Или же мнение Иеронима надо понимать в свете добавления к Августину. Причина, по которой Павел передал Евангелие, заключалось не в том, что Павел сомневался или что у него нет или не было уверенности в Евангелии, а, скорее всего, потому что у него было большое доверие к своим слушателям. Он им говорил, что передал Евангелие от тех, кто жил вместе с Христом, тех, чьё свидетельство казалось более убедительным для его слушателей.

Потому эти слова: «Для того чтобы не бегать или напрасно не бегать» не должны ставиться как упрёк, в вину апостолу, ни как сомнение, которое он испытывал по отношению к Евангелию, поскольку, дескать, он не получал Евангелие от Христа, и узнал о нём от людей, а не от непосредственного Божьего Откровенья, как он сам об этом говорит в главе I Послания к Галатам.

Кроме того, апостол, напоминая об этом сообщении в главе II Послания к Галатам, говорит: И знаменитые не возложили на меня ничего более; напротив того. Толкование Августина: «Действительно, (если не возложили ничего иного) сказано как будто лишь для того, чтобы подчеркнуть: я не прибег к более древнему свидетельству, ибо мне достаточно служили рекомендацией те, кто следовал за Ним (Пётр и другие апостолы). Но они не возложили ничего, т. е. не добавили мне ничего.

И я, которого Господь сделал настолько совершенным, что нет ничего такого, что можно было бы добавить к моему совершенству, не уступаю им. Ибо Тот, кто придал разум трём людям без опыта, и мне это дал». И, немного ниже толкование Иеронима утверждает: «Они не возложили на меня, не принесли иного, но я принесу Петру». Кроме того, ещё немного ниже: «Я противопоставил себя ему как равный равному. Он мог бы на это не согласиться, если бы не знал, что он был мне равным».

Следовательно, фраза «чтобы напрасно не бегать» и т. д. должна относиться к его слушателям, которые, возможно, не поверили ему или не полностью поверили и тем самым остались лишёнными веры; сам он, как посчитал, трудился напрасно, потому что он не смог породить в них веру, которую намеревался вызвать своей проповедью.

Действительно, если бы апостол Павел, призванный Небом, после откровения Христа совместно с апостолами не передал бы им людям Евангелие, благодаря чему выяснилось, что он является частью их сообщества, церковь не поверила бы ему полностью. Но она (церковь) знала, что Павел, сообщая о том же самом в Евангелии, подобно другим апостолам жил в их обществе и действовал в союзе с ними, а также что у него имеются те же качества, которые они всем продемонстрировали и что он, взятый Богом под своё покровительство, заслуживает такого авторитета, чтобы его слова были услышаны в церкви, словно если бы его устами говорил сам Христос, как он сам сказал это с очень большим чувством правды.

Таким образом, Павел заслужил свой авторитет, поскольку Христос взял его под своё покровительство и полностью его одобрил. Святой Августин не сказал: потому что Пётр и другие апостолы взяли его под своё покровительство; более того, немного ниже толкование того же самого Августина добавляет: «Потому он им показал Евангелие и получил партнёрское сотрудничество, ибо у него было то же самое свидетельство, что и у них, но не от них. Такое рассуждение продемонстрировало единство доктрины, поскольку в ней было искоренено малейшее болезненное различие».

Следовательно, мотив этого рассуждения был таков: надо удалить в аудитории трудности, связанные с различиями в доктрине. Это то, что, по мнению Августина, обусловило указанное выше толкование. Действительно, оно соответствует тексту... Опять ходил я в Иерусалим с Варнавою, взяв с собой и Тита… Таким образом, апостол как бы говорит: у меня есть свидетельства, которые показывают неверность того, будто я проповедаю язычникам одно учение, а евреям другое.

Итак, я не только оправдался в этом подозрении, но и в том, что «Откровение Бога» я будто бы познал от вышестоящих. Я им показал Евангелие Христа, которое я проповедую среди язычников как друзьям и равным. Апостол сделал это, чтобы укрепить своё положение, поскольку много людей, введённых в заблуждение евреями, не воспринимали его слова».

