Реально более позорно и серьёзно грешит тот, кто должен словом или делом учить других не совершать оскорбительных действий, что мы пространно показали в главе VIII этой части трактата. Подобные действия священников являются и должны быть определены мирскими, а не духовными, и Амвросий открыто свидетельствует об этом в указанной глоссе. 

Споры священников и клириков, которые представлялись ему, когда он был епископом, он называл «недоразумениями, полными волнений, касающихся мирских дел», не делая разницы между такими эксцессами или разногласиями, касающимися житейских условий людей. Потому что разница между священником и несвященником в этом отношении такая же, какая существует между кольцами из золота и серебра: любой ремесленник, делая их, относится к подобным изделиям одинаково, потому ему всё равно, что изготавливать.

Во-вторых, представляется, что осуждение указанных действий не является компетенцией священников, и назначение для этого судьи не является прерогативой их власти; более того, оно ещё меньше относится к праву других верующих; таким правом обладает лишь совокупность верующих, как мы это показали в главе XV первой части.

Вот почему апостол, обращаясь к ним, говорит: Установите, как судещ он не сказал какому-либо епископу или священнику: «установи как судью». Хотя там, где шла речь о вещах, зависящих от священника или епископа, он повелевал делать это тому, кто был за это ответственным, обращаясь лично к нему, а не к совокупности верующих; скажем, назначить епископов, священников или диаконов, чтобы проповедовать Евангелие или исполнять любые другие действия, которые относятся к функциям священника или епископа.

Так, например, в Послании к Титу, глава I, он пишет: Для того я оставил тебя на Крите, чтобы ты довершил недоконченное (касательно учения и морали) и поставил по всем городам пресвитеров. Он апостол Павел не сказал ему: «Назначь судью, который будет заниматься мирскими делами»; а обращаясь к коринфянам, он не сказал: «епископ или священник будет назначен вам как судья», но он сказал всему сообществу многочисленных верующих: установите (как судью).

При этом, разумеется, он не приказывает, а советует или взывает к ним; вот почему глосса эту речь комментирует так: «Я говорю тебе к твоему стыду», - говорит он (апостол), как будто он хотел сказать: «Я не приказываю тебе, но я взываю к вам, чтобы вы испытали от этого смущение». Апостол хорошо понимал, что назначение судей совершенно не является его обязанностью и меньше всего это относится к обязанностям другого священника или епископа.

Кроме того, он не советует священнику или епископу брать на себя подобные функции, но, скорее, рекомендует противоположное, обратное, поскольку он сказал: Никакой воин не связывает себя делами житейскими... Он только посоветовал, чтобы были назначены судьями ничего не значащие в Церкви, т. е. верующие, не способные проповедовать Евангелия; однако не всякого верующего такого рода он предлагал в судьи.

Апостол, как отмечают толкования святых, хотел, или советовал использовать «только тех, кто получил знания внешних вещей решать земные разногласия. Те же, кто имеют духовный дар, не должны вмешиваться в земные дела». То же самое очевидным образом говорит Бернард в послании «На рассмотрение Евгению» «О размышлении», книга I, глава V, которое мы цитировали ранее, в предыдущей главе.

§ 8. Но на это можно возразить словами Амвросия из глоссы, процитированными выше. Говоря о судах и затрагивая спорные мирские дела, он подчёркивает: «Мы не можем, даже если бы захотели, избавиться от этого». Подтверждая это мнение, Григорий добавляет: «Однако необходимо очень позаботиться... ибо епископы должны доверить заботу заниматься этими делами (а именно, судебными решениями, касающимися мирских дел) тем, кто достоин этого, или должны заниматься этим сами».

Итак, на первый взгляд, выходит, что судить мирские дела или назначать судей для таких дел должны епископы или священники, исходя из того, что таково мнение святых. Они не могут избежать подобного, поскольку они должны проявить большую заботу об этом.

§ 9. Что касается нас, то в ответ на эти утверждения и на другие похожие слова святых или докторов мы говорим, что в древние времена, когда жили эти святые, из-за уважения, вызываемого священническим статусом, и доверия, которое внушалось их нравственностью или их добродетелью, и по всем другим причинам, о которых мы говорили в § 5 главы XXV этой части.

