Примером последнего будет: «Ты дал мне только один денье; однако это не был только один денье, который ты имел, ты дал мне то, чего ты не имел». Тем не менее, это ложное умозаключение изменяется в описании, в то время как в умозаключении, сформулированном Аристотелем, говорится об обратном.

«В день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги» (Быт.3:5)

Однако, чтобы дать полный удовлетворительный ответ на этот вопрос тем, кто менее образован в искусстве софистики, учитывая, что ложное учение спрашивает изощрённо, я говорю, что когда совершенный продаёт некий предмет за его цену, то, передавая его, меняет этот предмет на другой, он отдаёт последний по праву, и закон согласен с ним в этой сделке, хотя он продавец никогда не владел таким предметом на законном основании.

Мы уже демонстрировали в предыдущей главе, что человек может располагать законной властью или правом - в первом и втором значениях этого слова - над неким предметом, даже над портящимся, или правом его употреблять, или делать то и другое вместе, но не обладать правом собственности на этот предмет во всех трёх значениях, только что упомянутых. Поэтому он обладает законным правом обменивать полученный предмет своей властью, даже когда предмет не принадлежит никому другому по части его свойств.

Но люди спросят: а где покупатель получил своё право на предмет? Я отвечу: он получил право - в первом значении этого слова - по закону, как человеческому, так и Божьему. Ведь предметы, которые не являются ничьими ценностями, рассматриваются как собственность того, кто ими в данный момент обладает или желает их.

Следовательно, в нашей жизни есть много предметов, принадлежащих кому-либо подобным образом, например по праву в первом и втором значениях этого слова, но без права собственности на них. Они могут быть приобретены по праву в первом смысле этого понятия только в части владения теми, кто, желая получить их от совершенного, получил их от него в подарок и с этим согласился или же когда последний передал вещь ему в собственность все-таки случайно.

И наоборот, я говорю, что когда совершенный покупает какой-либо предмет, он тоже получает законное право владения предметом, но не обладает правом собственности на него, в том числе по случайности, так как право собственности в этом случае прекращается быть правом продавца или кого бы ни было.

§ 19. Но оппоненты скажут: проданный предмет или любой другой может быть законно отнят у совершенного, когда последний в текущий момент нуждается в нём, но поскольку он предмет не принадлежит уже никому и никто не владеет им, значит, совершенный не обладает полномочием его требовать добиваться возврата через суд; это также касается цены предмета, купленного им. На это абсурдное возражение нужно ответить, что предмет, не принадлежащий никому, предоставлен в пользование тому, кто им обладает.

И когдаговорят, что предмет, который имеет или которым обладает совершенный, не принадлежит никому, так как никто не обладает правом собственности на него по закону, особенно по закону человеческому, здесь угрозой становится паралогизм в части следствия. В таком умозаключении нет вывода, что если какой-нибудь предмет не принадлежит никому в части его обладания, то он по праву не принадлежит никому.

Как мы ужеговорили,подобный предмет может быть приобретён кем-либо по праву только в первом значении слова право - вне всякого права собственности в упомянутом значении. Тем не менее, если человеческое право позволяет это, а именно, получить в собственность предмет, который не принадлежит никому в упомянутом значении, он должен быть истолкован как никому не принадлежащий, и, следовательно, оно право отдано по праву тому, кто этим предметом обладает.

Я заявляю, что любой, кто способен владеть предметом, каков бы он ни был, и который находится во власти совершенного, присваивающего его законным образом по человеческому закону в первом значении слова «право», то это является понятным, согласно определению слова законный.

Если совершенный не согласен с этим таким подходом, хотя он в нём в предмете нуждается, тогда по Закону Небесному такой человек не может им обладать или присваивать его; более того, присваивая, он совершает смертельный грех, словно делая что-нибудь запретное под угрозой вечного наказания Божьим Законом.

Однако может случиться другое - что-нибудь запрещено одним законом, но в то же время разрешено другим, как это было продемонстрировано нами в предыдущей главе. Скажем, половая связь людей, не связанных узами брака, не запрещена человеческим законом, тем не менее, она запрещена Божьим Законом и сопровождается вышеупомянутыми наказаниями.