Эти затруднения Бог пожелал удалить; апостол Павел по Откровению Бога сказал, что он поднялся побеседовать с другими апостолами Евангелия вовсе не из-за сомнений, которые он якобы испытал относительно Евангелия, а затем, чтобы эти вышеупомянутые затруднения были удалены из сознания его аудитории.

§ 11. Что касается утверждения толкователя по поводу места из главы I Послания к Галатам, а именно, что Павел как проповедник последовал за апостолом Петром, на это надо ответить, что толкователь говорил лишь о том, что святой Павел был призван к апостольству позже, и потому он был последователем Петра во временном понятии, а не по причине того, что был ниже его по авторитету; впрочем, сам он так не считал; он, скорее, доказал обратное.

Следовательно, ни Пётр, ни какой-либо другой из апостолов не были важнее Павла. Напротив, они все были друзьями и равными в вопросе авторитета, который им был дарован непосредственно Христом. Однако если среди них и был приоритет, то он мог быть создан выборами одного всеми или в том смысле, о котором мы говорили в главе XVI главе этой части трактата, когда Пётр оказался первым по отношению к другим апостолам.

§ 12. (11) Что касается извлечения из «Кодекса Исидора», в главе, озаглавленной: «Предисловие к церковному Собору в Никее», где он говорит: «Все католики должны действительно знать, что Святая Римская Церковь не была поставлена во главе всех других по синодальному декрету, но она получила примас (высший духовный сан) евангелическим голосом Нашего Повелителя и нашего Спасителя», относя, таким образом, эти слова и к её епископу Рима.

Это высказывание Исидора надо отрицать, как, впрочем, всякое подобное мнение, которое не вписывается в Канон. Действительно, Римская церковь оказалась во главе других декретом римских императоров и согласием (выбором) других церквей, т. е. способом, который мы описали в главах XVIII и XXII этого части.

Кроме того, из авторитета Канона, процитированного выше, не следует то, что заключает Исидор; наоборот, его вывод, как и любого другого, кто бы ни говорил подобного, должен быть отклонён в силу того, что мы установили в главе XV этой части, § 8, и в главе XVI, § 13 и 14. А касательно старания опереться на этот вывод, исходя из слов главы XVI Евангелия от Матфея: Ты - Пётр, и на сём камне и т. д., уже цитированных прежде, то слабость позиции Исидора стала очевидной в главе XXII настоящей части трактата.

§ 13. (12) Относительно аргумента, из которого следует, что в силу единства веры есть только одна церковь и у неё, согласно словам апостола в Послании к Ефесянам, глава IV, есть один единственный глава - епископ этой церкви, то ему следует возразить, указав, что в прямом смысле слова церковь есть совокупность множества приверженцев Христа, и подчеркнуть, что если церковь - одна, значит, и вера - одна.

Но поскольку вера не является единственной для всех верующих, а лишь одним видом или родом религии, мы не можем на основе этого аргументом вывести, что церковь - одна для всех вероисповедований. А когда добавляют, что церковь едина только цифровым единством любого епископа, рассматриваемого в качестве вышестоящего по отношению к другим священникам, это я тоже отрицаю.

Если я с этим соглашусь, я тем самым буду подтверждать другое заключение, согласно которому её глава - епископ Рима - появился в результате непосредственного божественного учреждения; я же буду упорно отрицать такое заключение и его доводы, ибо отнюдь не Пётр был камнем, на котором построена церковь, а сам Христос, что мы доказали выше Писанием в главе XVI этой части.

Поскольку любой епископ Рима не является особым последователем святого Петра или других апостолов, значит, и его авторитет не может быть выше авторитета других епископов, как мы доказали это ранее. Напротив, если ему отводится какой бы то ни было авторитет, он принадлежит ему, лишь благодаря людскому учреждению или выбору, что мы достаточно раскрыли в главе XIII данной части трактата.