Правоверные законодатели и правители доверяли юридическую функцию в третьем смысле этого слова наиболее заслуженным епископам и пастырям душ, доверяли как над деяниями обычных людей, так и над светскими делами клириков, чтобы первые меньше отклонялись от божественных обязанностей, а исполнение вторыми таких обязанностей совсем не нарушилось; потому они могли более честно судить мирские дела.

Некоторые из этих святых были назначены епископами в провинции и отдалённые регионы, где управляющие и жители доверяли им указанную юридическую функцию и они, совершая пастырские функции, не могли отказаться от заботы по разрешению различных мирских разногласий между священниками.

§ 10. Теперь возразят оппоненты, совершенно справедливо спрашивая, почему святые люди, такие как святой Сильвестр и многие другие, брали на себя суд и мирскую власть, обладание и управление мирскими делами, если такие функции совсем не относятся, и никогда не будут относиться к компетенции священников, епископов или других служителей Евангелия.

§11. Тут, я думаю, необходимо ответить в соответствии с истинами, установленными ранее, в частности, в главах XVII и XXV этой части трактата. Изначально церковь как совокупность верующих была менее значительной, и долгое время страдала от многочисленных преследований правителей и неверующих лиц, втом числе от смертельных пыток, и, следовательно, находилась в большой бедности.

Потому святые епископы, настоящие пастыри, действующие во благо паствы, ради её сохранения и преумножения просили набожных императоров, которые были преданы церкви, обеспечить её расположением и благами или привилегиями либо сами получали то, что им было поднесено; конечно, не для того, чтобы самим стать выше, а чтобы иметь возможность служить, защищать и поддерживать верующий народ.

По названным причинам святые епископы нередко брали на себя обязанность судить мирские дела даже среди священников. В равной степени ради этого они получили задание управлять некоторыми мирскими благами, чтобы бедные верующие могли воспользоваться ими. Вот почему Амвросий в «Слове о передаче базилик» пишет: «Если император хочет земли, он имеет власть, чтобы их потребовать; никто среди нас не может вмешаться. То, что народ собирает, может быть передано на благо бедным».

Никакой священник или епископ тогда в действительности не вмешивались, чтобы не отдавать земли, поскольку, подражая Христу и его апостолам, они отказались от любой собственности; с твёрдостью вплоть до смерти страдали лишь за веру. Зато в наши дни нынешние епископы, в частности епископ Рима, жёстко борются за обладание землей или мирскими владениями и повсюду подстрекают верующих во Христа на такие битвы, говоря, что они «защищают права Супруги Христа», хотя явно не те права они требуют уважать.

Они, скорее, наносят ей оскорбления, полностью пренебрегая, как мы уже говорили в главе XXVI этой части, защитой настоящей Супруги (т. е. Церкви), её христианской доктриной и нравственностью того времени, когда она ещё не была развращена портящими действиями или плохими поступками епископов либо атаками неверующих. Именно по этим причинам в древние времена некоторые святые получали обязанности и преимущества такого рода.

Священники наших дней в подобающей манере могли бы отказаться от этих благ и от этих обязанностей, по меньшей мере, в сообществе верующих; ибо духовенство ныне является достаточно защищенным от гнёта правителей; более того, оно едва ли может участвовать в их атаках против других светских владык. Но отказ от мирских обязанностей, от обладаний и владений мирскими благами не является целью современных пастырей.

Напротив, они бьются за всё это, в том числе с использованием военной силы, и не только чтобы сохранить то, чем они уже обладают, но также, чтобы захватить новое. Потому каждый, кто не глуп и не лишен корыстных инстинктов, может у них поучиться этому. Но тем самым они раскалывают единство верующих, подавая им пример алчности, не боясь даже предостережения Христа из главы XVIII Евангелия от Матфея, где он говорит: А кто соблазнит одного из малых сих и т. д.

Выше глосса Иеронима: И, хотя это было общее мнение, поднимающееся против всех тех, кто оскорбляется следствием этих слов, оно может также пониматься, как обращенное против апостолов, которые, споря между собой, кто из них выше, кажутся ссорящимися между собой по поводу власти. И, если они пребывали в этом недостатке, они могли бы через собственные скандалы потерять тех, кого они призывали к вере, потому что последние видели апостолов в этой битве между собой касательно чести.