§ 20. Что касается другого утверждения, гласящего: кто законно воспользовался неким предметом, неотделимым от его свойства, тот в любом случае имеет право собственности на этот предмет, то нужно согласиться с этим, если только вещь с точки зрения пользователя неотделима от использования её как активной собственности. Но если он пользователь может обладать одновременно как правом пользования, так и правом обладания одним и тем, же предметом, тогда имеет место так называемая пассивная собственность.

Тут уже право собственности невозможно, потому что тот, кто обладает предметом, и тот, кто его использует, являются одним и тем же лицом. На деле кто-нибудь может правомерно использовать предмет, не имея на это разрешения от собственника предмета, что было вполне ясно продемонстрировано нами в предыдущей главе и потому в таком значении подобное утверждение тоже может быть отклонено.

Указанное утверждение нуждается в особом рассмотрении, поскольку малая посылка суждения нашего оппонента гласит, что Иисус и апостолы законно пользовались некоторыми предметами, ибо право собственности не было отделимо от права пользования, прежде всего теми, кто ими предметами пользовался. Но применительно к слову «собственность» в трёх ранее упомянутых значениях я отвергаю это предположение как еретическое.

Хотя и добавляется: они же воспользовались предметами, которые принадлежали им по праву. Я отвечаю, что они пользовались этими двумя вещами одновременно либо по праву тех, которым эти предметы не принадлежали, либо тех, которые пользовались предметами, принадлежавшими другим, но с согласия их обладателей.

И когда говорят, что если Иисус и апостолы использовали предметы, которые принадлежат им по праву, тогда они обладают одновременно как правом собственности, так и правом пользования. Тем самым оппоненты угрожают паралогизмом следствию, которое мы выводили ранее.

Из этого, однако, не следует, что если кто-то получил право владения предметом или даже его использования, он тем самым получил право собственности; хотя следовало бы вывести, что, поскольку кто-то правомерно получил право собственности на предмет или его использование, то в данном случае он получает его по праву, включая право пользования им. С другой стороны, порой говорят: если человек использует предмет, не являющийся его личным или этот предмет принадлежит кому-либо другому, он поступает против закона. На это я скажу, что он может правомерно пользоваться им одновременно или поочередно.

Иногда опровергают обе части подобного следствия, говоря, во-первых, что совершенный не может пользоваться вещью, которая не принадлежит никому, не имея на неё право собственности, поскольку необходимо, чтобы он законно обладал предметом, прежде чем им воспользуется. Либо, если он уже воспользовался им, значит, имел на него право собственности. На это я говорю, что совершенный обладал таким предметом ранее.

Также я возражаю, тогда заключают: он становится в данном случае собственником, хотя именно в этом, как и в предыдущий раз, заключается паралогизм следствия. Так, совершенный может взять и съесть рыбу, хотя ранее он ясно выразил перед принудительным судом своё намерение не требовать названную рыбу либо какое другое земное благо.

Но, скажете вы, право собственности отдаётся тому, кто обладает этим предметом. Я отвечу, что это верно для того, кто его желает, а не для того, кто не желает. Ведь согласно человеческому и Божьему законам каждый может отказаться от права собственности, как это было ясно заявлено в предыдущей главе.

Во-вторых, что касается второй части следствия, а именно: предмет принадлежит другому человеку, тогда совершенному не следует пользоваться им предметом без вышеуказанного права собственности. Здесь нужно сказать, что обладатель предмета даёт на это своё согласие, без которого использование предмета было бы незаконным, особенно если обладатель предмета сопротивлялся этому молча или выраженно, т. е. словами. Но, ответит наш оппонент, если собственник выражает свое согласие, тогда он отдаёт совершенному и право собственности на предмет; если, же он не отдаёт его право собственности, он не отдаёт и сам предмет.

