким образом, мы будем исследовать законодательную власть или действующую причину закона, к которой, думается, сводятся также выборы правителей; мы представим это логическим путём в последующих параграфах. Тема или предмет вышеуказанного устава, который мы назвали законом, окажется более ясной исходя из таких сведений. Ведь он входит в правящую службу государства, задача которой регулировать законом общественные и частные деяния человека.

§ 3. Продолжая наше изложение, мы разберёмся соответственно в смыслах слова закон, чтобы избежать малейшей путаницы, происходящей от его многозначности. Так, в одном из своих значений этот термин обозначает чувствительную природную склонность к действию или пристрастию. Именно в подобном смысле апостол применил его в Библии, в главе VII «Послания к Римлянам», где он говорит: Но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего.

Во втором значении термин закон свидетельствует обо всех продуктивных потенциалах и о любой форме производимой вещи, существующей в сознании, от которой, как от одного образца или от одной меры, происходят формы вещей, произведённых ремеслом. Именно в подобном значении говорит об этом Иезекииль, глава XLIII: Вот закон храма и вот размеры жертвенника.

В третьем значении закон взят в виде правила, содержащего в себе заветы человеческим деяниям, внушённые ради упорядочения к славе и наказанию в потустороннем мире; именно в этом смысле Закон Моисея стал называться частичным, в то время как евангельский Закон называется полным законом. Отсюда то, что говорит об этом апостол в «Послании к Евреям»: Потому что с переменою священства необходимо быть перемене и закона.

В таком же смысле Иаков в главе I своего послания говорит об учении евангельском как о законе: Но кто вникнет в закон совершенный, закон свободы, и пребудет в нём, тот, будучи не слушателем забывчивым, но исполнителем дела, блажен будет в своём действовании*. Под этим значением представлены и так называемые закопы всех религий; например, полный или частичный Закон Мухаммеда, или персидский; однако среди них только Закон Моисеев и евангельский, христианский, Закон содержат в себе истину.

Аристотель тоже называл религии законами, когда он в своём труде «Философия», книга II, говорил: «А какую силу имеет привычка, показывает закон», и ещё в книге XII того же труда: «А всё остальное (в предании) уже добавлено в виде мифа для внушения толпе, для соблюдения законов и для выгоды». В четвертом, самом известном значении слово закоп обозначает науку или доктрину как всеобщее суждение о справедливом и полезном в государстве и об их противоположностях.

§ 4. Взятый в своём последнем значении, закон может быть рассмотрен в двух аспектах: во-первых, сам по себе, если он выявляет справедливость или несправедливость, полезное или вредное, и, как такового, мы его называем наукой или доктриной права. Во-вторых, он может быть рассмотрен в качестве принудительного предписания, составленного в этом мире из наказания и вознаграждения в целях его закона соблюдения; или ещё в виде того, что он даёт посредством такого предписания.

Рассмотренного таким образом, мы называем его законом, и он действительно является в прямом смысле законом. Выбрав именно это значение, Аристотель определил его в труде «Этика», книга X, глава 9, такими словами: «Закон имеет принудительную силу, как изложение происходящего от некого благоразумия и разума».

Следовательно, закон есть высказывание или речь, происходящая из некого политического благоразумия, т. е. он закон является предположением справедливости и несправедливости, и их противоположностей, созданным из соображений политического разума и имеющим принудительную силу. Другими словами, это некая заповедь для соблюдения, заповедь, которую мы вынуждены соблюдать; или ещё: закон является неким указом, созданным с помощью такой заповеди.

§ 5. Поэтому истинные знания того, что является справедливым и полезным для государства, не всегда являются законом, если только они не даются как принудительная заповедь для их же соблюдения или не созданы с помощью такой заповеди; тем не менее истинное знание справедливого и полезного обязательно требует, чтобы закон был совершенным. Конечно, иногда ложные представления справедливого и полезного становятся законами, поскольку содержат в себе заповедь их соблюдения, либо они были созданы с помощью заповеди, как это наблюдается в странах неких варваров.

Последние считают справедливым то, что с убийцы снимается его вина и любое наказание, когда он предлагает адекватную цену возмещения родственникам убитого за своё преступление. Тем не менее, именно у них наблюдается абсолютная несправедливость, и как следствие их законы не являются абсолютно совершенными. Такие законы могут иметь требуемую форму - властного предписания их соблюдения; однако они не содержат другого требуемого условия, а именно истинного знания о справедливости.