§ 14(13) Что касается аргумента, подтверждающего это, а именно, что ни один епископ или ни один епископат не должен быть духовным принципатом, в то время как нужно, чтобы был лишь один светский правитель или один принципат, первый для всех мирских дел; здесь любое сравнение может быть отброшено, поскольку порядковая иерархическая единица правителя или принципата необходима в связи с частыми сомнительными деяниями людей, что мы уже доказали в главе XVII первой части трактата.

Однако эта единичность необязательна для кого-либо из других служб города или королевства. Кроме того, даже если мы воспринимаем сравнение относительно схожести строения государства и церкви с добавлением того, что верховный правитель или принципат необходим один, мы можем ответить, говоря, что это верно для человеческого учреждения, но неверно, если исходит от учреждения, непосредственно рукоположенного Богом или Божьим Законом.

Подобным образом мы также заключили в главе XXII этой части, что было бы целесообразным не устанавливать одного единственного епископа и одну единственную церковь как главу и как руководителя всех остальных епископов и церквей.

§ 15. (14) Касательно другого аргумента, а именно, что подобно положению в одном храме для всего сообщества верующих на земле тоже есть лишь один верховный епископ, в ответ следует сказать, что даже в едином храме ни из необходимости спасения, ни из какой-либо заповеди Божьего Закона не следует, что нужен единственный епископ; напротив, их может быть несколько, как мы это показали в XV главе этой части, опираясь на главу XX Деяний апостолов и другие многочисленные высказывания апостола, а также отталкиваясь от послания Иеропима к Евапгелу.

Даже если одна такая необходимость была бы установлена Божьим Законом, такое сравнение всё равно не может быть аргументом, поскольку в иных условиях нет необходимости, чтобы подобно положению в одной единственной семье, городе или многочисленной провинции в церкви существовал один руководитель, ибо те, кто не находятся в этой самой семье, не нуждаются в цифровой единственности главы, исходя хотя бы из факта, что они не делят пищу и другие потребности жизни (дом, постель и остальное) с другими людьми и что они не ассоциируют себя внутри такой единицы аналогично тем, которые являются частью семейного очага.

К тому же данный аргумент привёл бы нас к заключению, что во всех принципатах мира, независимо от количества в них провинций, в каждой из них также нужны свои верховные руководители, что не станет условием для спокойной человеческой жизни, как мы доказали это в главе XVII первой части трактата.

Равно и соображение, что для Вечного Спасения должен существовать лишь один принудительный судья для всех, ещё, похоже, не доказано. Хотя необходимость иметь для всего мира универсального правителя, который может лучше содержать верующих в единстве, представляется нам более целесообразной, чем универсальный епископ.

§ 16. (15) Что касается аргумента, добавленного на основании высказывания Иоанна в главе X Евангелия: И будет одно стадо и один пастух, надо заметить, что Христос говорил это о самом себе. Потому что только Он был единственным всеобщим пастырем и главой пастырей, и не было никого такого после него, ибо Он был и будет один - глава и основа церкви, как мы показали в главе XVI этой части и повторяли во многих других местах.

И это было ясным и дословным мнением святого Петра, сказавшего в главе V Первого Соборного Послания: И когда явится Пастыреначальник (т. е. Христос), вы получите неувядающий венец славы. А вот каково мнение святых об этой фразе. Глосса Григория гласит: «Он создал одну паству из двух, ибо он объединил в своей вере иудейский народ с языческим народом».

Следовательно, он образовал единую паству, объединённую единством веры. Григорий не сказал, что он сделал единственного доброго христианина, дабы все верующие оказались под властью Римской католической церкви или любого другого единого епископства, вне Христа. И также по Теофилакту: «На самом деле для всех знак освящения един, один пастырь - слово Божье. К чему стало быть маникейцы прилагают усилия, ибо есть только одна паства и один пастор Ветхого и Нового Завета».

Потому ни Пётр, ни Павел, ни любой иной апостол никогда не призывали к такому принудительному единству паствы; единство паствы зиждется лишь на единстве веры и на личности Христа, который непосредственным рукоположением Господним единственный является главой, основой и владыкой всех пастырей, о чём мы уже говорили прежде и с уверенностью доказали в главе XV этой части трактата.