На это я говорю, что оба случая могут произойти на законном основании, даже если речь идёт о предмете разового использования. Предположим, что право пользования, данное совершенному, и фактическое использование им предмета, будь то его предмета потребление, не совпадают; если он пользуется правом собственности относительно предмета, которое ему дано в одно и то же время с правом на его использование, тогда совершенный обладает вышеуказанным правом собственности вместе с правом на использование.

Я говорю, что, как и ранее, таким образом, ставят под сомнение паралогизм относительно следствия, поскольку из этого нет вывода, что один человек уступает другому право пользования и собственности над предметом с тех пор, как тот, кому отдан предмет, становится его владельцем. Как он может принять одно, а именно, законное полномочие использовать вещь, и отказаться от другого, например, от права собственности на неё? Но наш оппонент тоже спросит: кому, же тогда принадлежит право собственности на этот предмет?

Отвечаю: владельцу, которому оно принадлежало, перед тем как он недвусмысленно уступил его совершенному, хотя последний не согласился с этим; или по-другому: он (предмет) не принадлежал никому. Но если такой явной уступкой предмета владелец был лишён согласно человеческому закону права собственности над предметом, тем не менее, совершенный может использовать этот предмет, даже если это предмет съедобный, и использовать законным образом как предмет, полученный им по праву, хотя право собственности на этот предмет не является благом, ни для кого.

Но если говорят, что обладатель предмета уступил совершенному пользование предметом, даже если последний съедобен, но при этом не дал ему право на собственность, я отвечу на это доводом, что и Иисус, и апостолы, и любой совершенный, находясь в состоянии крайней нищеты, могут вполне законно пользоваться этим предметом, употребляя в пищу и таким образом уничтожая его.

А когда говорят, что такое использование предмета не является законным, потому что лишает обладателя этого предмета такового, нужно отметить, что обладатель какого-либо предмета одноразового использования уступает или может вполне законно уступить это пользование совершенному, с условием сохранения для него самого права на пользование этим предметом, на такое время, сколько сам предмет будет существовать, будет использован постепенно или сразу. В этом случае у него уже не будет намерения оставить этот предмет самому себе.

И он отказывается от него только в указанный момент, но не ранее; именно так поступают те, кто не даёт милостыню совершенным из боязни, дабы преступники сразу не похитили её у них, учитывая, что совершенные лишены, даже по их дающих милостыню личному желанию права требовать такие блага в форме судебного разрешения споров или перед принудительным судьёй.

Если бы на самом деле собственник предмета имел намерение оставить его за собой навсегда и не уступать его никому, тогда, конечно, он не должен уступать право пользования предметом совершенному, который его испортит существенно или уничтожит вовсе, поскольку никто не может быть собственником уже не существующего предмета.

Аналогично совершенный тоже не согласился бы на то, чтобы ему было дано подобное использование, если бы он знал, что собственник некоего предмета постепенно или сразу своим поступком лишается права собственности над ним, когда этот предмет будет употреблён или полностью использован, потому что он собственник хотел и вполне ясно выражал свое желание, что он хочет быть лишённым предмета таким образом; потому не испытывает никакой несправедливости.

Именно по этой причине, когда совершенные используют предметы, принадлежащие другим, и собственники этих предметов хотят этого, а также когда такое использование никоим образом не является незаконным, а, скорее, святым и почётным делом, совершенные используют данные предметы на законном основании, не обладая вышеназванным правом на пользование ими.

§ 21. Мы также прекрасно ответили на следующее утверждение опровержением первого утверждения, прежде всего опровержения конечной части. В отношении же предыдущего утверждения, основанного на словах из Первого Послания к Тимофею и из Послания к Титу, что епископ обязан быть гостеприимным, допуская, что епископ всегда и везде является в высшей степени бедным, или совершенным, коль он подлинный подражатель Иисуса и апостолов, я говорю, что такие слова, как епископ обязан или необходимо, чтобы епископ... нужно понимать соответственно духу апостола в двух значениях.

В первом значении - как полностью и абсолютно необходимые, а во втором значении - лишь как гипотетически необходимые. Кроме того, они могут быть поняты касательно внутреннего расположения или твёрдого решения либо же в виде внутреннего расположения или внешнего проявления. Итак, если эти слова понимаются абсолютно необходимыми, а именно, что епископ должен быть гостеприимным согласно своему призванию, я скажу, что это правда, и именно таким образом их применял апостол Павел.