§ 6. Таким образом, под законом понимаются правила справедливого и полезного в городе-государстве, выражением которых являются традиции, обычаи, всенародные постановления и любые подобные правила обязательного характера, установленные властью.

§ 7. Однако мы не должны игнорировать того, что евангельский Закон, равно как и Закон Моисеев, или, может быть, также другие религии, по-разному рассмотренные и сопоставленные, полные или частичные по отношению к человеческим деяниям в этом или в потустороннем мирах, тоже до настоящего времени определяются третьим значением закона либо последним значением; это мы ещё более понятно представим в главах II, VIII и IX нашего трактата.

Кроме того, одни из них религий являются истинными, другие, наоборот, ложными бреднями и пустыми обещаниями.

Глава XI

Необходимость создания законов, понимаемых в самом прямом смысле; совершенно неприемлемо, когда правитель, каким бы он усердным или справедливым ни был, правил без законов

§ 1. Определив, таким образом, значения слова закон, мы хотим окончательно раскрыть сущность его прямого смысла; основное здесь состоит в справедливости и общем благе для государства; второстепенное заключается в надёжной безопасности и постоянстве правления, особенно для наследственных правителей.

Первая сторона обусловлена следующим: необходимо установить в политическом обществе то, без чего невозможно абсолютно правильное вынесение судебных решений и благодаря чему можно их исполнять надлежащим образом, оградив общество от всяких ошибок, насколько это возможно в отношении человеческих поступков. Таковым является закон: правитель, безусловно, старается вынести приговор согласно букве закона; потому учреждение закона необходимо в политическом сообществе...

Второстепенное мы докажем следующим образом: чтобы исполнить приговор, требуются истинное знание предметов при его вынесении и правильное суждение судей; их противоположности искажают судебные постановления. Поскольку такие естественные чувства судьи, как ненависть, любовь или зависть, влияют на его способность вынесения правильного решения, подобные чувства исключаются из суждения.

Защищенные от них судья и правитель обязаны выносить приговоры, только опираясь на закон. Сам же закон лишён подобных чувств: он не был создан, чтобы быть выгодным для друга и вредоносным для врага, а одинаков для всех, для любого гражданина, кем бы он ни был, ведёт ли он праведный или неправедный образ жизни. Всё это является для закона несущественным, и закон безучастен к этим обстоятельствам. Но сказанное, однако, не относится к судье.

Для последнего люди, преданные суду, могут быть друзьями или врагами, другие в зависимости от их подарков и обещаний людьми нужными или бесполезными; также зависят дела и от других обстоятельств, которые могут вызвать у судьи внутреннее желание исказить приговор. Хотя вынесение любого приговора, насколько это, возможно, не должно определяться свободной волей судьи, а должно быть подчинено закону и объявлено в соответствии с ним.

§ 2. Таковым же было мнение божественного Аристотеля в его «Политике», книга III, глава 10, где, конкретно исследуя, что предпочтительнее - управление политическим обществом одним лучшим человеком, но без закона или управление посредством лучших законов, он пишет следующее:

«А с другой стороны, то, что лишено элемента пристрастия (т. е. чувства, способного изменить приговор), предпочтительно (т. е. превыше всего, когда речь идёт о приговоре) чем - то, что ему свойственно. Только закон сам по себе не содержит такого элемента (т. е. пристрастия и чувств); любая человеческая душа не лишена этого».

Он Аристотель говорит «любая», т. е. никого не исключая, каким бы добродетельным человек ни был. Заново представляя эту точку зрения в труде «Риторика», книга I, глава 1, он указывает: «Превыше всего (ничего из того, что по закону должно быть предано суду, не может быть оставлено на произвол судье), чтобы определение деяния законодательной властью (т. е. законом) не было пристрастным (не касалось только одного человека), а было для будущего и всеобщего.

Участник же народного собрания и судья обычно судят о вещах настоящих и определённых, в которых смешиваются часто любовь, ненависть или личный интерес таким образом, что они не могут в достаточной степени знать истину, и руководствуются в своих суждениях тем, что нравится или не нравится им». Он также говорит об этом в главе 2 книги I («Риторика»): «Ибо мы не выносим приговоры одинаковым образом, когда мы печальны, или веселы, когда мы любим, или ненавидим».