§ 17. (16) По поводу заключения, на основании которого сделан вывод, что Римская церковь в лице одного папы или в согласии с его коллегией кардиналов является первой действующей причиной вторичной организации всех других церквей и их глав и что только ей одной принадлежит власть их назначать либо утверждать служителей в храмах, опосредствованно или непосредственно или обоими способами, я отвечаю, что его заключение необходимо категорически отрицать.

И, хотя этот вывод был подтверждён Амвросием, который в «Слове о передаче базилик» сказал, что не может быть уступки Цезарю права создавать или утверждать священников в церквах или соборах от имени церкви или Бога, нужно, разумеется, ответить, что причина, по которой Амвросий во время своей непрестанной заботы о душе произнёс данные слова, состояла в том, что тогда он не был уверен в целесообразности давать римским властителям полномочия наделять кого-либо этими постами, поскольку римские правители не были ещё достаточно укреплены в их вере.

Потому некоторые властители, как например император Валентиниан, которому Амвросий адресовал своё послание, иногда предпочитали покровительствовать отдельным еретическим епископам, чем преданным Христу. Но когда вера укоренилась и укрепилась в сердцах подданных и повелителей, когда появилось целое сообщество верующих, выбор или назначение епископов и других священников стали осуществляться как через власть сообщества верующих, так и через единую или частную коллегию города или общины.

Способами гораздо удобными и надёжными, более соответствующим Закону Божьему, нежели воля одного человека, легко извращаемая благосклонностью или взяточничеством, любовью или злобой или любыми другими порочными чувствами, что мы можем наблюдать почти каждый день.

Следовательно, мы согласны с Амвросием в том, что назначение кураторов паствы - епископов или священников либо иных других руководящих лиц храмов - не может быть осуществлено правами Цезаря как единоличного лица, ни другим частным лицом, а только правом сообщества верующих, когда одна или несколько групп верующих добровольно наделили правителя властью такого рода.

Сам Амвросий не отрицал этого; вот почему он всегда обращался против императоров к верующему народу, которым он сам был выбран епископом - способом, обоснованным нами в главе XVII этой части. Но он не говорил, что эта власть принадлежит папе римскому или любому другому понтифику; напротив, по указанным причинам он сказал, что храм или церковь принадлежат только единому Богу и множеству верующих, которые и являются церковью в своем первоначальном и главном смысле.

Главой такой церкви является Христос, а право, т. е. владение правом, не может быть β компетенции Цезаря. На деле же все мирские действия, какими бы они ни были, могут быть во владении Цезаря, будь он верующим или неверующим. Но руководство храмом и назначение предполагаемых на службу в нём священников исходят только от сообщества верующих, что мы показали в главе XVII этой части; и Амвросий ничего не говорил, и даже не подразумевал противоположного.

Доказательство того, что Амвросий в качестве пастыря верующих старался только помешать, чтобы верующая паства не была доверена управлению плохим или еретическим священником, - его слова в первом Послании к Валентиниану. В нём он говорит так: «Слава Богу, мне открылось ясно, что церковь не может быть передана арианцам!

Я предложил себя в качестве непосредственного судьи набожности». Вместе с тем он даёт понять, что речь идет о передаче базилик, о чём мы упоминали здесь и в главе XVII настоящей части. Поскольку из человеческих законов ясно, что если епископ или священник, впавший в ересь и не пожелавший отречься от неё, возложит на себя управление Церковью в сообществе верующих, такого человека легко и совершенно справедливо можно заставить сделать это, т. е. уйти с должности принудительным судом или военной силой.

Но этот принудительный суд и эта сила не принадлежат, ни одному священнику, как правдиво свидетельствует об этом Амвросий в послании, озаглавленном «К народу», в котором он пишет: «Я могу страдать, плакать, стонать от оружия и солдат, и мои слёзы будут моим оружием; таковы на деле способы защиты священников; но я не должен и не могу оказывать сопротивление по-другому».

Эта точка зрения была отражена свидетельствами глав XV и XVII первой части и подтверждена авторитетом Священного Писания и святых, а также другими доказательствами глав IV, V, VIII и IX этой части. Надо учитывать, разумеется, и то, почему Амвросий думал так: потому, что апостол тоже призывал к этому Цезаря, что мы ранее отмечали ссылкой на главу XXV Деяний апостолов.