Но если слова: необходимо и т. д. касаются внешнего проявления, я скажу, что епископ обязан или должен быть гостеприимным, но не в значении абсолютной необходимости, атолько в значении гипотетической необходимости, а именно: если епископ живёт зажиточно, тогда он непременно оказывает гостеприимство.

Если бы епископ был абсолютно обязанным в отношении внешнего проявления, он должен был бы иметь различные земные блага и приложить усилия для сохранения их за собой, и, как следствие, он должен был бы быть их обладателем и требовать их возврата путём судебного иска.

Однако он не обязан этого делать оказывать гостеприимство абсолютно, а скорее, может делать лишь гипотетически. Так, у самого великого из понтификов Иисуса Христа отсутствовала возможность гостеприимства в своём внешнем проявлении, когда он говорил: Сыну Человеческому некуда положить свою голову, что мы уже цитировали ранее. Каким же образом и в чём Иисус соблюдал бы в таких условиях гостеприимство в смысле внешнего проявления, хотя, тем не менее, он соблюдал его в своем сердце?

Поэтому нужно ответить однозначно: тот, кто должен гипотетически оказывать внешнее гостеприимство, не вправе становиться собственником ни одного земного блага. Однако епископ должен позаботиться и оставить на будущее некоторое имущество, если он это может, но не для себя, а для бедных, как это трактуется в глоссе о следующих словах из главы XXI Евангелия от Иоанна: Паси овец моих.

§ 22. Относительно следующего мнения, гласящего, что святые епископы, согласно посланию преподобного Амвросия «О передаче базилик», обладали недвижимой собственностью, я отвечаю: Амвросий и другие богословы не утверждали, что святые епископы имели в собственности, в личном или общем пользовании, земли и другие блага, которые они декларировали как блага Церкви, или, что они имели право их продавать, передавать или требовать по суду (хотя епископы, если они соблюдают состояние крайней бедности, что мы допускаем на настоящий момент, обычно именуют себя Церковью).

Тем более что земли, провозглашённые принадлежащими Церкви, приносят доход, предопределённый законодателем или основоположником вероучения для поклонения Богу и поддержки служителей Евангелия и храмов. Потому в руках тех, кто решает эти вопросы т. е. рядовых верующих, находится и право собственности на эти земли, полномочие их защищать и передавать тому, кто хотел бы использовать эти блага по-другому, что было сказано нами в начале этой главы; таковым же было намерение святых, которых мы только что называли.

Недаром Амвросий в своём послании в продолжение того, что мы процитировали, пишет: «Если император желает земли, он имеет право их требовать; никто из нас (т. е. священников или епископов) не должен сопротивляться. То, что люди собирают, может раздаться бедным. Да не будут наши земли вызывать зависти; пусть берёт их, кому это будет угодно. Я не дарю их императору, но я ему и не отказываю».

К сожалению, епископы наших дней не скажут такого; полагаю, если бы Амвросий узнал, что он, не защищая земли или отдавая их императору, по мнению нынешних кардиналов, совершает смертельный грех, то, конечно, он всё равно бы ему не отказал, особенно если обязан проявлять только внешне гостеприимство, как кто-то, кажется, об этом мечтают, являясь между тем владыками Израиля. Хотя они не должны быть таковыми и, возможно, находятся в неведении таких вещей как различие между абсолютно необходимым и гипотетически необходимым гостеприимством. Потому они стараются понравиться человеку больше, чем Богу.

§ 23. Всё, что изложено нами выше, касается прежде всего довода со ссылкой на Иисуса, что согласно человеческим законам тот, кто откупил кого-то от смерти, становится хозяином как выкупленного, так и его земных благ. По поводу того, что Иисус откупил от смерти всех людей в порядке первого возражения я скажу, что указанное положение даже согласно гражданским законам не является для всех случаев истинным, если только не добавят: когда Иисус пожелает.