Итак, то, что Иероним говорит про апостолов, нужно понимать также применительно к их последователям - епископам и священникам. Потому, коль они сами не хотят отказаться от юридических обязанностей такого рода или от власти распределять мирские блага, коль они злоупотребляют этим, правители и правоверные земные законодатели могут и должны законно, по Божественному и человеческому праву, такую власть у них отнять, о чём мы говорили в главе XV первой части и в главах XVII и XXI этой части трактата.

§ 12. Что касается ссылок на слова апостола в Первом Послании к Коринфянам, глава IX, и во Втором Послании к Фессалоникийцам, глава III: Не потому, чтобы мы не имели власти, и т. д., то мы уже опровергали их ссылки в главе XIV этой части. Ибо власть, о которой говорит апостол в этом тексте, не является властью юрисдикции, но властью (однако не являющейся принудительным судом) по Божественному закону, правом просить у тех, кто может дать, пропитание и одежду, причитающиеся священникам по причине их евангелического сана.

Относительно того, что было процитировано из Первого Послания К Тимофею, глава V, в которой апостол говорит: Обвинение на пресвитера не иначе принимай, как при двух или трёх свидетелях, необходимо ответить, что апостол под этим разумел случай, когда священник должен быть подвергнут публичному выговору со стороны своего начальника-епископа или схоласта.

Никакому священнику или епископу он не предписывал исполнять принудительную юрисдикцию над кем-либо, ибо апостол знал, что это не может исходить от его власти или от власти его последователя, кем бы тот ни был. Однако апостол хотел сказать, что замечания, которые может делать лишь священник, должны быть только словесными, потому он добавлял:

Согрешающих обличай пред всеми, чтоб и прочие страх имели; он не сказал: «схватите их и заключите в тюрьму», но он учил, что тех, кого нельзя исправить словом, необходимо отстранять от священнической должности. Вот почему он в «Послании к Титу», глава III, писал: Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся, зная, что таковой развратился и грешит, будучи самоосужден.

Глава XXX

Опровержение рациональных аргументов о том же предмете, представленных в той же главе III, с затрагиванием переноса Римской империи и всякого другого принципата, и как это может и должно осуществляться по здравому смыслу.

§ 1. Что нам, наконец, остаётся сделать в последней главе данной части - так это опровергнуть аргументы, которые мы уже представляли в главе III настоящей части трактата, поддерживающие заблуждения тех, кто говорит, что принудительная юрисдикция принадлежит священникам или епископам и что высшая принудительная юрисдикция в этом мире относится к епископу Рима как таковому.

(I) Их первый аргумент гласит: «Тело - для души, управитель тела - управитель души». Подобное предположение, принимаемое как универсальное, является ошибочным, поскольку душа отличается от тела: душа не есть тело; следовательно, никто не может быть управителем тела, не будучи в какой-то степени управителем души, и наоборот, если мы берём управителя в прямом значении, как это видно по главам VIII и IX этой части трактата.

Равно если под управителем тела мы метафорически подразумеваем доктора, который занимается его тела лечением подобно практикующему врачу или если сказанное касается действий нерациональной части души или питания души её управителем, который является врачом и доктором, или практическим воспитателем.

Относительно же рациональной части души, привлекающей в этом мире внимание докторов науки или человеческих дисциплин, а для мира будущего - пастырей и священников, указанное предположение, взятое в неопределенном смысле, может быть созвучно истине. Однако, если оно принято для универсального утверждения, такое предположение будет мишенью многочисленных возражений.

В действительности, соотношение души и тела, а также соотношение рациональной и иррациональной частей души допускают многочисленные различия, которые несущественны для врача и попечителя, с одной стороны, и доктора и попечителя, с другой стороны. Скажем, рациональная часть, созданная по образу и подобию Троицы, творит силлогизмы; но иррациональная часть не творит ничего и, следовательно, не имеет различия такого рода для докторов или попечителей этих двух частей.