§ 3. Кроме того, приговор может быть искажён незнанием судей, даже если их чувства и намерения чисты. Закон устраняет этот недостаток, предотвращает его: в самом законе заложено почти совершенное определение того, что справедливо или несправедливо, полезно или вредно касательно любого человеческого поступка. Однако человек, каким бы проницательным ни был, не может дать совершенного определения.

Тем более что ни один человек, а, возможно, даже все люди одной эпохи не смогли бы обнаружить и запомнить все гражданские деяния, определенные законом. Кроме того, всё, что сказали о них первые создатели закона, а также все люди одной конкретной эпохи, соблюдавшие такой закон, ограничивалось малым, не доведённым до совершенства; недаром любой закон позже дополнялся их последователями. Это вполне может доказать извечный опыт, заключающийся в дополнении или исключении правовых норм одной эпохи….

Закон - это одно око, состоящее из множества глаз: т. е. его содержание подвергнуто многочисленным наблюдениям и обсуждениям во избежание ошибок при ведении судебной деятельности. Несомненно, что судебные решения должны выноситься согласно закону, а не по воле судьи. Поэтому, если мы хотим, чтобы политическое общество стало предрасположенным к справедливому и полезному состоянию, необходимо установить закон; благодаря закону судебные решения будут предохранены от невежества и пристрастных чувств судей.

Это есть вторичная посылка доказательства, с помощью которой в начале этой главы мы пытались обосновать необходимость законов. А как следует определять и решать гражданское дело, не урегулированное законом, мы скажем в главе XIV первой части трактата. Законы необходимы, чтобы исключить произвол и ошибки при вынесении решений судьями.

§ 4. Аристотель советовал не предоставлять судье или правителю неограниченную власть судить или решать гражданские дела без закона; они могут действовать лишь так, как закон это разрешает. В своём труде «Этика», книга V, глава 6, а также в трактате «О справедливости» он утверждает: «Поэтому мы не приемлем правления одного человека, а только в согласии со здравым смыслом», т. е. с законом. Тем самым он признаёт правоту того, о чём мы только что говорили, а именно: искажённое суждение может проникнуть в любое судебное решение.

То же самое он пишет в труде «Политика», книга III, глава 6: «Из первого же указанного нами затруднения с очевидностью вытекает только следующее положение: правильное законодательство должно быть установлено верховной властью». То есть правители должны управлять исключительно по закону. Эта же мысль отражена в главе 9 указанной книги: «Кто распоряжается, чтобы правил разум, кажется, приказывает, чтобы Бог и законы правили; и, наоборот, кто распоряжается, чтобы человек правил (т. е. без закона и по своему усмотрению), должен добавить сюда животных».

Затем он поясняет: «Это потому, что закон есть здравый смысл без пристрастий»; этим он как бы хотел сказать: закон есть здравый смысл или знание, лишенное желания, т. е. какого-либо чувства. Он повторяет эту мысль в «Риторике», книга I, глава 1: «Нужно, чтобы хорошо составленные законы насколько возможно определяли сами и оставляли на усмотрение судей как можно меньше».

Настаивая на идее, на которую он только что ссылался, Аристотель желает исключить из судебных решений хитрость и некомпетентность, которые не могут проникнуть в свод законов, но вполне могут обнаружиться у судей; и мы это уже показали. Более точно Аристотель выражает её в труде «Политика», в книге V, глава 4: «Там, где законы не правят (т. е. там, где правители не правят по закону), не существует политического общества (добавьте: правильного), так как закон должен управлять всем».

§ 5. Остаётся доказать, что все правители должны править по закону, а не наоборот; это прежде всего касается наследных монархов, для того чтобы их правление людьми стало более безопасным и долгим. Это вторая причина необходимости закона, которую вначале нашей главы мы обозначили как второстепенную.

Сперва скажем так: правление по закону предохраняет суждение правителей от ошибки, являющейся следствием неосведомлённости или искажённости предшествующих суждений. Подчиняясь единому для них самих и их подданных правилу, они меньше подвергаются опасности бунтов и как следствие расколу их королевств, которые могут происходить, если они действуют неправильно, по своему усмотрению, что точно показывает Аристотель в труде «Политика», книга V, глава 5:

«Редко монархическая власть является неправильной по причинам, происходящим извне; именно по причинам, им свойственным, в большинстве случаев происходят неправильные действия. Власть портится двумя способами: во-первых, через глубокие разногласия между теми, кто стоит у королевской власти, во-вторых, когда они пытаются управлять в манере тирана, когда требуют контроля над большим количеством государственных дел, игнорируя при этом закон. В нашу эпоху больше не создаётся королевской власти, но если даже и создаётся, то чаще всего это монархии, а ещё чаще тирании».