Предположим, что любому освободителю другого человека будет по праву разрешено становиться хозяином того, кто был откуплен от смерти, и его земных благ; тогда я заявляю, что, откупая от смерти кого-то другого, ему искупителю-христианину нет оснований становиться хозяином, если он этого не хочет и отказался.

Потому даже предполагая, что Иисус откупил всех людей от смерти и вследствие этого Он, как гласят некоторые человеческие законы, может быть их хозяином, я, тем не менее, утверждаю, что Иисус, поскольку Он совершенный, всё равно не стал земным хозяином, особенно в части господства человеческого.

Иисус отказался от такого господства, от права собственности над людьми и предметами, что достаточно видно из главы IV настоящей части трактата и непосредственно из данной главы. Нужно также сказать, что Иисус действительно являлся хозяином любых предметов на момент, когда он откупил нас от смерти. Однако это было состояние другого мира, не настоящего; кроме того, Он не откупил нас от смерти в этом мире, о чём гласят и человеческие законы. Поэтому его жертва не преследовала такой цели, как получение господства над людьми или права собственности на их земные блага в момент настоящего мира.

Ибо если бы Иисус был обладателем всех земных благ, разве Он говорил бы Истину, когда, рассказывая о самом себе в главе VIII Писания Евангелие от Матфея и главе IX Писания Евангелие от Луки, отметил: Сыну Человеческому некуда положить свою голову...? Поэтому или Он никогда не получал права собственности, как мы говорили об этом в опровержение второго утверждения, или же Он мог его получить, но не захотел этого и отказался от него, как это смог бы сделать и любой другой совершенный. В ином случае Иисус сказал бы очевидную ложь, а такое утверждение является безбожным в веровании.

§ 24. В отношении последнего утверждения оппонентов, взятого из главы XIX Апокалипсиса, в которой говорится, что Христос имел на своей одежде надпись Царь царей, то согласно глоссе здесь речь идёт об одежде человеческой, с чем я согласен. Иисус действительно имел такую надпись, но на одежде человеческой, которая соприкасается с телом человеческим.

Однако, если бы Слово Божие предписывало господство именно ему, оно было бы написано на шкуре ягнёнка, ибо лишь такая шкура может заключать в себе нечто преподобное, означая наставление или некоторую другую истину. Нужно ещё сказать, что преподобный Иоанн, говоря об этом, задумывался не о земном господстве, а, скорее, писал о господстве в Вечном царстве. Потому глосса добавляет: «Царь из царей», т. е. выше всех святых.

Итак, чтобы папа римский или любой другой епископ не ошибался и не вводил в заблуждение, своими софистскими ухищрениями других, пытаясь обладать земным благами и быть их собственником, может быть, он сделает себе подобное, т. е. нанесёт на свою одежду соответствующую надпись и тогда на законном основании, но, не соблюдая по образу Христа и апостолов положения крайней нищеты или высшего совершенства, останется в положении Спасения.

Такова природа этой нищеты, заслуживающей уважения, таков высший её модус и наиболее совершенный вид; Иисус и его подражатели - апостолы сохраняли это состояние в течение всего своего пребывания на земле.

Заключая подобное, полагаем, что доказали сказанное в достаточной мере.

Глава XV

О разделении священнического предназначения на первостепенное и второстепенное, делимое и неделимое и о том, что ни один священник ничуть не ниже епископа по достоинству своего первостепенного предназначения, а ниже лишь в смысле второстепенного предназначения

§ 1. Этот вопрос, который обязательно надо рассмотреть, очень сложен. Как мы уже говорили в главе XV первой части трактата и напоминали в конце главы VIII данной части, в человеческом обществе основателем всех служб в государстве является законодатель (тот, кто стоит у власти) самолично или через правящую верхушку.

Напомним также, о чём мы говорили в последней главе первой части. 2. Духовенство, или священническая служба Нового Завета, была создана самим Христом, который, однако, отказался от всех видов светского правления и от всякой собственности на мирские блага, что мы доказали в главах IV, XI, XIII, XIV данной части трактата; он не был ни властителем, ни законодателем в человеческом обществе. И тут возникает противоречивый вопрос: а кому принадлежит право назначать священнослужителей в сообществе верующих?