Итак, указанное предположение может быть предоставлено лишь в одном смысле: а именно, что душа, рациональная и привлекательная, является более возвышенной субстанцией, нежели тело; т. е. более возвышенной по сравнению с тем, что оценивается по пищевой части, равно как доктор или куратор рациональной души более достопочтенен, нежели куратор или доктор иррациональной части.

Подобное соотношение может быть установлено между доктором рациональной души для состояния или конца будущего мира. Итак, если я говорю, что один является более совершенным, чем другой, из этого не следует, что более совершенный должен быть судим тем, кто менее совершенен из них, причём судом, принудительной юрисдикцией. Иначе математик станет принудительным управляющим над врачом, а это приведёт к многочисленным и явным неудобствам.

А что, если под управителем тела единственно или в целом понимать правителя или принудительного судью людей (в третьем смысле слова судья), существующего для состояния или конца настоящего мира; а под правителем душ - того, кто является судьёй в третьем смысле в основном для состояния или конца будущего мира - так, кажется, думает наш противник.

Сравнение или соотношение здесь могут согласовываться в одном достоверном смысле, т. е. если оно берётся в неопределённом значении; потому что если оно берётся в общем смысле, оно, как мы уже говорили, сталкивается с многочисленными возражениями. И когда утверждают, что тело подчиняется душе или что иррациональное в нём полностью или частично подчиняется душе, т. е. рациональному, тому, чему тело будет полностью подчинено согласно совершенству, из этого не следует, что оно будет подчинено чьей-либо юрисдикции; делая такой вывод, наш противник грешит относительно заключения.

Предположим, хотя это прямо не касается данной аргументации, что управитель тела (т. е. принудительный человеческий судья по состоянию существующего мира) был бы подчинён юрисдикции принудительного судьи душ по состоянию будущего мира. Отсюда ведь не следует, что правитель или принудительный судья этого мира, кем бы он ни был, должен подчиняться юрисдикции епископа или священника, каковым бы тот ни был.

Ибо никакой епископ, или священник, как таковой не является правителем, или принудительным судьёй кого-либо по состоянию мира настоящего, или будущего, что мы показали в главах IV, V и IX этой части. Потому что единственный принудительный судья душ, т. е. принудительный судья будущего мира, - это Христос. Вот почему в главе IV Послания Иакова Он говорит (хотя и нет необходимости это повторять).

Един Законодатель и Судия, могущий спасти и погубить. Ведь Христос решил не судить ни одного смертного бесповоротно, не наказывать или награждать кого-либо в этом мире, но Он решил наказывать или награждать только в другом мире, как мы говорили и доказали по Писанию в главе IX этой части трактата.

Епископ Рима со всеми другими пастырями является доктором души, как врач, но не как принудительный судья или правитель, что мы показали выше по текстам Евангелий, Илария и Хрисостома Иоанна Златоуста и по обязательному заключению.

§ 2. (II) Касаясь другого выдвинутого оппонентами аргумента, что телесные дела якобы соотносятся с духовными делами, подобно тому как управитель тела соотносится с управителем духовных дел, его необходимо отбросить таким же или схожим образом, поскольку он построен на одном с предыдущим аргументом основании. Потому что большая посылка силлогизма, если она взята в общем смысле, всегда страдает от различных замечаний.

Относительно малой посылки, в которой говорится, что телесные дела должны на основании собственного значения этого выражения подчиняться духовным, и если под словом подчиняться подразумевается «быть менее совершенным», мы должны согласиться с этим в соответствии со значениями определений духовный и мирской.

Но когда добавляют, что епископ Рима является владыкой или судьёй духовных вещей, если слово судья понимается в первоначальном смысле, в качестве умозрительного или практического судьи духовных вещей, тогда правда, что епископ Рима или любой другой епископ является или должен быть таким судьёй.

И отсюда заключают, что было бы лучше, если бы тот, кто судит с помощью такого суда, судил бы только телесные дела по причине уважительного превосходства духовных вещей. Но отсюда не вытекает, что такой судья духовных вещей будет выше другого по юрисдикции или по принудительной юрисдикции.