§ 6. В качестве опровержения нам могли бы привести пример человека лучшего, лишённого невежества или искажённого суждения. Мы ответим, что такие случаи крайне редки, и в любом случае такой человек не сумеет уподобиться закону, понимаемому как здравый смысл и достаточный опыт, что мы показали, основываясь на трудах Аристотеля; любая душа поддаётся некоему настроению и, нужно добавить, иногда плохим чувствам.

Сказанное легко проверить, опираясь на текст Даниила в Библии, глава XIII. Вот что он пишет: Пришли и оба старейшины, полные беззаконного умысла против Сусанны, чтобы предать её смерти. Это были старцы и священники - народные судьи того времени; они сочинили ложные свидетельства против неё, потому что она не захотела соглашаться на их преступное вожделение. Если уже с тех пор священники и старцы, о которых мы менее всего могли подумать плохое, были развращены плотскими желаниями, и особенно вожделением, то, что мы должны ждать от других людей в более поздние времена?

Конечно, никто, каким бы добродетельным он ни был, не может в отличие от закона быть лишён скверных пристрастий и невежества. Поэтому, без сомнений, необходимо регулировать гражданские дела законом, чем доверять их усмотрению судей, какими бы добродетельными последние ни были.

§ 7. Предположим, однако, что существует правитель, который настолько добропорядочен, что у него нет ни пристрастия, ни невежества, хотя такие случаи очень редки и в некоторой степени посто невозможны. А что сказать о его сыновьях, непохожих на него, которые будут совершать правонарушения, управляя государством по их собственной воле, и, таким образом, будут лишены правления?

Разве скажут, лучше бы их отец - лучший из людей - не передавал бы им правления. Подобное возражение не может, однако, быть приемлемым: с одной стороны, у него правителя нет полномочий лишать своих сыновей преемственности по той причине, что в силу наследственного права власть принадлежит всей его семье, с другой - даже если он имеет полномочие передавать власть тому, кому он захочет, он не лишит такого права своих сыновей, несмотря на их развращённость.

«Горе городу кровей! весь он полон обмана и убийства; не прекращается в нем грабительство» (Наум.3:1)

Потому Аристотель в труде «Политика», книга III, глава 9, отвечает на указанное возражение следующими словами: «Верить этому (что отец может лишить своих сынов власти) трудно, и требуется мужество, которое возвысится над силами человеческой натуры». Итак, лучше всего, чтобы правители были благоразумны и ограничены законом, нежели они поведут дела по собственному усмотрению. Следуя букве закона, они не совершат ничего ужасного и предосудительного, и тогда их правление станет более прочным и долговременным.

§ 8. Таков был совет выдающегося Аристотеля всем правителям, который они не очень-то принимают во внимание. В «Политике» , книга V, глава 6, онговорит: «Чем меньше дел, где они восседают властителями (т. е. которые они решают, не прибегая к закону), тем больше времени они сохранят свою власть, так как они (правители) становятся менее деспотичными и своим поведением уравниваются в правах с их подданными и менее подвергаются их зависти».

Тут Аристотель припомнил одного благоразумного царя - Феопомпа, который по собственной воле отрёкся от части власти, возложенной на него. Необходимо, думаем, процитировать этот отрывок по причине исключительности такого правителя и его знаменитой добродетели, в любом случае почти небывалой на протяжении веков.

Вот что пишет Аристотель: «Феопомп смягчил (сократил) свою власть, которая казалась ему чрезмерной, учреждая среди других управление эфоров; так, отдавая часть власти, он увеличил период своего правления (сделал его более долговременным); и, таким образом, он не уменьшил её, а утвердил более великой. Своей жене, спросившей его, не стыдно ли ему за то, что передал сыновьям более ограниченную власть, чем ту, которую он получил от своего отца, он ответил: «Не стоит так говорить, потому что я оставил им власть более продолжительную».

О, доблестное побуждение, происходящее от благоразумия Феопомпа; о, его небывалая благоразумность, настолько достойная, чтобы её познали те, кто хочет использовать полноту власти над подданными помимо закона! Многие повелители погибли, игнорируя этот урок. Мы тоже были свидетелями того, как, не принимая во внимание эти слова, королевство в наше время было потрясено бунтом, когда правитель хотел наложить на подданных налог, такой же необычный, как и незаконный.