Это надо разъяснять в сообществах верующих, или же надо позволить индивидуумам толковать относительно веры; похоже, таким было мнение Илария в его послании, адресованном Константину, как кажется, положительно относившегося к праву правителей назначать в храмы либо устанавливать в них священников.

Это то, что делают ныне католические короли во Франции в некоторых церквах: они не признают ни одного священника или епископа, пока последние не начинают действовать в их пользу. Мы полагаем, что святой Амвросий это понимал или должен был понимать; но, если даже он думал противоположно, не так, как гласит каноническое мнение, мы отбрасываем его суждение (которому мы не настроены доверять во имя Спасения, ибо его труды не являются каноническими). Мы преданы только Каноническим Писаниям и потому опираемся на высказанную нами точку зрения.

§ 18. (18) После такого заключения Амвросия получается, что епископу Рима, на которого якобы снизошла непосредственная Божественная власть, была доверена и высшая юрисдикция над временными церковными вещами, порученными пастырям Евангелия согласно их функциям. Нам же представляется, что он сделал подобное заключение без доказательства; мы достаточно точно установили это в главе XVII настоящей части.

Тем более что сам Амвросий подтверждает наше мнение, говоря в вышеупомянутом послании «О передаче базилик»: «Если император желает земли, он имеет право их требовать; никто из нас не должен вмешиваться. То, что люди собирают, может раздаться бедным. Да не будут вызывать наши земли зависти; пусть берет их тот, кому это будет угодно. Я не дарю их императору, но я ему и не отказываю».

Тот, кто всегда готов защищать земли, собирается противостоять императору, утверждает, что эти земли со времён Христа по праву принадлежат церкви (мало беспокоясь о защите настоящей супруги Христа, а именно, католической веры, что король и королевство Армении могут засвидетельствовать очевидным образом).

Дескать, святой Амвросий сказал эти свои слова не потому, что земли церкви должны быть предметом налога, но потому, что у него их требовали силой, давлением императоров - такое фальшивое объяснение часто использовали некоторые епископы Рима и их сообщники, чтобы уклониться и избежать принудительной юрисдикции правителей, говоря, что не по праву, а исключительно через насилие они были подвергнуты суду правителей.

Однако Христос в главе XIX Евангелия от Иоанна сказал иное, на что мы указали выше в главе IV этой части. И то, что подобное мнение соответствует Канонам, добавляет Амвросий: «Заплатим, - пишет он, - Кесарю то, что ему принадлежит, а Богу отдадим Богово. Если налог будет принадлежать Кесарю, мы это не отрицаем.

Но Церковь принадлежит Богу, и она, ни в коем случае не должна принадлежать Кесарю». Но здесь, уточним, она может принадлежать священнику в соответствии с мнением верующего большинства, о чём мы сказали ранее и что мы ясно показали в главе XVII этой части трактата. Налог и юрисдикция временных благ принадлежат правителю не из-за его силы, но по закону.

§ 19. Относительно вывода, что вся коллегия кардиналов в вопросе принудительной юрисдикции подчинена римскому епископу, поскольку он как глава всех епископов наделён этим Божественным рукоположением, то тут сначала необходимо опровергнуть предшествующее заключение.

Как мы показали ранее, никакой епископ или священник не уступает в статусе Божественного рукоположения или на основании Закона Божьего и не подчиняется римскому епископу, когда речь идёт об основной или случайно признанной власти священника. Тем более тому, кто стал таковым епископом Рима впоследствии.

Относительно выводов из слов Константина, процитированных в «Кодексе Исидора», необходимо напомнить, что его речь представляла собой проповедь увещевания, которой набожный Константин показывал, каким образом обязаны вести себя епископы и священники. Они должны между собой и по отношению к другим быть такими, чтобы не возникало даже предположения о возможных перебранках между ними и о том, что они способны обратиться к мирскому суду.