Ибо, таким образом, может получиться, что тот, кто учит животных, способен быть правителем или принудительным судьёй в области астрологии или геометрии; однако ни одно, ни другое из этих заключений не стали бы ни необходимыми, ни правдивыми. Но если думать, что епископ Рима или другой епископ является духовным судьёй в третьем смысле (т. е. принудительным судьёй), нужно, как мы ранее говорили на основе главы IX Послания Иакова и рассуждений главы IX этой части, отвергнуть такое заявление как очевидно ложное.

Ибо только Христос - высший судья в этом смысле. И мы никогда не отрицали и не отрицаем, что судья в этом мире - Он, что особенно касается принудительной юрисдикции по отношению к будущему миру. Вот почему в главе VI Послания к Ефесянам и в последней главе Послания к Колоссянам апостол говорит:

И вы имеете Господа на небесах. И нет на Небесах никакого другого апостола или священника Нового Закона, кроме Христа. Вот потому земные судьи и те, кто совершили недостойные проступки, будут судимы и наказаны принудительной властью в другом мире только одним единственным судьёй Христом и только по этому Закону, что мы показали в главе IX этой части. Итак, этот паралогизм был ошибочным по причине двусмысленного использования термина судья.

§ 3. (Ill) По поводу рассуждения, что если конец относится к концу, а закон - к закону, то и судья относится к судье, его тоже нужно отрицать, когда оно толкуется в универсальном смысле. Однако оно может быть допустимо, если его применять в неопределённом значении; присоединяя к этому второстепенное значение, можно заключить по причине существа (предпосылок), что принудительный судья по Закону Божьему выше принудительного судьи по человеческому закону, с чем мы соглашались ранее.

Но, если мы предполагаем, что епископ Рима или другой епископ является судьёй по Закону Божьему, необходимо разделить это утверждение в связи с двусмысленным смыслом слова судья и отбросить тот смысл, который наш противник старается дать в заключении - что епископ Рима или любой другой епископ является судьёй в этом мире или в другом по Божьему Закону.

§ 4. (IV) Что касается аргумента, который поддерживает утверждение, что тот человек, чьи действия более благородны или более совершенны, не должен подчиняться по правилам принудительной юрисдикции тому, чьи действия являются менее благородными или менее совершенными, отметим: это то, на что претендует власть священника или епископа в отношении правителя.

Ибо нет более возвышенного и совершенного дела, чем дело евхаристии Таинства Причастия, а также управление другими таинствами церкви (что является функцией епископа, или священника), тем более по сравнению с разбирательствами и решениями спорных человеческих или гражданских дел (что является делом только правителя или того, кто обладает активной юрисдикцией как таковой).

Первая посылка данного силлогизма ошибочна и должна быть отвергнута, если она применяется универсально; но если она применяется по-другому (т. е. к частному случаю), подобное рассуждение не получит признания. Когда малая предпосылка используется универсально, применительно к каждому епископу или каждому священнику, её ждут серьёзные возражения.

Поскольку в действительности по законам нехристианским действие священника не является более возвышенным, нежели действие правителя (мы показали их противоположность в главе XV первой части); но по единому Закону христиан действие священников - совершеннее всех, что мы приняли только на веру.

Итак, первая часть силлогизма в этом рассуждении является ошибочной. В действительности ничто не мешает тому, кто владеет более возвышенным и абсолютно совершенным действием не совершать противозаконных проступков. Что касается некоторых спорных вещей, это зависит от того, кто владеет менее совершенными вещами.

Ибо человеческое тело, которое является абсолютно совершенным, чем иное простое или составное тело (по меньшей мере, рождённое тело), которое (некоторым образом) имеет потенциал по отношению к каким-то иным вещам и, следовательно, менее совершенным, чем многие составные или простые тела. Всё это можно также увидеть в структуре почти всего окружающего.

Например, глаз - более совершенный орган или часть тела, чем рука или нога, поскольку он осуществляет более совершенное действие. Тем не менее, он зависим от руки или ноги при получении действия или движения тела; одновременно также рука или нога зависят от глаза, поскольку к цели, к которой они стремятся, они направляются глазом. Потому апостол Павел в главе XII Первого Послания к Коринфянам отметил: Не может глаз сказать руке: ты мне не надобна.