§ 2. Пытаясь разрешить это очевидное противоречие, напомним сказанное нами в главах VI и VII первой части трактата, а именно, задачи каждой из служб государства, прежде всего тех, которые выражают состояние души, и тех, которые созданы, чтобы достичь достатка. Это касается как духовенства, так и других служб государства.

Священство - это определённое состояние души; отцы Священного Писания называют его характером души, её непременным и основным свойством. Создателем его священства является Бог, вкладывающий такое свойство в сознание людей, однако вкладывающий посредством определённого человеческого ведомства, которое, так сказать, прокладывает ему свойству путь.

Это ведомство со времени Нового Завета исходит от Христа. Поскольку Христос был Богом и человеком одновременно, он отвечал за святую миссию в большей степени, чем его преемники-священники. Как Бог, Он вложил это свойство в души тех, кто должны были стать священниками. Таким образом, Он сначала создал апостолов, как своих непосредственных преемников, а затем всех остальных священников, но посредством службы апостолов и других, которые последовали за ним в этой миссии.

Потому, когда апостолы и все остальные священники благословляют кого-то или произносят надлежащие слова и песнопения, это священное право получено ими от Христа. Надо полагать, что благодаря священному праву, полученному от Христа, священник может совершать церковные таинства: освящать, произнося определённые слова, давая вкушать хлеб и вино как священные плоть и кровь Христа; по этому же Божьему праву священник может оставлять или отпускать людям их грехи.

§ 3. По мнению некоторых толкователей, такое право было дано апостолам словами Христа, запёчатлёнными в главе XXVI Евангелия от Матфея, в главе XIV Евангелия от Марка и в главе XXII Евангелия от Луки. Конкретно там сказано, цитируем: И Иисус, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть Тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание.

Слова сие творите, означают, что священники получают право делать подобное. Другие придерживаются мнения, что такое право было дано словами из главы XX Евангелия от Иоанна, когда Христос сказал апостолам: Примите Духа Святого; кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся.

Кое- кто находит это и в главе XVI Евангелия от Матфея, где Христос обращается к Петру: И дам тебе ключи Царства Небесного... и т. д., или там же: Что свяжешь на земле, всё будет разрешено на Небесах. Есть и такие толкователи, которые считают, что существуют два вида Божественного права: первое - правосвященников совершать таинство евхаристии; второе - право оставлять или отпускать людям грехи, - и утверждают, что эти два права даны апостолам Христом в разное время и в разных формулировках.

Однако данное исследование не имеет целью, определить, который из этих тезисов более верен. Ясно, что подобная власть была дана Христом апостолам, когда они получали это звание, и через них она передаётся их преемникам. Как написано в главе IV Первого Послания к Тимофею:

Не неради о пребывающем в тебе даровании, которое дано тебе по пророчеству с возложением рук священства. Возложением рук апостолы благословляют будущих священников; об этом сказано в Деяниях святых апостолов, глава VI: Их поставили перед апостолами, и сии, помолившись, возложили на них руки.

§ 4. Это священное право (как уже говорилось, одно или несколько) совершать евхаристию, т. е. причащать к плоти и крови Христа, отпускать или не отпускать людям грехи, мы далее будем называть основным и нераздельным правом священника. Как мне кажется, это право, вероятно, одинаково для всех священников: епископ Рима либо другого города не имеет в нём какого-либо преимущества перед остальными священниками.

Относительно этого права епископ ничем не отличается от обычного священника, о чём говорит не только Иероним, но и апостол, который придерживается аналогичного мнения, что мы покажем ниже. Иероним слова из главы XVI Евангелия от Матфея: Что ты свяжешь на земле... комментирует следующим образом: «Право судить имели все апостолы (не только Пётр), о чём сказал Христос после своего Воскресения: Примите Духа святого; на ком оставите грехи, на том останутся... и т. д. Этим правом обладают священники и епископы каждой церкви».