Это вытекает из поучения апостола Павла в главе VI Первого Послания к Коринфянам: И то уже весьма унизительно для вас, - говорил он, - что вы имеете тяжбы между собою. Для чего бы вам лучше не оставаться обиженными? Для чего бы вам лучше не терпеть лишения? Тему дополняют слова Константина: «Бог дал вам силу нас судить» и т. д.

Необходимо, однако, сказать, что подобное верно только для «суда» в первом смысле этого термина, но сказанное совсем не свидетельствует, что речь идёт о принудительном суде в этом мире, о чём мы говорили в главах VI, VII, VIII и IX части трактата. Вышесказанная фраза, из которой выводят, что все священники подчиняются юрисдикции римского епископа, процитирована из кодекса Исидора, но была ли она в действительности произнесена Константином, других свидетельств нет.

Тем более что Константин ещё сказал: «Ждите только от Бога суда по отношению к вам; ваши ссоры, какими бы они ни были, останутся на его Божественное решение». Он не сказал: они будут оставлены на суд или расследование римского понтифика. Что касается добавленного: а именно, что римский епископ является «представителем Бога на Земле», нужно ответить, сказав, что он представляет Бога на Земле не более любого другого епископа, как часто говорилось и указывалось нами ранее в главах IV и V этой части и во многих других местах трактата.

Но это не касается правителей, которые назначены Богом в части управления, как свидетельствовал по данному поводу апостол Павел в главе XIII Послания к Римлянам и святой Пётр в главе II своего Первого Соборного Послания. Кроме того, несмотря на то, что Константин и в правду это сказал, я отрицаю данную речь, поскольку она не является ни канонической, ни вытекающей из канонической речи. Но если бы он закрепил это своим декретом, последний следовало бы соблюдать, как и все остальные человеческие законы, но не как норму, установленную непосредственным рукоположением Бога.

В реальности же, если цитировать Исидора, в вопросе принудительной юрисдикции все епископы всё равно были подчинены главе римлян, т. е. императору Римской империи. Поскольку только его суд, а не суд понтифика Рима, способен рассматривать непосредственно и не по принуждению их споры и ссоры, как Исидор рассказывает об этом в том же отрывке.

§ 20. И, кроме того, когда, исходя из таких же антецедентов, делается вывод, что к власти епископа Рима или его коллегии кардиналов относится право созывать всеобщие Соборы священников и других верующих и располагать на них всем, о чём мы говорили ранее при защите наших аргументов, необходимо отвергнуть этот вывод и этот антецедент.

Поскольку мы в главах XVI и XXI настоящей части уже доказали обратное такого антецедента, следствия и все то, что из них вытекало. Что касается подтверждения, основанного на авторитете или утверждении Исидора, - оно не требует разъяснений вследствие того, что он сам объяснил своё мнение.

Тем более я сказал, что необходимо всё отрицать, если оно не соответствует Священному Канону и доказательствам, основанным на нём, как мы ясно и долго доказывали в главах XX, XXI и XXII настоящей части, а также на основании рассмотрения документов, цитируемых Исидором в вышеупомянутом «Кодексе».

(21) Относительно слов Иеронима в труде «Изложение католической веры», которыми он, обращаясь к епископу Рима, похоже, утверждает, что тот - частный преемник святого Петра, говоря: «Мы хотим, чтобы ты сделал нам представление, ты, который имеешь в своей власти веру и кресло Петра», необходимо отметить, что такой речью Иероним подчеркнул, что епископ Рима по традиции владеет верой и креслом Петра, поскольку святой Пётр, находясь во главе Римской церкви, рассматривался в качестве епископа.

Считая, что эта церковь стоит во главе других по человеческому указу, Иероним называет данную церковь и его епископа наследниками наиболее выдающегося и совершенного апостола, хотя, если судить по непосредственному рукоположению Бога, он Пётр на основании власти, которая ему была непосредственно доверена Христом, не стоял выше других апостолов, как мы показали это выше и полностью доказали в главе XVI этой части. И вот что добавляет Иероним: «Если, стало быть, эта исповедь, которая является нашей, подтвердится апостолическим судом...».

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40