Таким же или аналогичным образом принципат тоже зависит от некоторых вещей и получает общее развитие через действия некоторых своих низших составных частей, о чём мы уже говорили в главе V первой части трактата, хотя здесь нет какой-либо прямой связи с точки зрения принудительной юрисдикции.

Однако эти части некоторым образом также зависят от лучшего и более совершенного органа, или от принципата в целом, например, по линии принудительной юрисдикции, что мы показали в главе XV первой части. Следовательно, духовенство зависит от принципата и получает от него кое-что; хотя и принципат отчасти зависит от духовенства.

Духовенство, например, получает от принципата правосудие, привнесённое от гражданских актов, и защиту от несправедливости так, что один не портит другого и сам он не терпит вреда от другого в состоянии современного мира, потому что всё это функция правителя и никакой другой части государства, как мы уже показали в главе XV первой части.

На это специально обращает внимание апостол Павел в главе XIII Послания к Римлянам, отрывок из которой мы процитировали в главе V этой части. Он думал об этом и тогда, когда писал в главе II Первого Послания к Тимофею'. Итак прежде всего прошу совершать молитвы и т. д. за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную, т. е. чтобы у нас была такая жизнь.

Одновременно принципат нуждается в священнике и зависит от его дел; ибо получает от последнего идеологическую доктрину, а равно таинства, через которые люди всего мира готовятся к Спасению и к Вечному Блаженству и уклоняются от всего того, что противоречит этой цели.

Однако принципат и духовенство осуществляют и получают друг от друга содействие различным образом, потому что правитель, который постановлением Бога (что непосредственно устанавливается человеческим законодательством или другим проявлением человеческой воли) является принудительным судьёй в этом мире и может законно проводить свои действия с применением властной силы, подвергая каре или наказаниям любого, включая священника, даже того, который не хочет этого, если тот нарушает относящийся к сфере религии человеческий закон (который, однако, не противоречит Закону Божьему), что мы доказали в главах V и VIII этой части и в главе XV первой части трактата.

Что касается епископа или священника, то он по Закону Божьему не является принудительным судьёй кого-либо в этом мире (что мы доказали в главе XV первой части и в главах IV, V и IX этой части), но он является судьёй в первом смысле этого слова, на манер врача или практикующего доктора; он не может и не имеет права своими действиями подвергать каре или наказанию кого-либо за реальные и личные деяния в настоящем мире.

Таким образом, первая половина силлогизма указанного утверждения, которым основывается, что все, кто осуществляют действия более совершенные, не должны подчиняться юридическим образом тем, кто совершает менее совершенные дела, является ошибочной.

Из этого ошибочного вывода также обязательно проистекает другая явная нестыковка, а именно, что любой абстрактный ремесленник или даже первый философ или метафизик не должен подчиняться юрисдикции правителя по человеческому закону, поскольку никакой одобренный габитус (кроме веры), который исходит от правителя, и происходящий от этого обычай не равны в совершенстве габитусу первого философа или действию, следующему из этого; однако может прийти совершенный правитель, который правильным образом установит отсутствующие обычаи.

§ 5. (V) Относительно того, что также приводилось противниками в качестве возражения, а именно, что частный наместник Христа - епископ Рима или любой из последователей апостолов - не может подчиняться принудительному суду правителя по человеческому закону, следует ответить, что нет никаких препятствий тому, чтобы чей-либо наместник был отдан на расправу этому судье или другому подобному, которому правитель решит подчинить этого самого наместника для поддержания порядка в мире.

Поскольку Христос - Бог и человек - добровольно подчинился принудительному суду Понтия Пилата - правителя, установленного Цезарем согласно человеческому закону. Святые апостолы были настолько согласны с этим Божественным решением, что предписали и другим поступать так же, что мы чётко прочли в Писании и в поучениях святых и отразили в главах IV и V настоящей части, а также повторили в её главе XXVIIL как раб не может возвышаться над хозяином, так и апостол не может возвышаться над тем, кто его послал; на основании Писания мы это уже отмечали через Бернарда в главе XXVIII данной части трактата.

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40