Итак, результат налицо: мы хотели сказать, что законы необходимы в политическом обществе, если они установлены правильно и если их действие длится в течение долгого времени.

Глава XII

О действующей причине, доказуемой человеческими законами, и о той причине, которую нельзя убедительно доказать; исследование того, чем является законодательная власть. Откуда вытекает, что только выборы, за исключением другого способа установления, даруют власть тому, кто был избран

§ 1. Теперь нам необходимо поговорить о действующей причине человеческого закона, которую мы можем определить доказательным путём, поскольку установление иных законов свершается или может быть свершено без вмешательства человека, непосредственно деянием Бога или его словом. Как мы уже говорили, пример тому - Закон Моисеев, в котором содержались заветы для людей, живущих в этом мире. Повторять сказанное у меня нет желания, поэтому я буду рассуждать только об установлении законов и правлений, которые происходят непосредственно от воли человеческого разума.

§ 2. Для начала отметим, что каждому гражданину должен быть доступен и реально ощутим закон в его третьем значении, как наука о справедливом и полезном в государстве. Однако её исследование станет более эффективным и доведённым до своего конца только при помощи более опытных и сведущих в законах людей, которых называют благоразумными, нежели следуя наблюдениям и размышлениям лиц, занимающихся механическими ремёслами и посвящающих свои усилия созданию благ, необходимых для жизни.

Но такое познание справедливого и полезного, а также их противоположностей не является законом в последнем и особом значении, когда он выступает мерой общественных деяний человека. Наука о справедливом и полезном не содержит принудительного предписания закона или же заповеди, утверждающей право наказывать его нарушителей. Чтобы выяснить, кому из людей принадлежат полномочия устанавливать требование закона и карать его нарушителей, мы вынуждены искать законодателя или автора человеческого закона.

§ 3. Мы согласимся с истиной, высказанной Аристотелем в «Политике», книга III, глава 6, что законодателем, т. е. действующей (первой и особенной) причиной закона, является сам народ или его преобладающая часть. Эта преобладающая часть, оцениваемая мною с точки зрения количества людей и их положения в обществе, путём голосования на общем собрании граждан предопределяет содержание закона, предписывает в нём поступки человека, устанавливает, что допустимо, а что недопустимо под угрозой наказания.

Такие наказания тоже выносятся общим собранием всех граждан или их преобладающей частью либо подобная обязанность возлагается на одного или нескольких человек, которые не считаются законодателем, а лишь по поручению изначального и абсолютного законодателя применяют закон.

Именно от такого первоисточника, а не от чего - то другого, законы, и всё что учреждается выборным путём, получают свою властную силу. При этом не имеют значения соответствующие церемонии и торжества, поскольку их наличие или отсутствие не влияет на содержание законов и на полномочия избранных законодателем должностных лиц.

Кроме того, именно согласно изначальному праву законодателя законы и всё, что утверждается голосованием, может быть подвергнуто правкам, уточнениям и дополнениям в соответствии с требованием времени и различных обстоятельств. Это право утверждать и изменять законы является абсолютным, и никто из граждан или иностранцев, нарушающих закон, не может рассчитывать на освобождение от наказания, в том числе по причине незнания закона.

«Гордые скрыли силки для меня и петли, раскинули сеть по дороге, тенета разложили для меня» (Пс.139:6)

§ 4. Соглашаясь с Аристотелем, «Политика», книга III, главы 1, 3 и 7, я называю гражданином того, кто участвует в управлении гражданским обществом, участвует в юридических делах или судебном разбирательстве по своему положению. Это определение исключает из числа граждан детей, рабов, иностранцев и женщин, но исключает по-разному.

Ведь дети граждан - это граждане в будущем; только возраст является их временным недостатком. Что касается преобладающей части всех граждан, мы должны понимать её в соответствии с уважаемыми обычаями политических сообществ или взглядами Аристотеля, «Политика», книга VI, глава 22.

§ 5. Определив, таким образом, гражданина и преобладающее большинство граждан, мы вернёмся к нашему предмету, т. е. обоснованию того, что право издавать человеческие законы принадлежит только всем гражданам или преобладающей их части. Первое доказательство звучит так: изначальное право издавать или устанавливать законы принадлежит только тому, от кого могут происходить лучшие законы. Это совокупность граждан или же её преобладающая часть, которая представляет всех их.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 40